– Допустим, поверю. Анки нет. Катю должен был убрать я. Но есть еще Михаэль. С ним как?

– Все-таки сестрица жива, я не ошиблась… непрофессионально это, Алекс! Ты должен понимать, что меня остановить нельзя. Ради будущего…

– Чьего будущего, Врублевская? У тебя с Казимиром нет будущего!

– Ты ошибаешься. Но сейчас я объяснять ничего не буду. На самом деле, дорогой, у тебя только один выход – помогать мне дальше. Вот, послушай, – Ника достала из сумочки диктофон и нажала кнопку.

Чем дольше Алекс слушал запись, тем отчетливее понимал, что Врублевская продумала все до мелочей. Да, он вынужден был бы довести дело до конца, прослушав эту запись: она правильно решила, что сесть за то двойное убийство он не захочет. Он не знал, откуда у нее информация, но мог предположить, что сдал его сам заказчик. И убил бы Катерину Шторм, если бы не одно «но» – по сравнению с безопасностью Кати своя жизнь и свобода не значили теперь для него ничего.

– Дорогой, по твоему огорченному виду я понимаю, что возвращение к бабушке на время откладывается? – усмехнулась Врублевская, убирая в сумочку диктофон. – Надеюсь, ты понял, что я позаботилась о том, чтобы запись прямиком попала в полицию? Если вдруг со мной произойдет несчастный случай.

– Я тебя понял.

– Надеюсь, ты знаешь, где сейчас Катерина? Вот и хорошо. Билет на ночной рейс есть и у меня. Сейчас я уеду в аэропорт, а ты останешься здесь. До рейса, – она бросила взгляд на светящийся экран телефона, – четыре с небольшим часа. Я еще успею заехать к подруге. Впрочем, это не важно. Жаль, что ты не успеешь выполнить работу до моего отлета. Домой могли бы вернуться вместе!

– Откуда у тебя здесь подруга, Врублевская? Откуда у такой, как ты, вообще может быть подруга? – Алекс с насмешкой смотрел на женщину.

– Даже не пытайся меня унизить, Алекс! Я умею ладить с людьми. Я подчеркиваю – с людьми. Впрочем, с наемными убийцами тоже. А здесь у меня целый класс подруг. А еще институтские. Выросла я здесь, Алекс, училась, даже замуж вышла. Но одно событие – и судьба привела меня в Польшу. С первого дня в этой чужой стране я шла к своей цели. Да, моя цель – Хмелевский. Точнее то, чем он владеет. Первой задачей было попасть к нему в дом. Эта дурочка Анка помогла мне. Жаль, как-то быстро она привыкла к наркоте. Не смотри на меня так – да, первую дозу ей дала я! Да мне плевать на весь выводок папаши Хмелевского, они все мне просто мешают. Одной помехой теперь меньше… ты устранишь еще одну… ведь, устранишь, а, дорогой?

– Ты – ненормальная, Врублевская! Тебя теперь к имению не подпустят на расстояние пушечного выстрела!

– А мне сейчас и не нужно. Я подожду. У моего несостоявшегося супруга здоровье не очень. К тому же возраст, – притворно вздохнула она.

– Сумасшедшая…

– Ты просто не знаешь одного маленького факта. Поэтому ничего не понимаешь. Просто выполняй свою работу. И не пытайся меня обмануть еще раз! Все, мне пора, – Ника резко поднялась и застегнула молнию на сумке. – Встретимся в Кракове. Не бойся, я оплачу твою работу. Очень щедро оплачу!

Она вышла из номера, аккуратно прикрыв дверь. Из окна Алекс видел, как та идет по дорожке к автомобильной стоянке.

«Вот тварь!» – Алекс впервые растерялся. Он пытался найти причину такого наглого, уверенного поведения этой бабы и не мог. Что такое он о ней не знал, что бы разом объяснило все, что происходит. Радовало лишь одно – она поверила, что он убьет Катю. Упиваясь своим триумфом, Врублевская не подумала, что он может воспользоваться ее же оружием.

Алекс нажал кнопку диктофона. «Одной помехой теперь меньше… ты устранишь еще одну… ведь, устранишь, а, дорогой?» – раздался из динамика четкий голос Врублевской.

