— Что? Какой еще другой мир? — Дия топнула ногой. — Я не верю! Вы просто два барана, которые по какой-то причине поссорились! Отвечай, Летос! Куда сбежал Март?! Зачем он просил рассказать о нашем дурном прошлом?! Что ты молчишь, просто ответь!

— Я не могу вставить и слова, — заметил Летос. — Но по правде, я не могу ответить ни на один твой вопрос.

Дия прищурилась, и ее глаза опасно потемнели. Они стали темнее океана. Летосу ужасно хотелось отступить и уйти домой, но в то же время хотелось рассказать ей все: о своем отце, о Зеленой Летучке, о переживаниях и стремлениях, о каане и о Джунглях.

— Ле-е-етос!!!

Он вздрогнул и повернул голову. Как не вовремя! Он только подобрал нужные слова для идеального начала, а тут… перед ним нарисовался пятиклассник Нутон и отгородил от него Дию. Мальчик запыхался, раскраснелся, а из рваного пакета выпадывали абрикосы.

— Что случилось, Нутон? — спокойно спросил Летос, хотя секунду назад готов был растерять эту уверенность перед холодным взглядом Дии.

— Там! Та-ам! — Он тыкал в сторону домов. — Я видел! Мартин! Он…

— Что с Мартом? — спросила Дия. Она схватила мальчика за плечо и развернулся к себе лицом, отчего Нутон стушевался и опустил взгляд.

— Мартин… он… его… — заикаясь, начал он.

— Ну! — поторопила Дия.

— Дия, — Летос обошел Нутона и отстранил ее от мальчика. — Видишь ведь, ему некомфортно стоять так близко. Нутон, что с Мартином?

Напускное спокойствие трещало по швам. Ему самому хотелось хорошенько встряхнуть Нутона, чтобы говорил быстрее, но как он мог?

— Мартина… его обмотали золотой сетью, прямо как в фильмах про полицейских, и затащили в участок, — выдал Нутон. — Когда я шел мимо полицейского участка, я увидел, как его вытаскивали из машины. Его арестовали!

— Что?! — воскликнула Дия. — Нет-нет, ты ошибся. Март никогда бы…

— Идем! Скорее! — Летос схватил Дию за руку, поблагодарил Нутона и поспешил в полицейский участок.

Глава 4. Друзья и враги

Одна из теорий, откуда пришла Зеленая Летучка — сок шилуса, или, если короче, шил-сок. Шилус — редкое растение, предпочитающее теплый климат. Это растение-хищник, и оно с удовольствием пожирает не только насекомых, но и неосторожных мелких грызунов. Говорят, даже самая маленькая капля этого сока вызывает зависимость, и многие подпольные корпорации построили на этом огромный бизнес. Но у шил-сока есть и побочные эффекты: мол, кто его пьет, однажды заснет и никогда не проснется. Это и есть Зеленая Летучка.

Но это только теория. Сам я никогда не встречал шилус. Я никогда не видел и уж тем более не пробовал шил-сок. Говорят, он такой приятный и сладкий, что после него сахар, конфеты, мороженое и остальные сладости кажутся полнейшей ерундой. Не знаю, я не проверял.

Я точно знаю, что в той склянке, найденной у меня в кармане, плескался шил-сок. Ядовито-розовый, как одно из платьев Дии, как обертка от самого вкусного мороженого, которое продается на углу моей улицы.

А значит, я влип по-крупному. Если тебя поймают выходящим из Джунглей, то посадят в камеру на сутки и оштрафуют. Но если тебя поймают выходящим из Джунглей с шил-соком в кармане — это полнейший крах. С Политобществом и титулом лорда можно распрощаться, не говоря уже о всей карьере в целом. И хороший вопрос: выпустят ли меня вообще, если доказательств моей невиновности не найдется?

Я мерял шагами камеру. Ровно пять шагов от окна до двери и три — от стены до стены. Тут особо не разгуляешься, но переживать из-за этого не стоит — если я распространитель шил-сока, то скоро меня перевезут в Королевскую тюрьму Мегаполиса. Допрыгался, Мартин! Вот тебе и быстрое повышение!

Я пнул стену, ушиб пальцы, но почти не почувствовал боли. Дурак! Я делаю одни и те же ошибки! Каждый раз — каждый идиотский раз — я недооцениваю противника! Когда я стану умнее?!

Рин. Это он подсунул склянку с шил-соком в карман, пока рубашка лежала в шкафчике. Он и не думал давать мне шанс, он знал, что я не брошу Джунгли ради Летоса и решил уничтожить меня, пока я не опомнился. Каков хитрец, каков ловкач, просто слов нет! Бизнес у Лиса, я смотрю, гораздо шире, чем торговля альтерами.

Я потер левое запястье. Золотой браслет плотно прилегал к коже и натирал руку. Он был сделан из толстых золотых колец, которые цепочкой охватывали руку, чуть ли не впиваясь в плоть, и открыть его можно было только ключом. Золотой браслет — символ узника — и гарантия, что человек не выпорхнет в окно, перекинувшись в птицу.

В коридоре зазвучали торопливые шаги. И не успел я придать им значения, как перед решетчатой дверью возникли двое. Летос и Дия. Оба запыхались, особенно, Дия: одна ее косичка и вовсе распустилась.

Я засунул руки в карманы, лишь бы они не видели, как они дрожат. И как их пустили к такому преступнику как я? Наверное, связи. Или охранники меня, школьника, жалеют.

— Март! Что случилось? Тебя поймали на Границе? — взволнованно заговорила Дия.

— Да.

Летос не смотрел мне в глаза, он твердо уставился в точку под моими ногами. И не потому, что виноват, а потому что считает себя виноватым. Как всегда.

— Шил-сок… это правда? — спросил Летос, все так же глядя в одну точку. — Мы слышали разговор полицейских, пока нас записывали.

— Да.

— Март, — голос Дии дрожал, как плохо настроенное радио, — но ведь ты не торговал шил-соком и не…

— Конечно, нет, — оборвал ее я.

Она замолчала и, шагнув вперед, вцепилась в прутья двери. Ее глаза приобрели темный оттенок, как океан перед штормом. Свистящим шепотом она произнесла чуть ли не по слогам:

— Я. Не. Понимаю. Что. Происходит. Объясни!

— Летос все тебе расскажет, — махнул рукой я и добавил, видя, что ее глаза потемнели еще больше. — В самом деле, Дия, не здесь же об этом говорить!

— Я за вас, болванов, переживаю, а вы…

— Дия, — Летос подошел ближе и накрыл ее руку, лежащую на решетке, своей, — обещаю, что все тебе расскажу. Мартин…

— Рин, — сказал я. — Это был Рин, больше некому.

Он посмотрел мне в глаза, и его взгляд был таким беспомощным и беззащитным, словно у какого-то щеночка. О небеса, этот Летос! Его мягкотелость и доверчивость выводят меня из себя!

Я подошел к двери и сказал:

— Послушай, Летос. Ты говорил, ваши бумаги подписаны кем-то из Политобщества. Кем?

Летос растерялся. Пробормотал:

— Я… я не знаю…

Конечно, не знает. Будет Лис рассказывать всем,