Однако мы забежали вперед. Откуда же появились эти Чоглоковы? А вот откуда – для контроля за Екатериной Елизавета приставила к ней статс-даму Марию Симоновну Чоглокову, а ее мужа сделала камергером великой княгини. Несмотря на то что Чоглоковы любили друг друга, Екатерина увлекла своего камергера, кокетничая с ним; он совершенно охладел к жене и влюбился в негодницу. Правда, Екатерина потом писала, что Чоглоков стал «волочиться» за нею, но такого амурного приключения она «вовсе не желала». Об этом скоро узнала жена, и Чоглокову здорово влетело.

Между тем детей у Екатерины все не было, что очень беспокоило императрицу Елизавету. Что произошло в дальнейшем, версии разнятся – но, главное, в жизнь Екатерины вошел камергер Сергей Салтыков. Он был старше ее на два года и ко времени их встречи был уже женат. В своих «Записках» Екатерина писала, что инициатором их близости был он: «Сергей Салтыков дал мне понять, какая была причина его частых посещений (официально он приходил к Чоглоковым)… Я продолжала его слушать; он был прекрасен, как день, и, конечно, никто не мог с ним сравняться ни при большом дворе, ни тем более при нашем. У него не было недостатка ни в уме, ни в том складе познаний, манер и приемов, какие дают большой свет и особенно двор. Ему было 25 лет; вообще и по рождению, и по многим другим качествам это был кавалер выдающийся… Я не поддавалась всю весну и часть лета». Да, Петр Федорович, несомненно, проигрывал в сравнении с Салтыковым! «Прекрасен, как день» – это надо же! Несомненно, Екатерина без памяти влюбилась в этого красавца!

О том, как развивался их роман дальше, пишет современник: «Как-то во время охоты на зайцев, оставшись наедине с Екатериной, Салтыков признался ей в страстной любви. «А ваша жена?» – спросила Екатерина. Сергей ответил, что это было юношеское увлечение, ошибка. Ответному чувству Екатерины способствовало то, что Петр Федорович тогда волочился за девицей Марфой Исаевной Шафировой…» И понеслось…

Императрица Елизавета, обеспокоенная таким «неправильным» поведением Екатерины, услала Сергея на один месяц «отдохнуть» к родным в деревню, но уже в феврале 1753 года он вернулся в Петербург и снова принялся охмурять великую княгиню. А та и не возражала…

Дальше существует несколько версий произошедшего. Якобы Екатерина обратилась к канцлеру Бестужеву (с которым была дружна) с просьбой назначить Салтыкова своим камергером, чтобы иметь его поближе к себе. По другой версии, сама Елизавета спросила у Бестужева совета, кого Екатерине дать в любовники, чтобы тот вместо импотента Петра смог зачать ребенка. Бестужев предложил Салтыкова. Возможно, сама Екатерина инспирировала всю эту кутерьму с Салтыковым. Очевидно, для надежности императрица дала такое же задание и Марии Чоглоковой. Та, однажды отведя Екатерину в сторону, заявила, что замужество, конечно, хорошо, но существуют «положения высшего порядка, которые вынуждают делать исключения из правил». Таким «исключением из правил» является продолжение династии. Чоглокова от имени императрицы предложила на выбор Екатерине двух любовников – Сергея Салтыкова и Льва Нарышкина. Та, естественно, выбрала Сергея, поскольку их любовь была в самом разгаре.

Так Сергей Салтыков стал любовником Екатерины. Опять дадим слово современнику: «Когда у Екатерины появились первые признаки беременности, Елизавета Петровна запретила ей ездить верхом. Четырнадцатого декабря 1752 года Двор выехал из Петербурга в Москву, и по дороге у Екатерины произошел выкидыш. Петр Федорович заподозрил Екатерину в неверности, поскольку ее беременность для него была неожиданностью». Поговаривали, будто у Екатерины был еще выкидыш и в следующем, 1753 году.

