с парашютом, и альпинизм, и прочее, прочее. То есть ты не бережешь свои руки, не бережешь свое тело. Зачем тебе это надо?

Г. Б.: Я думаю, что это было просто потому, что тогда был коммунизм, налоги были 90 %. Я совсем не хотел работать за такие деньги и поэтому был альпинистом. Я даже был на пике Коммунизма на границе Таджикистана, Афганистана и Китая. Я думаю, что это было просто потому, что мне было нечего делать, потому что быть рок-звездой – это не что-то особенное.

– Согласен.

Г. Б.: Вижу, здесь есть Зара! Зара, давай к нам на сцену.

– Неожиданно в кустах оказалась Зара.

(Поют песню In the Midsummer.)

– Пользуясь случаем, задам все-таки вопрос, потому что эту песню Горан пел с Валерией. Да? Нет?

Г. Б.: Да, с русским текстом.

– А сейчас Зара. Потому что черненькие лучше, чем беленькие?

Г. Б.: Это великие певицы, и они очень разные, очень.

Зара: Спасибо большое!

– Когда мы были маленькие, югославская эстрада для нас была прямо как настоящая зарубежная эстрада. Ты знаешь такую Радмилу Караклаич?

Г. Б.: Да, да, конечно.

– Мы играли совместные концерты, и благодаря тому, что Радмила Караклаич играла в нашей программе, билет стоил на рубль дороже. Потому что это назывался международный концерт. Мы получали вот столько денег (показывает), она получала вот столько (показывает), как зарубежная звезда, и всегда говорила одну и ту же фразу по-русски: «Пели, пели – денег мало». И от себя добавлю по поводу музыкантов, откуда они. Они были самые восхитительные спекулянты музыкальной аппаратуры. Весь Советский Союз играл на поддельных югославских гитарах и поддельных усилителях. У меня была югославский Fender Jazz Bass.

Г. Б.: Я помню, что культурные атташе любили это, они что-то протаскивали, продавали какие-то джинсы. Так что, может быть, им удавалось просто больше денег зарабатывать с помощью продажи гитар.

– Это да. Я люблю то время.

Г. Б.: Так и я тоже. Я тогда играл в стриптиз-клубах, мне было 17 лет в то время. Это было так, как будто бы Бог отправил мне специальное послание. Там было столько голых женщин! Когда мне было 17, я видел их больше, чем кто-либо еще в Югославии. Так что те времена я люблю.

– Я также, знаешь, когда ты начал играть первую песню, увидел вот этот жест – I like it (показывает).

Г. Б.: Это жест из времен коммунизма, да?

– О да!

Г. Б.: А теперь можно я новую песню исполню? Это песня из нового альбома – «Три письма из Сараево», называется Mazel tov.

(Играют Mazel tov.)

– Я слышал много вариантов произношения этого слова, но у Горана это самый, по-моему, веселый вариант!

Скажи, пожалуйста, ты что-то делал еще даже с Игги Попом.

Г. Б.: Да, мы вместе сделали три песни.

– В фильме в каком-то?

Г. Б.: Для «Аризонской мечты». Он был в одной сцене с Джонни Деппом, и все говорили: «Давайте, сделайте что-нибудь». И когда Игги Поп в том месте, где каждое утро пил кофе, спросил у одного официанта из Сербии, что он думает про Бреговича, тот ему ответил, что Брегович – это Бог. Так что Игги Поп сказал: «Давай попробуем». Мы записали эту музыку в студии для классических музыкантов, и вышло хорошо. Я бы хотел спеть для этой замечательной аудитории, чтобы мы исполнили это вместе.

(Играют In the Death Car.)

– У тебя же более 25 фильмов, где ты был композитором, даже делал музыку для «Турецкого гамбита» – российского фильма.

