живем при церкви. Дом же англиканского священника иногда находится за несколько миль от нее, да и расположен весьма уединенно. Для них семейная жизнь — это совершенно отдельная вещь. Нет, Десмонд, розовые мечты молодых священников о браке весьма далеки от реальности. В этом случае они руководствуются не тем, что в голове, а тем, что болтается у них между ног. И все дела.

В кабинете повисла напряженная тишина, которую нарушил звук закрывающейся на засов входной двери, затем шум шагов миссис О’Брайен, которая прошла к себе в комнату на первом этаже и тихонько прикрыла за собой дверь.

— А вот и ответ на твой вопрос, Десмонд. Кто сможет ухаживать за нами лучше, чем эта достойная, непорочная, да-да, непорочная женщина?! — Каноник встал с кресла и потянулся. — Что-то я сегодня притомился. Я, с твоего позволения, пожалуй, первым приму ванну.

— Тогда я смогу помокнуть там подольше, — засмеялся Десмонд. — Мне выключить здесь свет?

Каноник кивнул и ласково произнес:

— Спокойной ночи, приятель. Мой дорогой, самый дорогой друг.

— Спокойной ночи, каноник. От всей души желаю вам всяческого благополучия и приятных снов.

Вот так закончилось Светлое воскресенье в Килбарраке. Последнее счастливое воскресенье Десмонда в этом доме.

Глава 12

Итак, как и предвидел каноник, все необходимые приготовления были сделаны, и в четверг, в восемь тридцать, прочитав мессу для горстки преданных прихожан и плотно позавтракав, этот достойный служитель Церкви отбыл в Дублин на «ландулете», за рулем которого сидел Патрик. На канонике был его лучший воскресный костюм, а поверх него — длинное, плотное, свободное черное пальто на случай, если ему придется стоять на открытой всем ветрам дублинской пристани. Выражение его лица было суровым и сдержанным, хотя для служителя Церкви, не часто покидавшего свою епархию, подобное предприятие было не только источником для волнений, но и суровым испытанием.

— Все будет хорошо, — успокоил каноник вышедшего его проводить Десмонда. — К четырем мы уже вернемся. Хотя не могу гарантировать, что почтовый пароход не опоздает.

— Каноник, только не забудьте перекусить по дороге, — с искренним беспокойством в голосе заметил Десмонд.

— Если успею, загляну в «Хиберниан». Там меня хорошо знают, — важно ответил каноник с видом искушенного человека. — Но если время будет поджимать, — он сделал неопределенный жест куда-то влево, — у меня есть сэндвичи, что миссис О’Брайен дала мне с собой.

Десмонд посмотрел в ту сторону, куда указал каноник, и с облегчением обнаружил на сиденье увесистый сверток в обертке из промасленной бумаги. Да уж, теперь каноник точно не умрет от голода.

— Береги себя, приятель, пока меня не будет! — успел крикнуть каноник, и машина отъехала от дома.

До чего же достойный человек этот старый приходской священник, обладающий изрядной силой духа и полным набором бесспорных добродетелей! Так думал Десмонд, направляясь в сторону церкви. Отслужив мессу, он решил заглянуть в школу, где уже довольно давно не был. Поболтав с учителем, Десмонд обошел классы. Он ласково беседовал с детьми, про себя радуясь утренней свежести детских личиков и той радости, с которой они его приветствовали.

Довольно улыбаясь, Десмонд вернулся в дом священника. Там его уже ждала миссис О’Брайен.

— Отец, вам звонили из Маунт-Вернона, — сообщила Десмонду экономка. — Лично мадам Донован. Она ждет вас сегодня на ланч сразу же, как только освободитесь. Легкий второй завтрак. Так она сказала. — Миссис О’Брайен покачала головой. — Какая жалость, а я как раз зобную железу собиралась приготовить. Вы такого еще не пробовали. Специально для вас старалась.

— Какая жалость! Но она не пропадет. Мы с каноником с удовольствием съедим ее за обедом.

— Обязательно, обязательно. Но учтите, канонику это на один зуб. Пожалуй, сделаю к ней пару отбивных. Вас там еще к больному вызывают. Старая миссис Конрой с Пойнт-стрит. Она, бедняжка, прикована к постели и хотела, чтобы вы ее причастили. Я вам соберу для нее гостинцев, она ведь совсем нищая, хоть и любительница поговорить, каких свет не видывал.

Пойнт-стрит находилась на другом конце города, и Десмонд решил взять машину. Умывшись, он прошел в церковь, извлек из дарохранительницы гостию и положил в специальный мешочек. Затем сел в старенький «форд», на заднее сиденье которого миссис О’Брайен предусмотрительно положила сверток с продуктами, и направился в город.

Миссис Конрой, одна из тех старых дам, что любили извлечь максимум из визита священника, сидела на кровати, завернувшись в свою лучшую шаль, в кружевном чепце на голове. Сия достойная дама, служившая главным украшением своего домика, где было чистенько, но бедненько, приветствовала Десмонда бурным излиянием чувств.

После того как Десмонд совершил таинство, она кивнула ему на кресло, которое по ее указанию специально поставили возле кровати.

— Мой дорогой отец Десмонд, это такая честь, такая честь! Ну вы сами все понимаете. Парень, что служил здесь до вас, вот только его имя я чего-то запамятовала, да он и не заслуживает, чтобы о нем помнили, уж такой слизняк был, такой слизняк! За все время, что он здесь был, всего три разочка ко мне и приходил-то. Вы человек совсем другого сорта, уж можете мне поверить, это даже я своими бедными старыми глазами вижу, когда смотрю на ваше пригожее улыбчивое лицо, и вообще у нас говорят, будто вы можете всякие чудеса творить. Вот давеча двух хрюшек на базаре насмерть грузовиком задавило, а вы приложили к ним ваши благословенные руки и оживили их. Соседи говорят, что все так орали, так орали от радости, что даже здесь слышно было. Эй, Лиззи, что там такое? Гостинцы от миссис О’Брайен? Да благословит ее Господь, эту достойную женщину! Именно такая вам и нужна. А что там такое? Сконы, масло, половинка вареной курицы и целая жестянка чая! О, спасибо Небесам и миссис О’Брайен тоже. У нас как раз весь чай вышел. А мне ведь без чая никак, чай для меня все. Отец, пусть Лиззи нальет вам чашечку.

Чтобы не обижать болтливую старуху, Десмонд не стал отказываться от чая, воздав ему должное. Затем он сидел, терпеливо слушая пустые разговоры до тех пор, пока не понял, что своим уходом не слишком обидит хозяйку.

Оказавшись наконец в машине, Десмонд опустил до конца стекла, чтобы выветрить запахи спальни миссис Конрой, перед тем как появиться у мадам. Таким образом, в Маунт-Вернон он прибыл к полудню.

— Вы еле-еле успели, — холодно сказала ему мадам. — Если верить Бриджит, то суфле давно готово. Если оно опадет, то станет уже несъедобным.

— Я был с миссией милосердия, — попытался оправдаться Десмонд, проследовав в дом за