– Да, я согласилась! Ну и что? Законом это не запрещено! Вон, Пугачевас Галкиным! Двойню родили! Им, значит, можно, а всем остальным нельзя?!

– Успокойтесь, свидетельница, – поморщился прокурор. – Вас никто не обвиняет.

– Это такая же работа, ничуть не грязнее другой! – не унималась Таранько. – Я, между прочим, мать двоих детей! Чтобы их поднять, я на все согласная!

– Это ваше дело, как зарабатывать деньги. Если выбранный вами способ не противоречит закону…

– Я через агентство договаривалась! Они мне бумаги показывали! Эту, как ее…

– Лицензию?

– Да! К ним все звезды обращаются! Мне фото показывали!

– Кого? Галкина с Пугачевой?

– Да! А что?

– Возможно, вас ввели в заблуждение…

– У них офис на Тверской! Я в Инете объявление прочитала! Стал бы Сам Ромашов обращаться, к кому попало?!

– Да успокойтесь вы уже! Здесь не вас судят, а эту женщину, – прокурор кивнул на застывшую на скамье подсудимых Рару. – Знакома она вам?

– А как же!

– Расскажите: как, когда, при каких обстоятельствах?

– Значит так, – Таранько облизнула губы. – Я мать двоих детей…

– Это мы уже слышали.

– А вы еще послушайте! – огрызнулась Таранько. – Не у всех медом намазано. Вот и послушайте, как люди-то страдают! Приехали мы с мужем с Украины. Сначала он в Москву перебрался, а потом и я. Муж в автосервисе работает. Работа, сами знаете, какая. Деньги у него водятся, но мне он даже ползарплаты не отдавал. А у меня двое детей! Опять же, регистрация. Мне их учить надо. Младшего в садик определить. А кто возьмет? Все за денюжки. И где я их должна, по-вашему, брать? А? А тут мой и вовсе загулял. Баба у него появилась. Понятно, на кого он деньги тратит! А мне как прикажете жить? А?

– И вы решили стать суррогатной матерью?

– Муж мне сказал: тебе надо, ты и заработай. А что я умею? Образования у меня нет. Там, у себя, я парикмахершей была. Так мне с двумя детьми график не удобный. Да и хозяин попался – скряга. Ремонт делать жмотился, я постоянно простужалась. А у меня двое детей…

– И вы решили стать суррогатной матерью, – напомнил прокурор.

– Катька мне сказала: нужен п атент. Это раньше можно было без п атента. А теперь закон приняли. Девяносто дней – и выметайся. Из России, то есть, выезжай. На три месяца. А у меня двое детей. Мне их учить надо. Как же школа? А садик для младшего? Так вот Катька мне подсказала, что надо делать, она баба ушлая. Катька – это косметолог. Мы с ней в одном салоне работали.

– Не там ли, куда ходила Раевич? – вклинился в монолог прокурор.

– Да вы что? – оскорбленно посмотрела на него Таранько. – Ее туда калачом не заманишь. Она, небось, на Рублевке бешеные тыщи отдает за свою стрижку, – она презрительно посмотрела на улыбающуюся Рару. – Гляньте-ка! Лыбится! А я, между прочим, мать двоих детей!

– Гражданка Таранько, давайте ближе к сути, – не выдержал прокурор. – Где, когда, при каких обстоятельствах?

– Так вот: Катька мне говорит… Я уже сказала, кто такая Катька?

– Сказали! – хором взмолились судья и прокурор.

– Совет, значит, дала. С п атентом можно год не выезжать. Но до того как его заполучить, нужна регистрация. И, само собой, денюжки. Вот я и стала искать такую работу, где бы мне все это устроить. И нашла агентство. Они мне предложили родить. Раз я уже мать двоих детей. С этим у меня, как вы сами понимаете, полный порядок. Почему ж людям не помочь? Я и согласилась. Стали мы подбирать супружескую пару.

– Насколько я знаю, гражданка Раевич и гражданин Ромашов не состоят в законном браке, – напомнил прокурор.

– Она-то состоит. А от кого ребенок, так это их дело, не мое.

– Но встречались с вами Раевич и Ромашов? Эта женщина, – прокурор кивнул на скамью подсудимых, – и известный актер.

– Он, – расцвела в улыбке Таранько. – Ой, какой же красивый мужчина! Я как его увидела, сразу подумала: от такого грех не родить.

– Но ведь яйцеклетка не ваша, а Раевич, – не удержался прокурор. – Вам знакомы тонкости зачатия в пробирке? Или вы до этого так и не дошли?

– Рожать-то мне, – сердито сказала Таранько. – А ребенок его, – кивнула она на Ромашова. – Значит, и рожаю я от него!

– В логике вам не откажешь, – кисло сказал прокурор. – Продолжайте.

– Значит, встретились мы. Она мне сразу не понравилась, – Таранько кивнула на скамью подсудимых. – Гордая очень.

– Вы мне тоже, – не удержалась Рара.

– Подсудимая! – стукнула молотком судья.

– Извините, ваша честь, я только хотела сказать, что антипатия взаимная. Торговля детьми – вещь грязная. Потому что за деньги – это не помощь, а именно торговля.

– Замолчите, – вяло стукнул молоток. – Вас мы выслушаем потом.

– Скажите, какая! – вскинулась Таранько. – Оскорбляет меня! Меня! Мать двоих детей! Я, между прочим, тоже хочу хорошо жить! Мне квартиру пообещали! И регистрацию!

– Значит, цена сделки была квартира? – уточнил прокурор.

– Двушка в Подмосковье, – кивнула Таранько. – И прописка. Она вроде, свою квартиру хотела разменять. Подсудимая.

– Я? – Рара удивленно вскинула брови. – Простите, ваша честь. Не удержалась.

– Держите себя в руках! – стукнул молоток. – Таранько, продолжайте.

– Мне так он сказал, – та перевела заискивающий взгляд на Ромашова. – А потом сказал, что сам заплатит. Не позволит, мол, любимой женщине взять все на себя. Это, мол, не по-мужски. – Присяжные одобрительно закивали. – С ней мы мало виделись. С подсудимой. Она мною брезговала.

– Но вы сказали следователю, что встречались с гражданкой Раевич за день до того, как была убита Васильева!

– Это актриска, что ли? Было такое. Встречались, – Таранько вновь облизнула губы.

– О чем вы говорили?

– Так она взялась мне лекцию читать! Мол, как я могу, продавать своего ребенка и все такое. Проверяла, значит. А вдруг я не отдам? Все расспрашивала: как я отношусь к своим детям? Люблю ли я их? А то не люблю! Еще как люблю! Дети мои обихожены, сыты-обуты, мамка о них заботится. С квартиркой вот не получилось, ну да они не одни такие, бездетные. В агентстве мне еще кого-нибудь подыщут, – уверенно сказала Таранько. – Они просили еще немного обождать. Потому как очень мною дорожат. Ведь я уже мать двоих детей! – с гордостью сказала она. – Значит, проверенная!

– Кто вам сказал, что все сорвалось? – спросил прокурор.

– Ромашов. Сказал, что эту его… женщину арестовали, и все пока отменяется.

– Значит, Раевич ничего не отменяла?

– Да я ее и слушать не стала! – замахала руками Таранько. – Не она ж за все платит! Хотя, счет в ресторане она оплатила. Ну, так что? Она ж богаче меня!