если человек умирает не от того, что израсходовал своё время, а от того, что его, например, убили? — спрашивает Лирания. — Куда девается лишнее?

— Вы не поняли, — кривится недовольно женщина. — Проклятый язык проклятых Основателей как нарочно создан для путаницы в понятиях. Если с человеком произошло то, что вы называете «смерть», то это и означает, что его время кончилось! Точнее, «у него кончилось время».

— Даже если это маленький ребёнок? — спрашивает Алиана. — Он-то куда мог деть своё время?

— Его могли забрать. Если в мире дефицит времени, то в нём часто умирают дети.

— Это всё очень интересно, — мрачно говорит Калидия. — Жаль, что я недостаточно умная, чтобы понять. Но дети…

— Ты ведь уже догадалась, дочь Креона, — кивает женщина. — Дети — лучший источник свободного времени. У них его много.

— Они практически топят печку детьми, — сказал Дмитрий потрясённо. — А ведь мне когда-то нравился этот город.

— Вы забираете у детей время? — спросила Калидия.

— У нас есть портал, ведущий к тем, кто может превращать время в кристаллы. Креон отправился туда, надеясь наладить прямые поставки и окончательно избавиться от нас, но погиб от твоей руки. Это было большим облегчением, спасибо.

— Обращайтесь, — сумрачно сказала Калидия. — Меч со мной. Возможно, мне следует воткнуть рукоять в землю и упасть на него грудью. Но для начала мне хочется отрубить головы всем вам.

— Может быть, так и случится, но пока что у нас есть немного времени. Во всех смыслах этого слова.

— Ты так и не сказала, что стало с Ушедшими, — напомнила Берана. — Раз уж они не ушли.

— Это произошло слишком давно, чтоб сохранились подробности. Известно лишь, что некие люди, завладевшие кристаллом сжатого времени, но не имеющие понятия о его сути, каким-то образом получили всё его время в личное распоряжение. Как назло, это оказался самый мощный кристалл в Мультиверсуме, который многие тысячи лет рос в забытом мораториуме. Они как бы «обналичили» эти тысячи лет одномоментно, что позволило им разрушить Великий Моноверс Мастеров и создать из его обломков свой ублюдочный Мультиверсум. Цитадели оказались разбросаны по разным ветвям фрактала, а Мастера лишились своего времени. Им пришлось возвращать его по крупицам, провоцируя коллапсы миров. Теперь они набрали достаточно. Я бы сказала «Их время пришло», но это пошлый штамп языка Основателей, не отражающий сути явления. Скорее, «Время пришло к ним».

— То есть коллапсы — дело Ушедших, как их там ни называй? Это же гибель миллионов людей!

— Это возвращение украденного времени, которое изначально принадлежало Мастерам. Они забирают своё.

— И когда они заберут всё… — продолжил мысль Дмитрий.

— Мироздание вернётся к естественному ходу вещей. Фрактал схлопнется, бессмысленная размазанность Мультиверсума исчезнет, время будет принадлежать Мастерам, распределяющим его по справедливости.

— А вы, значится, у распределительного крана встанете… — скептически сказал Дмитрий. — Ясно-понятно. Дело обычное.

Воцарилась тишина. Все переглядываются, ошарашенные новой картиной мира, только Нагма сосредоточенно скрипит карандашом, полностью игнорируя происходящее. Нос и щёки уже в грифеле, как полагается.

— Но к чему была война с кланами? — спрашивает тихо Шоня. — Зачем погибли люди?

— К сожалению, это моя ошибка, — в голосе Бераны никакого сожаления не слышится. — Я надеялась, что жертв будет гораздо больше. Если бы мне не помешали, война лишила бы Ушедших питания. Время погибших досталось бы не им. Войны сжигают множество времени. Но теперь они победили. Ваши чёрные слезы, детка, ― истекающее из вас будущее. Завеса ослабла, неон погас, и они тянут время не только из беззащитных клановых детишек, жертв Чёрного тумана, которыми они кормились до сих пор. Теперь мы все для них еда. Скоро такими слезами заплачут все люди во всех мирах, а потом миров не станет, ведь Мастерам неохота далеко ходить за обедом.

— Это крайне возмутительное и абсолютно ложное толкование происходящего! — сообщает жуткая старуха. — К счастью, все скоро в этом убедятся. Вы просто слишком мало знаете о Мастерах.

— Мой отец знал о них достаточно, — говорит спокойно Калидия. — Однако жизнь положил на то, чтобы они не вернулись.

— Твой отец — чудовище. Мы забираем у детей время? Он отрезал детям головы!

Бросив это обвинение, жуткая женщина покинула нас, за ней ушли и не менее кошмарные спутники. Наверное, делать жуткие вещи для жутких целей. Или в туалет. Если они десятилетиями в оболочках, то давненько не срали. То-то в них столько дерьма накопилось.

— Я видела отрезанные головы, — передёрнула плечами Тоха, — но так и не поняла, зачем это делать.

— Чтобы поддерживать референс, — внезапно подняла глаза от рисунка Нагма. — Так они защищали свой мир от чудовищ.

— Жестоко использовать для этого детей, кузнечик.

— А больше никто не может, пап. Дети кланов пропитаны Чёрным туманом и не могут вырасти, потому что их жизнь забирают быстрее, но их глазами смотрит Аллах.

— А ты научила их рисовать?

— Кто-то же должен был, — улыбнулась она.

— Я ничего не поняла, — жалуется Шоня. — Что ещё за референсы?

— Док и его дочь умеют странное, — отвечает Калидия. — Однажды он спас мне жизнь, разменяв своё время на моё. Хотя чуть раньше почти убил.

— Да, наш командир — личность сложная и противоречивая! — смеётся Тоха. — Может быть, нам что-то сделать? Я не хочу истечь своим временем через глаза. Мне никогда не шёл чёрный макияж.

— Давайте их всех убьём! — кровожадно предлагает Шоня.

— У них есть оболочки, — сомневается Кери. — Они их, небось, уже назад напялили.

— А у нас есть Калидия, — напоминает Дженадин. — У неё тоже есть оболочка.

— Так они её теперь и отдали… — сомневается Тоха. — Небось уже скатали в рулончик и стырили. Дорогая поди вещь.

Калидия не реагирует, задумчиво глядя в стену, но мои ребята уже набрались наглости:

— Верховная, что нам делать? Надо же спасать город!

— Вы уверены? — спрашивает она. — Спасать что? Город, пожирающий своих детей?

На лице у Бераны появляется улыбка вида: «А я тебе говорила, дочка», ― но Калидия на неё не смотрит.

— Одних детей пускали на топливо, другими кормили монстров, третьих превращали в рабов, четвёртым отрезали головы, — продолжает она. — И всем не давали вырасти, чтобы они не поняли. Ушедшие воровали время у детей, а мы воровали его у всех, и даже чёрных слез, чтобы это оплакать, у них не было.

— Звучит как говно, — соглашается Тоха. — Но ты же правительница! Отмени аренду, тем более, что мы её один черт уже поломали. Дай людям свободу!

— Как будто кто-то им её не даёт, — грустно усмехнулась Верховная. — Никто же не заставляет людей арендоваться. Им давали бесплатную еду, жильё и образование. Им просто не запрещали. Не запрещали забить на себя,