Кинчев! Прекрасно.

(Поют песню «Лунный вальс».)

– Слушай, а расскажи про фестиваль. Вообще, я в принципе знаю про тебя достаточно чего, а про фестивали твои не знаю.

К.К.: Ну вот, я так вышел с пафосным заявлением о том, что наконец-то дерзнул провести свой фестиваль, фестиваль своего собственного имени, как Оззи Осборн. Ну и потом, вот, я обосрался. Но мы его перенесли на следующий год, но будет ли в следующем году электричество, фиг его знает. Будем надеяться, что будет все-таки.

– А скажи мне, компанию на фестиваль ты тоже казя-базя подбираешь?

К.К.: Казя-базя, да. Подбираю, да.

– А почему?

К.К.: Ну, я иду вслед за своим любимым, за Оззи Осборном, вот. У него казя-базя. И у меня тоже.

– Тогда ты сам опять же спровоцировал вопрос: «Где ты проходил историю, чтоб первая песня, которую ты написал, была в стиле Оззи Осборна?»

К.К.: Слушай, но я сейчас ее даже не сыграю. Я даже слов не помню. Но. Да, я был под все-все такое. У меня под блэксаба, да.

– Она на русском языке?

К.К.: Ну конечно. Что-то «мчится смерть, нагнетая ужасы. Эта гонка вечность длится. Кровавая десница кровавых людей. Мчится в дьявольской колеснице».

– Прекрасно, прекрасно все-таки, Кость, я за стабильность!

(Поют песни «Стерх», «Сумерки».)

К.К.: Жека, если позволишь, триптихом, зашарашу еще одну, подряд, без разговоров.

– Да не вопрос.

К.К.: Спасибо! Давай.

(Поют песню «Душа».)

– Маленькое превью. Много лет тому назад один наш знакомый вдруг неожиданно стал снимать программы на телевидении и предложил на аэробику снять клип.

К.К.: Долго за мной бегал, я согласился. Да он снял. Эрнст его звали Константин, как потом выяснилось, Львович.

– То есть первый клип тебе снял Костя, да?

К.К.: Нет, Джоанна снимала.

– Ааааа.

К.К.: Но она такая, снимала что-то такое.

– Но Джоанна снимала то, что называется телефон.

К.К.: Home video.

– Да, home video, а Костя тебе снял прям клипец-клипец.

К.К.: Ну вообще да! Он немножко испугался, потому что я больше эротики хотел туда, вот в сцены с аэробикой.

– А эротики какой? Смерть, могила, богатырской силы?

К.К.: Нет-нет, именно женской, именно женской. А он, как-то очень подошел целомудренно к этой теме, поэтому там женщин минимум, а в основном парады. А я все больше в уклон к физкультуре эротической склонялся. Да, в то время я был такой.

– Константин Кинчев, группа «Алиса»!

(Поют песню «Дождь и я».)

– Ты знаешь, уж коли вспомнили Джоанну. Я помню, в начале девяностых, все этот рок-н-ролл твой, да, исполняли разного рода артисты.

К.К.: Мы в Тушине были на концерте AC/DC, Metallica.

– 89-й год по-моему.

К.К.: Да-да-да. И Гарик ко мне подошел, говорит: «Слушай, я делаю сейчас, хочу сделать альбом из каверов состоящий, нет у тебя никакой песни?» Я говорю: «Есть, возьми, вон все – это рок-н-ролл, пожалуйста, дарю, мне не жалко!»

Из зала: Девяносто первый год.

– Девяносто первый год, да!

К.К.: Девяносто первый год, Гарик сделал такой альбом и даже назвал его именно так.

– А это я к чему вспомнил, что там же есть фраза про людей нетрадиционной сексуальной ориентации.

К.К.: А нас так, а нас так обзывали, потому что мы были для…

– Я знаю.

К.К.: Да.

– Нас всех так называли, рокеры отказывались петь эту неподходящую им фразу, а спела Джоанна, сказала по фигу. Вот оно, все незнание русского языка помогает, что-то я вспомнил про эту песню, не знаю.

Дамы и господа «Алиса»!

(Поют песню «Трасса Е-95».)

Mаргулис: У меня есть одна заготовка, я тебе сейчас прочту. Вы знаете, выучить наизусть я это не смог. О поэзии Константина. Кинчев, обращающийся и к ямбу, и к хорею, и современному свободному стиху, и к силлабическому, и к силлабо-тоническому стихосложению, поэтическим приемом русского фольклора.

Помните фильм «Покровские ворота»?

Из зала: Да-да-да.

– По-моему, тот же язык.

К.К.: Мне нечего добавить.

– На самом деле продолжение это будет про Верку, которая стоит здесь. Верке было лет пять, и я с Серегой Галаниным заскочили к Косте домой. Ну, испить в тени тиши дубрав чего-нибудь.

К.К.: Хорошее время было.

– Время было хорошее, да, показывали песенки друг другу. И когда запел Костя, вышла Верка и сказала: «У папы песни страшные». Вот, может, это силлабическая какая, это сила.

К.К.: Не, ну мы страшные и злые песни будем петь когда наконец-то будет электричество, возможно. А сейчас мы добрые поем.

– Добрая группа «Алиса»!

(Поют песню «Путь в сторону леса».)

– Прочитал в одном твоем интервью, что ты театр любишь больше, чем кино. Поэтому не любишь снимать концерты.

К.К.: Да.

– С почином вас, Константин Евгеньевич.

К.К.: Это был театр.

– Ааа, это был театр.

К.К.: Я совсем отвлекся и забыл, что это съемка. На самом деле мне кайфово было.

– Кость, тогда ответь мне еще на один вопрос. В какой-то момент популярность начинает зашкаливать, и вот есть два показателя того, что ты крутой: тебя в ЖЭКе пропускают без очереди – это первое.

К.К.: Я в ЖЭК не ходил никогда.

– Не важно. Хорошо, в магазин за хлебом – не важно. А вторая история, что тебя начинают приглашать сниматься в кино. Ты в кино снимался?

К.К.: Я снимался в кино. Один раз, после этого я решил не сниматься больше.

– А что за фильм был?

К.К.: Все знают.

Из зала: «Взломщик».

– Ааа, «Взломщик». Я что-то тебя там не помню.

К.К.: Ну так сыграл, просто, понимаешь.

– Хорошо, беру свои слова обратно. Сегодня на «Квартирнике» «Алиса». Я тебя снимаю здесь.

К.К.: Ну что же, всем спасибо, кто пришел. Всем огромное спасибо, кто будет смотреть это безобразие. Спасибо.

(Поют песни «Для тех, кто свалился с Луны», «Веретено».)

Из зала: Спасибо!

К.К.: Спасибо вам!

– «Алиса» на «Квартирнике»! Ура!

К.К.: Что-то у меня чешется нос всю неделю.

– Скажи, а к чему ты рассказал вот эту тайну?

К.К.: Ну, потому что все время дергаю за нос, понимаешь, себя, хоть как-то оправдаться.

– Помните старинная такая шутка – «Что-то меня Гандурас беспокоит». Помните, да? А ты его не чеши.

К.К.: Вот оттуда же, да.

Фотоархив