Кейти пожимает плечами.

– Нормально.

– Ваш отец по-прежнему работает?

– Да.

– Кто-нибудь в управлении полиции знает о его БХ?

– Только его лучший друг. У него есть еще один друг, он работает на «Скорой», тот тоже знает, но больше никто. Это тайна.

Томми Витале и Донни Келли присматривают за отцом. Пока они согласны, что можно продолжать работать, но больше никому знать необязательно. Честно говоря, она не представляет, как он в ближайшее время сможет продолжать работать в полиции. В то же время она не может представить, что он не будет полицейским. Папу трудно представить просто сидящим на кресле напротив матери.

Они всей семьей еще в мае решили, что никому в городе не расскажут. Такие новости распространяются как чума. Если что-то просочится, через неделю, а то и в тот же день, будут знать все городские и понаехавшие. Отцу плевать, что о нем думают в городе, но для Джей Джея это важно. Если ребята в пожарной части узнают, что у его отца БХ, не надо быть гением, чтобы погуглить и выяснить, что у Джей Джея она тоже может быть. Тогда за ним начнут наблюдать, относиться к нему по-другому, возможно, не давать ему расти по службе. Это будет несправедливо по отношению к Джей Джею. Так что они все пообещали молчать.

А потом она сказала Феликсу.

– А вы как? Как у вас дела? – спрашивает Эрик.

– Нормально.

Она колеблется, медлит, защищается от разоблачения. Качает ногой, положенной на колено, перечитывает цитату из Эмили Дикинсон.

– Когда вы мне не перезвонили через две недели, а потом и через месяц, и через два, я решил, что больше мы не увидимся.

– Да, какое-то время я так и планировала, – отвечает она. – Ничего личного.

Не то чтобы она изображала недосягаемую. Эрик поднимает руки, словно на него наставили пистолет.

– Эй, я понимаю. Все это непросто.

– Вы часто такое видите? Чтобы люди приходили на один прием, а потом исчезали?

Он кивает.

– Да, больше половины. Чем-то похоже на мою статистику первых свиданий.

Кейти смеется.

– К тому же было лето, – говорит Эрик. – Никто не хочет летом узнать, что у него положительный результат на БХ.

– А сейчас октябрь, – отвечает Кейти.

– Да, октябрь.

– И вот она я.

– Вот и вы.

– На втором нашем свидании.

Эрик улыбается и барабанит пальцами по столу. Между ними посверкивают искры флирта. Кейти краснеет.

– Так почему вы вернулись?

Кейти меняет положение ног, выгадывая время.

– Я сказала Феликсу.

– Это тот молодой человек, с которым вы встречались в июле?

– Да.

– Как он это принял?

– Лучше, чем я думала. Он не расстался со мной в ту же секунду, это хорошо.

– Похоже, хороший парень.

– Да. Он сказал, что любит меня.

Она снова краснеет и смотрит на свое кладдахское кольцо, чувствуя себя дурой.

– Но я сомневаюсь, что он все понимает, – говорит Кейти. – Он прочел брошюрку про БХ, которую я ему дала, но отказывается читать что-то еще или гуглить. Говорит, ему пока ничего больше знать не надо. По-моему, у него стадия отрицания.

– Или, возможно, у вас.

– У меня? Как это? Я же здесь.

Чтобы вернуться сюда снова, нужны стальные яйца, хотела уже добавить она, но решила не произносить слово «яйца» при Эрике.

– Относительно Феликса и того, что он к вам чувствует.

Кейти закатывает глаза.

– Да, он меня любит, и я его люблю, и все это замечательно, и я очень счастлива. Но если у меня эта штука, я изменюсь. Сильно. Я не буду той девушкой, которую он сейчас любит, и я не стала бы его винить за то, что он меня разлюбит, если у меня БХ.

– Ваша мама по-прежнему любит вашего отца?

– Да, но она типа истовая католичка. Ей надо его любить.

– Преданность и верность брачным клятвам – это не то же самое, что любовь. Ваша мама перестала любить отца?

Когда они вместе выгуливают Джеса, они держатся за руки. Кейти замечала, что они стали целоваться чаще, чем раньше. Мама на него не надышится. Она не кричит в ответ, когда он срывается, и, кажется, не затаивает на него обиду потом. Зовет его «сладкий» и «любимый». А он ее «крошка» и «милая».

– Нет. Но у него пока не так все плохо.

– Правда. Послушайте, я видел много семей, в которых кто-то болен БХ, и, исходя из того, что я видел, могу сказать, что ваша мама будет ненавидеть БХ, а не вашего отца.

– Босс Феликса хочет, чтобы он перевелся в новое отделение компании в Портленде, в Орегоне. Феликс хочет, чтобы я поехала с ним.

– Вы хотите поехать?

– Не знаю. Это я и пытаюсь выяснить.

– И вы думаете, ваш генетический статус повлияет на это решение?

– Я не знаю… Да, может быть. Но даже если у меня нет БХ, особенно если нет, мне нельзя уезжать из Чарлстауна. Я себя чувствую эгоисткой, даже если думаю о том, чтобы уехать и бросить отца и Джей Джея, когда они во мне нуждаются.

– Джей Джей совершенно здоров. У него может не быть симптомов еще лет десять или больше. Ваш отец по-прежнему работает. Он не прикован к инвалидной коляске, ему не нужна посторонняя помощь. Похоже, ваша мама и его друзья обо всем заботятся. На сколько вы уедете в Портленд?

Проект «Биотопливо» в Бостоне продлился три года. Феликс думает, что его развитие в Портленде займет примерно столько же времени.

– Не знаю, по меньшей мере, на пару лет.

– Так что вас держит?

Брови Кейти взлетают, она бросает на Эрика раздраженный взгляд – прием из репертуара ее матери. «Не валяйте дурака, молодой человек».

– То, что вы не знаете свой генетический статус, – говорит он.

Она кивает.

– Хорошо, тогда что произойдет, если результат будет отрицательным? Вы поедете?

Она задумывается. Это же не навсегда. Если маме и отцу понадобится ее помощь, она сможет подстроиться под них, когда будет необходимо. Если у нее нет БХ, нет причины не ехать. Она любит Феликса. Ей невыносима мысль о том, что она может его потерять.

– Да, думаю, поеду.

Когда она слышит свой собственный голос, вслух произносящий правду, ее охватывает волнение, а по лицу расползается глупая улыбка.

– Хорошо, а теперь рассмотрим другую возможность. Что, если вы узнаете, что у вас положительный результат?

Ее улыбка тут же пропадает. Волнение уходит в прошлое.