— Мадам, кроме того, я опять же взял на себя смелость и попросил Патрика подождать. Я подумал, что вы милостиво разрешите ему отвезти меня домой.

— О чем речь! Конечно, он вас отвезет. Полагаю, вы очень устали, а потому не буду вас задерживать.

Мадам проводила их до парадной двери, и каноник, откланявшись, стал спускаться по лестнице. Она же, бросив на Десмонда пылающий взгляд, тихо сказала:

— Три месяца пролетят быстро. И помните: я люблю вас.

Когда они наконец вернулись в дом священника, поздоровались с миссис О’Брайен и оставили ящик с «Маунтин Дью» в холле, каноник снова стал самим собой и на вопрос экономки насчет ужина задумчиво произнес:

— Я, правда, съел в «Хиберниане» парочку отбивных, потом, стоя на пристани, попробовал ваши сэндвичи, остальное мы доели с Патриком на обратном пути. Однако…

— Каноник, может что-нибудь легкое? Зобную железу, например?

— Вот-вот. Именно то, что надо. А после кусочек сыра с бисквитом.

— Надеюсь, отец Десмонд, вы тоже не откажетесь, — улыбнулась Десмонду миссис О’Брайен.

Во время ужина каноник, совсем как Марко Поло, поведал им обо всех ужасах и перипетиях экспедиции. Относительно племянницы каноник сказал:

— Бедняжка, она просто неживая после такого жуткого путешествия. Совсем, видать, оголодала. Ведь все, что она съела, тут же вывернула за борт прямо в море.

— Похоже, она до смерти боится своей тети.

— И правильно делает. Каждый, кто плохо поступает с мадам, знает, что его ждет. — Каноник замолчал, чтобы сделать добрый глоток «Маунтин Дью», порция которого на сей раз была больше обычного, возможно, благодаря удачному пополнению запасов. — Ну а как ты сегодня провел время с мадам?

— Чудесно! — Момент был самым подходящим. Десмонд встал из-за стола и произнес: — Каноник, мадам Донован уполномочила меня сообщить вам, что уже до конца года у вас будут перила алтарной преграды из лучшего каррарского мрамора.

Каноник застыл, словно громом пораженный, а затем вскочил на ноги:

— О, спасибо Тебе, Господи! И спасибо тебе, Десмонд! Я знал, я знал, что ты сможешь, что мадам все для тебя сделает. — Каноник положил руки Десмонду на плечи и нежно обнял. — Слава Тебе, Господи! И слава мадам Донован! Теперь у нас будет лучшая церковь, и притом полностью законченная, во всей Ирландии! Подожди, схожу позвоню в Корк канонику Муни. Он все фыркал по поводу наших старых перил. Каррарский мрамор просто убьет его. О, сначала, пожалуй, надо позвонить мадам, чтобы поблагодарить ее…

— Нет, каноник. Не спешите. У нее сейчас не то настроение. Все эти дела с племянницей… Лучше напишите ей одно из ваших прекрасных писем, и пусть Майкл завтра отнесет мадам.

— О да. Ты, как всегда, прав, приятель. Я что-то сегодня не в форме. Но я все равно пойду позвоню Муни, пусть помучается, поворочается ночью в кровати. И надо срочно сообщить эту замечательную новость миссис О’Би. Ох, приятель, вовек не забуду, что ты для меня сделал. Присаживайся поближе к камину. Я вернусь буквально через пару минут, и мы все обговорим — от начала и до конца.

И каноник, позабыв про «Маунтин Дью», ринулся вниз по лестнице прямо на кухню.

Глава 13

Мадам уехала, и мир вокруг как-то потускнел. Даже церковь, украшением которой она служила, словно опустела без нее. На ее месте с краю теперь сидел с важным видом Патрик, а рядом — мрачная, надутая Клэр. И конечно, Десмонду очень не хватало гостеприимного дома мадам.

— Нет, без нее все совсем не так, — не уставал причитать каноник, всякий раз непременно добавляя: — Надеюсь, она не забыла о своем обещании?

Мадам не забыла. В конце второй недели приехали два архитектора, которые тут же принялись обмерять церковь, что-то вычислять, обсуждать и молча, что, однако, было красноречивее любых слов, игнорировать инициативы и предложения каноника, которые, вне всякого сомнения, только загубили бы весь проект. Они общались исключительно с Десмондом на беглом итальянском, точно эмигранты, по-детски радуясь тому, что в чужом городе нашелся человек, прекрасно говорящий на их языке. И после разговоров с ними Десмонд мог смело заверить своего начальника, что все будет сделано в лучшем виде — с точки зрения и качества, и проекта.

И действительно, буквально через три дня, уже перед самым отъездом архитекторы вручили канонику умело раскрашенный эскиз, скорее даже не эскиз, а законченный рисунок. Каноник посмотрел и пришел в экстаз:

— Это прекрасно, превосходно — о Господи! — это просто божественно!

Десмонд заглянул через плечо каноника и тоже пришел в восторг. Безупречные изгибы белого, с прожилками мрамора, который поддерживали бледно-желтые пилястры, сгруппированные по три, причем вся композиция уравновешивалась воротами из чеканной бронзы.

— Да, ты был прав, приятель. Они сами все лучше знают. Они настоящие мастера своего дела, художники. Какая будет великая радость, когда они украсят нашу церковь! А они, случайно, не говорили, когда приступят к работе?

— Практически немедленно, каноник. Они спрашивали, где смогут разместиться их люди. Думаю, в привокзальном отеле.

— А-а-а… У них там вполне приличные номера. Об этом я позабочусь. Лично поговорю с Доланом.

И, схватив эскиз, добрейший каноник тут же отправился на крыльцо церкви, чтобы вывесить рисунок на всеобщее обозрение.

Теперь каждую неделю — по вторникам и пятницам — каноник в сопровождении своего викария отправлялся в осиротевший Маунт-Вернон, чтобы проверить, насколько строго выполняются инструкции мадам.

Во вторник, сразу после отъезда итальянцев, когда они неторопливо шагали в сторону Маунт-Вернона, каноник заметил:

— Дом стал совсем как тело без души.

Патрик, словно заранее зная, когда они придут, встретил их у парадного входа.

— Патрик, ну как сегодня твоя подопечная? — поинтересовался каноник.

— Боюсь, все так же, ваше преподобие. Постоянно тоскует, ей здесь и заняться-то нечем, и поговорить-то не с кем, кроме нас. Бродит день-деньской, будто потерянная.

— Письма пишет? Получает?

— Да нет, ваше преподобие. Ни строчки. Я собственноручно проверяю почту.

— А книжку хоть иногда в руки берет?

— Она у нас не любительница читать, — ответил Патрик и, замявшись, спросил: — А вам не кажется, ваше преподобие, что мадам уж больно строга с ней? Со всем уважением к мадам, мы тут у себя, на кухне, вот так думаем. Она, конечно, девчонка своенравная, но кто из нас не делал ошибок в молодости! Мадам даже запретила подавать ей на ланч бокал легкого вина, к которому Клэр привыкла там, у себя в школе. А без вина у нее и аппетита-то нет. Как думаете, может, все же разрешить ей хотя бы бокал «Барсака», которое мы и сами время