— Мне не нравится такая проверка. А если я отдам монету, а ни один из этих колдовских империалов не исчезнет, то что тогда? Мы лишимся монеты, вот и все. Я не настолько щедр, Мигни.

— Я тоже, честно говоря. Но я не могу придумать ничего другого. И я даже подумать боюсь, что это может быть как-то связано с Синайхалом.

Мигнариал внезапно умолкла, прижав ладонь к губам. Ганс склонил голову набок и пристально посмотрел на девушку.

— С Синайхалом? Что ты хочешь этим сказать?

— Ну.., я даже думать об этом боюсь, а ты хочешь, чтобы я сказала это вслух! Страшно поверить, что единственный способ избавиться от этих монет — это убить десять человек!

Ганс резко развернулся, встряхнув головой. Обернувшись, он серьезно посмотрел на Мигнариал.

— Я тоже не хочу думать об этом. Так что давай помолчим.

Мигнариал с готовностью закивала:

— Давай! И не будем больше говорить об этом, хорошо?

— Сперва мне нужно кое-что сказать. Что будет, если мы потратим эти монеты?

— Судя по всему, они снова вернутся к нам.

— Ага.., так…

— Ох, Ганс! Мы не можем так поступить! У нас достаточно денег. Нам не нужно обманывать людей!

— Ну.., тогда мы сделаем так: положим одну из этих монет в наши кошельки, и пускай кто-нибудь попробует стащить ее у нас!

Эта мысль пришлась по вкусу обоим. Пока Мигнариал радостно хихикала, представляя себе незадачливого воришку, Ганс собрал с постели десять империалов и положил их обратно в мешок. Затем он бросил на кровать седельную скатку, принадлежавшую покойному Синайхалу, и развернул ее.

В очень красивое полосатое одеяло было завернуто несколько предметов. Ганс развязал сплющенный винный мех и сообщил вслух, что сосуд почти пуст. Затем Шедоуспан потянулся за свернутым алым кушаком, лежавшим поверх зеленой туники. Туника, как с улыбкой отметил Ганс, была необычайно яркой.

— Не хочешь развернуть этот пояс, пока я примеряю тунику? — спросил Ганс, протягивая Мигнариал свернутый кушак. Девушка взяла алый пояс, но в следующий миг залилась смехом, глядя на внезапно окаменевшее лицо Ганса, который держал перед собой ярко-зеленую тунику. Эта туника явно была велика Синайхалу, она была очень велика Гансу, и даже Кулне не была бы тесной.

— Проклятье! — выругался обескураженный Ганс. — Проклятый тупой бандюга! Он был старше меня и явно не новичок в воровском ремесле, но он так и не научился разбираться в тех вещах, которые крадет!

Мигнариал рассмеялась.

— Ох, Ганс, прости.., но ты бы слышал себя! Неразборчивый бандит!

Склонив голову под пристальным взглядом Ганса, девушка постаралась придать своему лицу серьезное выражение и развернула кушак. В нем оказалось шесть фиракийских медных монет и две серебряных, с вычеканенным на них изображением пламени. Это было неплохо, и к тому же Мигнариал совершенно справедливо заметила, что туника может послужить отличным подарком кому-нибудь — скажем, тому же Кулне. Продавать ее вряд ли стоило — ведь туника явно была краденой, и не хватало еще, чтобы нашелся покупатель, которому некогда эта вещь принадлежала!

Ганс небрежно отложил в сторону найденный во вьюке кинжал, не уделив ему особого внимания. Судя по всему, клинок был неплохой работы, но следовало проверить его и решить, стоит ли доверять свою безопасность этому оружию. «Самоцветы» в рукояти явно были стекляшками.

— Не особо ценный трофей, — пробормотал Ганс, рассматривая последний предмет, найденный во вьюке: складную деревянную дощечку. Развязав тесьму, которой была обмотана дощечка, Ганс раскрыл ее. Обе створки были покрыты изнутри воском. Одна створка была чистой. На другой было нацарапано несколько слов, одно под другим. Ганс смотрел на этот список и видел буквы и только буквы.

— Что там такое? — спросила Мигнариал.

— Слова, — ответил Ганс и протянул ей дощечку. Мигнариал прочитала надпись на воске:

ИЛЬТУРАС

ИСТЕЙН

ЛАЛЛИАС

ПЕРИАС

ТЬЮВАРАНДИС

Когда она закончила и подняла вопрошающий взгляд от таблички, Ганс мрачно, задумчиво покусывал губу.

— И это все? — растерянно спросил он.

— Все.

— Ты сказала — «Лаллиас», — продолжил Ганс. — Там так написано? Ну что ж. Должно быть, это список имен. Один из людей, которые в нем значатся, — это тот тип, сидевший внизу. Тот, который собирался проводить меня к своему брату, лошадиному барышнику. По крайней мере.., он так сказал. — Ганс помолчал, внимательно рассматривая странный список и пытаясь понять его значение.

— Здесь пустое место, — заметила Мигнариал. — Как будто между Периасом и Тьюварандисом должно было быть вписано еще одно имя. Но воск на этом месте совершенно гладкий.

Ганс помолчал еще немного, потом сказал:

— Давай не будем гадать, почему имя Лаллиаса стоит в списке из пяти имен на восковой табличке, которую этот бандюга возил с собой.

Мигнариал нахмурилась, глядя на список, и ее «хорошо» прозвучало как-то неуверенно.

— Но послушай, Ганс. Имена в этом списке расположены по алфавиту. И…

— Погоди, разве в первом имени не было буквы «л»? Ведь я же не совсем неуч, Мигнариал. Я умею писать свое имя, я могу узнать букву «г», когда вижу ее, и могу распознать «л», когда слышу ее.

— Нет, Ганс, первой там стоит «и». «И», потом «л». И все имена в списке идут в таком порядке: «и», «и», «л», «п», потом пустое место и «ть». — Мигнариал произнесла последнюю букву мягко, так, как она произносится в слове «платье».

— Это что-нибудь значит?

— Насколько я могу.., нет. Нет, это не может ничего означать. Между «п» и «т» в алфавите нет ни одной гласной. Но я скажу тебе, что стоит между ними. Буква «с». — Мигнариал произнесла последнюю фразу с особым нажимом и подняла многозначительный взгляд на Ганса.

Ганс смотрел на нее.

— С-с-с, — произнес он, демонстрируя, что может узнать звук «с» на слух. — Ну ладно. Это имеет какое-то значение?

— Надеюсь, что нет, — с понурым видом ответила Мигнариал. — Это первая буква имени Синайхала.

В течение какого-то мгновения вид у Ганса был потрясенный. Но затем Шедоуспан покачал головой и недоверчиво фыркнул:

— Почему Синайхал должен был возить с собой список, где стоит его собственное имя — да еще в алфавитном порядке! По мне, так этот тип наверняка вписал бы свое имя самым первым!

— Вот-вот! Ты спросил «почему» — и не можешь найти никакого связного ответа на этот вопрос. Поэтому просто принимаешь все как есть. И мы совершенно ничего не можем придумать — у нас было «почему», когда мы нашли монеты, и еще «почему» насчет Радуги. И теперь «почему» насчет этого списка, и… — Мигнариал умолкла, затем покачала головой и развела руки в стороны. — Понимаешь? Все это — одно большое «почему»!