Министр обороны СССР направил командующему группой войск директиву с указанием сроков переучивания на нашу технику кубинских военных (мотострелковые полки – 3–4 месяца; войска ПВО и ВМФ – 8-10 месяцев; ВВС – 8-10 месяцев). В той же директиве говорилось, что ракеты «Луна» и фронтовые крылатые ракеты в обычном снаряжении, возможно, будут оставлены на острове Куба. Эту директиву И. А. Плиев получил 1 ноября. Командующему был не ясен только один аспект – что же делать с тактическими ядерными боеголовками. Он запрашивает Москву и ему приходит ответ:

Эта директива была подписана 5 ноября.

Вот такая была ситуация.

Однако через некоторое время, точнее 20 ноября, И. А. Плиев получил следующую директиву:

Эта дата у нас считается последним днем пребывания советского ядерного оружия на Кубе.

Есть еще один момент, на котором мне хотелось бы остановиться. В американской и нашей отечественной печати прошли публикации о том, что все корабли, которые перевозили ракеты Р-12 и Р-14, были подготовлены к затоплению. Эта информация неправильная. Как обстояло дело в действительности?

Существовала специальная инструкция для капитанов кораблей «Индигирка» и «Александровск», которые шли из Североморска и везли ядерные боеприпасы, о действиях в чрезвычайных ситуациях. Эти два корабля действительно были подготовлены к затоплению. Корабли были оснащены башнями со спаренными 23-мм автоматическими пушками для самообороны. В документе говорилось, что в случае невозможности отбиться или явной угрозы захвата корабля его командиру разрешалось затопить корабль. При этом оговаривалось, что команды кораблей перед затоплением должны быть эвакуированы на штатных и подручных плавсредствах. Те же инструкции действовали и на период вывоза ядерного оружия с территории Кубы.

В заключение, вслед за Р. Макнамарой, мне тоже хотелось бы поставить несколько вопросов, прежде всего в адрес американской делегации. Конечно, задавать вопросы легче, чем отвечать на них. И все же…

Первый вопрос. Почему до сих пор продолжается блокада суверенного государства Кубы со стороны США?

Второй вопрос. Почему, когда был кризис, вы подняли доктрину Монро, которая к тому времени была покрыта трехслойным налетом пыли, и обвинили нас в ее нарушении? А почему же в таком случае вы до сих пор не выполняете доктрину Монро? Почему вы в Европу как влезли, так оттуда и не выходите? И не только в Европу. Это противоречит доктрине Монро.

Третий вопрос. В течение 12 лет я был начальником штаба Объединенных Вооруженных Сил Варшавского договора, когда друг против друга в Европе стояли две группировки: 3,5 миллиона человек со стороны НАТО и 3,5 миллиона со стороны Варшавского договора. Всего 7 миллионов солдат и офицеров!

Вы, НАТО, угрожали Варшавскому договору. Мы никому не угрожали, но были готовы к отражению любого действия со стороны НАТО. В то время и натовские, и наши руководители заявляли свое желание ликвидировать блоки НАТО и Варшавский договор. Все вроде бы соглашались – и Запад и Восток.

Теперь Варшавского договора больше нет, почему же до сих пор остается НАТО? И не только остается, но и расширяется, приближается к границам России. Вот вы беспокоились о тактическом ядерном оружии на Кубе тогда, 40 лет назад, а мы сегодня беспокоимся, почему НАТО, руководство США, готовит плацдарм для размещения тактического ядерного оружия в Польше, Венгрии и других восточноевропейских странах?

Хочу напомнить, что у нас в России принята доктрина, и мы ее придерживаемся. В чем ее суть? Первыми ядерное оружие Россия применять не будет, но если кто-то применит его против России, то вся мощь, которая имеется в распоряжении военных, будет обрушена на противника. Это первое положение. И второе – если начнется война с применением обычных средств и не будет возможности и сил уничтожить противника, то правительство России берет на себя право использовать ядерное оружие против этого противника.

И последний вопрос. О потере одного американского самолета U-2, который был сбит 27 октября в 10.21 над Кубой, всем известно. Но почему американская сторона молчит о потере в период Карибского кризиса второго самолета? Мне не приходилось нигде ни читать, ни слышать, что США потеряли еще один самолет. Однако позвольте мне зачитать вам информацию начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР на имя второго секретаря ЦК КПСС Ф. Р. Козлова:

Хотелось бы услышать ответы американской стороны на поставленные мною вопросы.

Анатолий Иванович завершил свой доклад, в конференц-зале наступила минутная пауза – переводчики заканчивали переводить последние слова докладчика на испанский и английский языки.

Итак, выступили представители трех сторон. Каждая делегация обозначила крут вопросов, которые были для нее наиболее важны или интересны. Эти вопросы, так или иначе, стоят в центре внимания политиков, историков, военных специалистов уже более четырех десятилетий. Совместные встречи, естественно, не дают полных и однозначных ответов на них, однако с каждым разом приближают нас к их более глубокому и объективному пониманию.

По окончании выступлений первых участников в дискуссию включился сам Фидель Кастро, до того внимательно слушавший докладчиков и делавший какие-то пометки.

Кубинский лидер задал несколько простых вопросов, которые вызвали оживленный интерес.

Первый вопрос, касавшийся количества ввезенных на Кубу советских ракет, Фидель адресовал Р. Макнамаре.

Американский политик, со ссылкой на информацию от российской стороны в 1992 году, отметил, что всего было завезено 162 советские ракеты. Из этого количества, по словам отставного министра обороны США, 80–90 тактических боеголовок было предназначено для нанесения ударов по американским войскам в случае вторжения на Кубу, а еще около 70 боеголовок было нацелено непосредственно на территорию США.

Роберт Макнамара отметил, что опасность ядерной войны тогда была очень высокой. По данным американской разведки, численность советских войск оценивалась в пределах 10 тысяч человек, а в действительности их было более 40 тысяч. Вооруженные силы Кубы численностью 200–270 тысяч солдат были готовы сражаться до последней капли крови.