– Я все материалы отдал Борину, он меня в аэропорту встречал, – Константин Лыков поцеловал хлопотавшую у плиты Веру Михайловну в висок и устало опустился на кухонный диванчик. – Есть не хочу, а вот чаю выпью.

Вера Михайловна, не слушая его, накрывала на стол.

– Ты только с самолета… Ну, рассказывай! Ванную тебе Семка уже драит. И как тебе удалось так быстро его влюбить в себя, он же меня с утра сегодня начал донимать расспросами, когда ты вернешься!

– Я по нему тоже скучал. Он на Тимошу похож, тот маленький такой же белобрысый был, – отшутился Лыков. – Кстати, он у вас?

– С мальчишками в спальне. Играют на компьютере. Он так о Саре беспокоится, Костя! Ждет, когда она позвонит по скайпу, и смотрит на нее молча, пока мы с ней общаемся.

– Как она?

– Хорошо, тьфу-тьфу, не сглазить. Герасимов сказал, еще максимум пять дней и можно будет перевозить домой. Кстати, он сам будет ее сопровождать. Едут с женой в Самару навестить дочь Анну. Знаешь, кто она?

– Конечно же, Вера! Анна Ларцева[9] – внучка Агнессы Бауман.

– Все время удивляюсь – как ей удается справляться с такими сложными детьми в ее школе? Я тут со своими ребятами иной раз с ума чуть не схожу!

– Как? Она же внучка Агнессы! Видимо, ей передался «железный» характер бабки! – улыбнулся Лыков.

Агнессу Лазаревну Бауман он знал лично. Хотя обстоятельства, при которых они познакомились, приятными не назовешь. Он, будучи еще молодым работником городского отдела образования, не раз рекомендовал ее школу[10] для трудных девочек-подростков совсем потерявшим влияние на своих дочерей родителям. Первой девочкой, которую он привез к Агнессе на перевоспитание, была одноклассница сына. Она же стала впоследствии его женой и матерью Тимофея.

– Привет, дед! – Тим чмокнул сидящего Лыкова в лысую макушку и верхом пристроился на стуле. – Что-то нарыл в Москве? Расскажи!

– Все отдал в следственный комитет. Дай в себя прийти!

– Тим, где Рома, Кирилл? – Вера Михайловна расставляла тарелки на столе.

– Ушли к какому-то однокласснику в соседний дом. Вернутся в девять, к звонку Сары. А Фая с Тимуром… Мама Вера, Тимуру опять та женщина звонила, помнишь, я рассказывал? Они сидят в комнате с Фаей, шепчутся.

– Что тут без меня случилось? – Лыков вопросительно посмотрел на растерявшуюся от слов Тимофея Веру Михайловну.

Она и сама бы хотела понять, что происходит. Косте она расскажет потом, позже. Тревога, не отпускавшая ее с тех пор, как они вернулись с Краковского фестиваля, уже стала было отходить на второй план, как начались эти звонки. Почти закончилась история с Катиным похищением, все в порядке с Сарой, кажется, все уже выяснили и с Тимуром. Парень стал спокойнее, сестру не трогал, занимался много.

Первым услышал голос звонившей Тимофей. Женщина, представившись Бобровой Людмилой Степановной, попросила к телефону Тимура. Как назло, самой Веры Михайловны в тот момент дома не было. Тимофей позвал Тимура, а тот, коротко переговорив, тут же ушел из дома. Правда, вернулся через несколько минут. После второго звонка Людмилы Степановны, буквально дня через два, Тимур ушел надолго. Опять же Тим из окна видел, как тот вышел из арки на улицу, и ему показалось, что мальчик сел в светлую машину, припаркованную возле выезда со двора. Но машина никуда не уехала, Тим успокоился. Вернулся Тимур через полчаса. А вчера уже Вера Михайловна попыталась поговорить с позвонившей вновь женщиной. Она и сама не смогла объяснить внятно, что ее насторожило. Ей Боброва Людмила Степановна представилась юристом органов опеки. Но Вера Михайловна была уверена, что никогда раньше не слышала этого имени.