Сказать, что Босх был ошарашен, значит ничего не сказать. Он перечитал текст, но изумление его не уменьшилось. В руках у него был документ стоимостью в миллиарды долларов. Этот листок способен был изменить курс развития огромной корпорации и целой промышленной отрасли, не говоря уже о судьбе ничего не подозревающей женщины, рожденной сорок шесть лет назад. Женщины, которая даже не помнила своего отца.

Конечно, если она еще жива. И если Босх сумеет ее найти.

Перечитав письмо в третий раз, он почувствовал, что слова Вэнса задели его за живое. Да, Босх будет настойчив и бдителен.

Сложив оба документа, он убрал их назад в конверт. Повертел в пальцах тяжелую ручку и отправил ее туда же. Босх понимал, что однажды ему предстоит доказать подлинность завещания. Он и без того усложнил ситуацию, когда вскрыл конверт и ознакомился с его содержимым. Босх отнес письмо на кухню, где спрятал его в большой пластиковый зип-пакет.

Теперь нужно было обеспечить сохранность завещания. Ясно, что многим захочется уничтожить этот документ. После смерти Говарда Хьюза, к примеру, всплыло сразу несколько завещаний. Босх не помнил, какое из них признали истинным, но претендентов на его состояние оказалось немало. Так же, пожалуй, будет и в случае с Вэнсом. Нужно было сделать копии документов, а оригиналы и конверт отвезти в банк и спрятать в депозитной ячейке.

Вернувшись в гостиную, Босх выключил телевизор, чтобы тот не мешал звонку, после чего нажал кнопку быстрого набора, привязанную к номеру Микки Холлера. Единокровный брат Босха ответил после первого гудка:

— Что стряслось, брателло?

— Скажи, я могу обращаться к тебе как к своему адвокату?

— Чего? А, ну да. Конечно можешь. Опять что-то натворил?

— Ха-ха! Сейчас ты сильно удивишься. Если стоишь, присядь.

— Уже сижу. На заднем сиденье «линкольна». Еду в гости к подружке Кларе Фольц.

Холлер имел в виду, что направляется в суд Даунтауна. Официально тот назывался Центром уголовного правосудия имени Клары Шортридж Фольц.

— Ты в курсе, что умер Уитни Вэнс? — спросил Босх.

— Ага, слышал что-то по радио, — ответил Холлер. — Ну да, миллиардер сыграл в ящик. Мне-то какое дело?

— У меня в руках его завещание. Вэнс прислал его на мой домашний адрес. Здесь говорится, что я его душеприказчик. И я понятия не имею, что мне с этим делать.

— Братик, ты прикалываешься?

— Нет, брат. Не прикалываюсь.

— Ты где сейчас?

— Дома.

— Секундочку.

Гарри услышал, как Холлер велел водителю свернуть в сторону Кауэнга-Пэсс, к дому Босха, после чего спросил:

— И с какого перепуга он прислал тебе завещание?

Босх вкратце рассказал ему про дело Вэнса и добавил, что именно по этой причине искал частную лабораторию для анализа ДНК.

— Ну ладно. Кто еще об этом знает? — спросил Холлер.

— Никто, — ответил Босх. — Хотя точно сказать не могу. Конверт принесли с почтой. Еще там записка. В ней сказано, что письмо должна была отправить секретарша Вэнса. Может, она и знала, что в конверте. Кстати, по завещанию ей полагается десять миллионов.

— Ну, это весомая причина устроить так, чтобы письмо пришло по адресу. Говоришь, принесли с почтой? Заказное? Ты за него расписывался?

— Нет, его бросили в почтовый ящик вместе с рекламой.

— Рискованно. Но пожалуй, это лучший способ доставить его и не засветиться. Отдать секретарше, чтобы отнесла на почту. В общем, слушай. Сегодня моему клиенту предъявляют обвинение, и я должен присутствовать. Но найду себе замену. А ты сиди и не дергайся. Скоро приеду.

— Помню, у тебя в машине был копировальный аппарат. Он все еще на месте?

— А как же.

— Отлично. Нужно будет сделать копии.

— Однозначно.

— Ты хоть в курсе, как работать с завещаниями, Мик?

— Брат, ты же меня знаешь. Дай мне дело — без разницы какое, — и я разберусь. Если чего-то не знаю, спрошу у того, кто знает. В общем, жди. Буду через полчаса, а то и раньше.

Завершив звонок, Босх задумался, стоило ли подключать к делу адвоката на «линкольне». Может, он только что сделал большую ошибку? Однако в глубине души Гарри был уверен: даже если Холлеру не хватает опыта в работе с завещаниями, смекалки ему не занимать. К тому же он разбирался в юридических тонкостях как никто другой. Босх видел его за работой и понимал, что в университете такому не научишься. Да, у него были глубокие пробелы в знаниях, но Холлер всякий раз умудрялся их заполнить. Подобно Давиду, он раз за разом побеждал Голиафа, в чьей роли выступал то всемогущий государственный аппарат, то корпорация стоимостью в миллиард долларов. К тому же Босх доверял Холлеру и не сомневался, что в случае чего брат его прикроет. Он все острее чувствовал, что события вот-вот примут крутой оборот, и поддержка со стороны Холлера будет, пожалуй, самым ценным его активом.

Взглянув на часы, он увидел, что уже девять. Должно быть, Белла Лурдес уже в участке. Гарри позвонил ей, но она не ответила — наверное, уже начала разбирать стопку записок на столе и разговаривала с кем-то по городской линии. Босх начал набирать эсэмэску с просьбой перезвонить, но увидел на экране значок входящего вызова: Лурдес его опередила.

— Доброе утро, — сказал Босх.

— Доброе утро, — ответила Лурдес. — Ты где?

— Все еще дома. Сегодня тебе придется поработать в одиночку.

Белла со стоном поинтересовалась почему.

— Я веду одно частное дело, и в нем появились новые подробности, — объяснил Босх. — Отложить не получится.

— Ты про те свидетельства о рождении? — спросила она.

— Откуда… — Он вспомнил, что Лурдес видела пачку распечаток на столе. — Ладно, проехали. Главное, никому ни слова. Через пару дней объявлюсь.

— Через пару дней?! — воскликнула Лурдес. — Гарри, ты же помнишь пословицу: «Куй железо, пока горячо»? Москит засветился впервые за восемь месяцев. У нас есть маска. Лед тронулся, и без тебя здесь как без рук.

— Знаю, знаю. Но поделать ничего не могу. Нужно съездить в Сан-Диего.

— Гарри, ты смерти моей хочешь. Что у тебя за расследование?

— Пока не могу сказать. Как только смогу, скажу.

— Бальзам на душу. Ну да, конечно, дело неотложное. Не то что Москит, который бегает по городу и насилует юных мексиканок.

— Ничего подобного. К тому же мы оба знаем, что Москит сейчас нигде не бегает. Он затаился, чтобы не привлекать внимания. А может, уже свалил из Сан-Фернандо. Если так, нам все равно ничего не светит.