Наконец, в 1754 году Екатерина снова забеременела и 20 сентября 1754 года (через 9 лет после замужества!) родила здорового мальчика, которого назвали Павлом (будущий Павел I). Перед этим она для отвода глаз снова сблизилась с Петром. Елизавета сразу же забрала долгожданного ребенка к себе. Как проходили роды Екатерины, мы уже писали – после них ей некому было даже воды подать.

Петр Федорович сразу же засомневался в своем отцовстве: «Бог знает, откуда моя жена берет свою беременность, я не слишком-то знаю, мой ли это ребенок и должен ли я принять его на свой счет?» Все тот же Болотов писал относительно Елизаветы Воронцовой и «сына» Петра: «Петр Федорович стал обходиться с ней (женой) с величайшей холодностью и слюбился напротив того с дочерью графа Воронцова и племянницей тогдашнего великого канцлера Елизаветой Романовною, прилепясь к ней так, что не скрывал даже ни перед кем непомерной любви своей, которая даже до того его ослепила, что не всхотел от всех скрыть ненависть к супруге и к сыну своему и при самом еще вступлении на престол сделал ту непростительную погрешность и с благоразумием совсем несогласную неосторожность, что в изданном первом от себя манифесте не только не назначил сына своего по себе наследником, но не упомянул о нем ни единого слова. Не могу изобразить, как удивил и поразил тогда еще сей его шаг всех россиян и сколь ко многим негодованиям и разным догадкам и суждениям подал он повод».

Переведя на современный язык писания Болотова, Петр III, взойдя на престол, в своем манифесте не упомянул своего сына и не назвал его своим наследником. Этим якобы были возмущены многие «негодующие россияне». А с чего бы это Петр III стал назначать не своего сына преемником? Тем более что Болотов отлично знал: Павел – от Салтыкова. Не мог не знать, так как об этом говорили все! При дворе открыто говорили, что новорожденного Павла Петровича следовало именовать Сергеевичем. Да и сам Сергей Салтыков открыто хвастался, что он является отцом Павла. Косвенным доказательством этому может послужить то, что императрица Елизавета выдала Екатерине «за труды» по деторождению 100 тысяч рублей, а Петр, как «отец», не получил ничего! Узнав об этом, он пришел в ярость – ведь он имел равные права на щедрость императрицы! Он закатил грандиозный скандал, и только после этого, спустя шесть недель, Елизавета распорядилась наградить Петра такой же суммой. За что, спрашивается – ведь трудился-то Салтыков!

Помните, мы говорили о двух вариантах мемуаров Екатерины? Так вот в первом из них, написанном на французском языке и предназначенном только для членов императорской фамилии, Екатерина пишет, что родила своего сына Павла не от мужа, а от Сергея Салтыкова. И сделала она это по приказу императрицы Елизаветы, которая служила в качестве сводни. Этот вариант мемуаров, написанный рукой самой Екатерины, был опубликован только в начале XX века по специальному разрешению Николая II академиком А. Пыпиным.

Позже, когда Павел подрос, обнаружилось заметное сходство с Сергеем Салтыковым, а особенно с его братом Петром. От них Павел унаследовал приметные черты лица – вздернутый нос и большие глаза. Эти признаки не были присущи ни династии Романовых, ни линии Гольштейн-Готторпских князей. Так что, может быть, к «созданию» Павла были причастны оба брата.

Кстати, о братьях Салтыковых. Они принадлежали к очень знатному роду. Их мать, урожденная княжна Голицына, в свое время славилась чудовищным развратом. Она ходила со своей служанкой по солдатским казармам, пьянствовала со служивыми и предавалась с ними грубому сладострастию. Современник сообщает, что у Салтыковой было около 300 любовников из среды гренадеров. Сама Екатерина писала о ней: «Она была красива, но вела себя так странно, что лучше было бы, если бы ее поведение не стало известно потомству».