Еще пару дней назад вид друга сильно раздражал бы Седова, но сейчас его будто отпустило, Паша перестал испытывать это противное раздражение, мучившее его столько времени. Словно его сознание вдруг очистилось ото всякого сора, отмело все лишнее, что мешало сыщику доделать начатое, закончить свою работу.

Сейчас он собирался проговорить вслух свои мысли, причем в присутствии священника, который всегда действовал на Пашину сообразительность как катализатор. Сейчас это было особенно необходимо.

Тем временем Гаврил решил, что ему надо поспать, – он провел ночь в поезде и после обеда клевал носом. Седов уложил его на диван, завесил шторами окна, плотно прикрыл дверь в комнату.

Можно было пить пиво и разговаривать.

– Теперь со всех сторон я слышу о Наташе, дочери Элли. В конце концов, Элли могла наводить на себя подозрения, и не только ради того, чтобы я оставался с ней дольше, а еще и ради того, чтобы скрыть преступление дочери.

– А зачем Наташе было убивать брата?

– Есть мнение, что ради наследства, – пожал плечами Паша, – вот только Артура убили раньше, чем погиб Перцев, тогда о наследстве и речи не было. Зачем же убивать наследников раньше наследодателя? Что касается наследства, – я точно знаю – каждому наследнику выделена фиксированная сумма, поэтому им нет смысла убивать друг друга.

– И что ты теперь будешь делать?

– Хочу еще подумать. У меня есть кое-что для осмысления.

– Мне кажется, ты не очень веришь в то, что эта девочка – убийца.

– По правде, – признался Паша, – вообще не верю. Мне сказали, будто Наташа перепутала яд с наркотиком и угостила им Артура, но она прекрасно знала, как выглядят наркотики, которые мажоры покупали у Мухли. Я их застал под кайфом. Да и глупо предполагать, что Наташа, обнаружив непонятный порошок в вещах охранника Ильи, решила, что это наркотики. Наркотиком для Ильи была влюбленность. – Паша грустно усмехнулся – Илью он жалел особенно.

Священник внимательно слушал сыщика.

– Еще что-то не сходится? – спросил он.

– Многое. Например, мне сказали, что Олег угрожал Наташе, а я знаю, что он бы на это не решился. Характер не тот.

– Ну а мать она и подавно отравить не могла, так?

– Да. Как мне объяснили: Элли отравилась, потому что я ее бросил. Но я в это не верю. Элли переживала в своей жизни и более серьезные вещи, но выжила, нарастила броню. Самоубийство как-то с ней не вяжется!

– Суета с этим твоим делом, – посетовал священник. – Для чего все это? Кому выгодны эти убийства?

– Знать бы мотив, – размечтался Пашка. – Без понимания мотива убийцу я не найду.

Паша достал себе еще пива, заварил священнику чай, закурил. Отец Сергий, который в этот вечер был еще более мрачным, рассказал о своих печалях. Он хотел уйти в монастырь, но начальство его не отпускало.

– Отпустили бы меня, – грустно заключил отец Сергий, – что я тут маюсь?…

– Никто никогда никого не отпускает, – будто сам себе сказал его друг, – но всегда можно просто уйти.

Священник тяжело вздохнул и вскоре отправился домой.

Заглянув в комнату, Седов убедился, что мальчик продолжает спать. Он проснулся только поздно вечером, Паша узнал об этом по звуку спускаемой в унитазе воды, а через минуту чуть опухшая физиономия парнишки возникла в дверях кухни.

– Выспался?

– Ага. Можно, я тут останусь до утра?

– Без проблем. Завтра я отвезу тебя в Курортный, а сейчас уйду.

… На следующее утро, доставив Гаврила в дом Элли, Паша приехал к Яне, но не застал ее. Позвонил на мобильный – он был отключен. Позвонил в редакцию – ему сказали, что Яна на больничном. Телефонов подруг у Паши не было, но соседка, жившая этажом ниже, видела Яну, садившуюся в такси «Ветерок» пару часов назад.

С ощущением дежавю он набрал номер диспетчера «Ветерка». Перед разговором настроился на нужный образ: муж волнуется за беременную жену, которая уехала из дома после ссоры. Диспетчером, конечно, оказалась обладательница молодого женского голоса – моноспектакль рыжего сыщика должен был прокатить. В итоге Пашка узнал, что Яна доехала на такси до здания старого вокзала Малогрязнушкинской заброшенной дороги.

Седов, беспокоясь о Яне все больше и больше, решил отправиться искать ее на своей «Оке».

1

На улице уже стемнело. Паша спустился во двор и направился к парковке за домом.

Ничто не предвещало того, что случилось: удара в ухо и последовавшего падения. Два тела навалились на него разом, подмяли, стали месить кулаками и топтать ногами.

В первые несколько секунд Паша растерялся, но вскоре понял – лупят его сколь беспощадно, столь же и неумело. Он изловчился и поймал в момент удара одну из ног, резко задрал ее вверх. Хозяин ноги матюкнулся юным баском и рухнул рядом с Пашей. Паша тут же двинул пяткой вверх, в тело второго врага, и не промазал. Враг ахнул и сдавленно процедил проклятие.

Седов навалился на первого и прижал парня к земле, оглядываясь в поисках вдруг затихшего второго. И вот тогда-то он увидел перед собой сгорбленного от боли в паху Захара с пистолетом в руке.

– Ты, придурок, отпусти брата! – приказал он сыщику. Губы паренька змеились улыбкой, в которой торжество и неуверенность сменяли друг друга.

Седов усмехнулся ему в ответ, привстал и поднял поверженного перед собой в качестве щита. Это оказался Гаврил.

– Ну уж нет, – ответил сыщик. – Сейчас мы все вместе пойдем в полицию.

Гаврил задергался, пытаясь высвободиться. Паша прихватил его за влажную от выступившего пота шею и чуть сжал пальцы. Парень стал тяжелеть у него в руках, тогда рыжий сыщик ослабил хватку.

– Не пойдем! – тихо возразил Захар.

Пистолет в его руке Паша идентифицировал для себя как ТТ.

– Это у тебя пневматическая игрушка? – поинтересовался он.

– Нет. – Улыбка Захара отразила легкую обиду. – Это огнестрел, и я не играю с тобой. Пистолет мы в Москве купили, уже опробовали на кошках.

– Идиоты, – сказал Паша. – Давай-ка мне оружие, не стоит с такими вещами баловать. Скорее, чучело!

– Ты зря меня обозвал – твоей жене только хуже будет!

Седов испытал примерно те же ощущения, как и в тот миг, когда Перцев дал понять Паше, что Яна «гостит» у него в приморском пансионате.

– Что ты сейчас сказал?… – спросил он с угрозой.

Видя, как переменилось выражение лица сыщика, Захар просиял:

– Она у нас! Теперь отпусти брата и поехали!

Паша разжал объятия. Гаврил, пошатываясь, сделал шаг в сторону, а потом развернулся и попытался вмазать своему обидчику. Только ему не повезло: парнишка промахнулся, потерял равновесие и чуть не рухнул на асфальт.