Г. Б.: Да, это был очень странный опыт, если честно. Они позвонили и сказали, что это для Михалкова. И я сказал, что бы это ни было – я хочу участвовать, но я никогда не писал музыку для такого рода фильмов. Просто потому, что я настолько фанат Михалкова, я решился. Мы подписали контракт, я встретился с Михалковым, отправил им первое демо. Потом рано утром Михалков сам мне позвонил и сказал: «Пожалуйста, отдай им этот демо, и пусть кто-то другой сделает музыку, потому что нет времени ждать». На что я ему сказал: «Если бы вы были на моем месте, вы бы стали это делать?» Он сказал: «Вот почему я уже выпил столько водки перед этим звонком». Так что, на самом деле, я не делал музыку для всего фильма, только для одного эпизода.

– Больше не предлагали написать музыку куда-нибудь в российское кино?

Г. Б.: Да, было еще даже что-то более странное. Я даже не помню, какой был фильм. Мы подписали контракт. Знаете, когда подписываешь контракт на музыку для фильма, половину денег получаешь сразу. Так что они заплатили половину и потом больше не звонили. Вот почему мы любим Россию.

– Но это было давно, сейчас уже все по-другому. Теперь ты должен заплатить, чтобы тебя взяли в кино.

Г. Б.: Да?

– Нет.

Г. Б.: «Артиллерия» – это была песня из Первой мировой войны, а теперь сыграем, что относится ко Второй.

(Играют Champagne for gipsy.)

– Очень хорошую фразу мне тут написали про отца Горана. Он спросил у юного Горана: «Неужели ты будешь зарабатывать на жизнь, играя цыганщину?»

Г. Б.: Да-да, это именно то, что он спросил: «Ты же не будешь этой цыганщиной заниматься?!» А я все еще ей занимаюсь.

– В одном из фильмов с твоей музыкой звучала песенка, она была вот с этим жестом (показывает).

Г. Б.: Андеграунд, да?

– Твоя песня?

Г. Б.: Да, конечно. Может, ее сыграть?

(Наигрывает.)

Песню «Калашников» нужно сыграть. На самом деле эта песня про солдат.

(Играют Kalashnikov.)

– Горан, пожалуйста, еще одну песню!

Г. Б.: Новую песню сыграем из «Три письма из Сараево». Когда я был маленьким, моя мама очень расстраивалась, что у меня огромные уши…

– Это, кстати, признак большого таланта. У меня тоже в детстве была маленькая голова и огромные уши – и что получилось? Мы с тобой одной крови.

(Играют Baila Leila.)

Группа «Чиж и Ко»

«Ни для кого не секрет, что Чиж – птица певчая, а я являюсь давнишним поклонником этого пернатого гения! Мы достаточно часто с ним пересекаемся и с удовольствием бесчинствуем совместно. Сергей Николаевич хорош в любом виде: один, с командой, под соусом, без соуса, с алкоголем и без. Я часто переслушиваю его песенки, когда путешествую за рулем авто. Говорит мало, но зато как поет – твердая пятерка с плюсом», – Евгений Маргулис.

– «Чиж и компания» на «Квартирнике»! Мой любимый пернатый друг – Сергей Николаевич Чиграков!

Сергей Чиграков: Добрый вечер!

– Мы встретились чуть раньше, конечно, чем пришли. Я вам расскажу историю этой рубашки. Сколько я его знаю, он все время играет в клетчатых рубашках, а сегодня он хотел надеть полосатую. Я разорался. Все, потом расскажу!

С. Ч.: Все так и было. Я ему сказал: «И что, Женя? Что люди подумают?» Скажут: «Вот, все время в одном и том же! Что, другой рубашки нет?» Есть! Она наверху, белая, классная, такая полосатенькая. Нет же, настоял.

– Я специально для этого праздника, для того, чтоб к нам прилетел мой друг, тоже надел клетчатую рубашку.

(Песня Sha-la-la.)

– Историю происхождения его никнейма «Чиж» я узнал в доме, где живет его брат. Пару лет назад мы