— Ну если вам так интересно, то да. Да…

— Говори правду! — потребовал Толливер и, заглянув в глаза Чипа, заметил, что его зрачки размером с двадцатипятицентовик. Понятно, парень под кайфом. — Ты знал, что она беременна?

— Слушайте, я же нищий, — нервно заморгал Доннер. — Себя с трудом обеспечиваю.

— Мы не алименты пришли взыскивать, ты, торчок гребаный! — возмутилась Лена.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула стриптизерша, пытаясь разобраться, что к чему:

— У вас… все в порядке?

Джеффри отвернулся лишь на секунду, и Доннер, воспользовавшись ситуацией, дал ему в челюсть.

— Чип! — закричала девушка, когда парень пронесся мимо нее.

Начальник полиции ударился о пол так сильно, что перед глазами вспыхнули яркие звезды. Истошно вопя, танцовщица кусала и царапала Лену, чтобы та не догнала Чипа. Толливер растерянно моргал: кабинет и все, кто в нем находился, начали двоиться, потом троиться. Ощущение не из приятных… Он зажмурился и целую вечность не решался открыть глаза.

Когда помощница привезла его к Саре, Джеффри уже полегчало. Стриптизерша Патти О'Райан ободрала Лене локоть, но большего добиться не смогла: детектив вывернула ей руку и повалила на пол. Лишь когда щелкнули наручники, Джеффри удалось сфокусировать взгляд.

— Извините! — первым делом проговорила Лена, но ее голос утонул в диких криках О'Райан: «Затрахайтесь, сволочи, мерзкие сволочи!»

Тем временем Чарлз Уэсли Доннер успел сбежать, зато его босс оказался покладистым и, можно сказать, добровольно выдал всю информацию о Чипе вплоть до размера нижнего белья. Двадцатичетырехлетний парень работал в «Розовой киске» чуть меньше года, водил «шевроле-нову» 1980 года выпуска и жил в эйвондейлской ночлежке на Кромвель-роуд. Джеффри уже связался с прикрепленной к Доннеру инспектором по досрочному освобождению, которая ночному телефонному звонку совсем не обрадовалась. Она подтвердила адрес Чипа, и Толливер направил туда патруль. Информацию о машине разослали всем постам, но Доннер отсидел шесть лет за торговлю наркотиками и наверняка умел прятаться от полиции.

Стараясь не шуметь, Джеффри открыл дверь дома Сары. Господи, только бы не проснулась! Не отличаясь физической силой, Чип ударил его в самое худшее место, под правый глаз, и попутно задел переносицу. Ну все, теперь с каждым часом синяк будет все страшнее, а опухоль уже сейчас мешает дышать.

Толливер пробрался на кухню и, включив свет над рабочим столом, стал ждать, когда Сара позовет из спальни. Нет, тихо… Осмелев, он достал из холодильника упаковку мороженого горошка. Практически бесшумно Джеффри разламывал смерзшийся ком, не обращая внимания на ноющие от холода пальцы. Прижав пакет к лицу, он стиснул зубы и шумно выдохнул. Господи, почему при лечении раны болят сильнее, чем когда их наносят?

— Джеф!

Толливер так и подпрыгнул от неожиданности, выронив горошек.

Сара включила свет, над головой зажглись люминесцентные лампы. Джеффри казалось, голова сейчас разорвется, причем тупая боль пульсировала чуть ли не в такт мерцанию ламп.

Увидев наливающийся синяк, доктор Линтон нахмурилась.

— Где это тебя так?

— Там, где обычно. — Толливер нагнулся поднять пакет с горошком, и в висках тут же застучало.

— Ты весь в крови! — Вместо участия в голосе женщины звенело обвинение.

Начальник полиции растерянно глянул на футболку: в ярком освещении пятна были видны гораздо лучше, чем в уборной «Розовой киски».

— Кровь твоя? — спросила бывшая жена.

Джеффри пожал плечами, прекрасно понимая, к чему она ведет.

Опасность заражения гепатитом совершенно постороннего человека волновала ее куда больше, чем то, что какой-то урод чуть не разбил ему нос.

— У тебя есть аспирин? — спросил Толливер.

— Только тайленол, и тебе нельзя его принимать, пока не получишь результаты анализов.

— У меня голова болит!

— И пить тоже нельзя…

Последнее замечание просто взбесило: Джеффри умеет пить, а полстакана разбавленного пива вообще алкоголем не считается.

— Джеф!

— Сара, перестань!

— Ну как можно быть таким безответственным?! — Доктор Линтон скрестила руки на груди и стала похожа на строгую учительницу.

— Ну как можно обращаться со мной как с прокаженным?! — выпалил Джеффри, не успев подумать, к чему это приведет.

— Возможно, ты носитель опасного заболевания. Понимаешь, что это значит?

— Конечно, понимаю, — отозвался Джеффри, внезапно чувствуя полное опустошение. Еще один скандал он не выдержит. Сколько раз они, доведенные до предела, ссорились на этой самой кухне! Потом именно он делал первый шаг: просил прощения и шел на попятную. Да он всю жизнь как повидло: в детстве вытирал пьяные мамины слезы, защищал ее от отцовских кулаков, а сейчас ежедневно занимается чужими проблемами, впитывает боль, горечь, ненависть и злость. Но ведь всему есть предел, ему тоже нужна тихая гавань!

— Пока не придут результаты, следует соблюдать бдительность, — продолжала поучать бывшая жена.

— Сара, это просто очередной предлог.

— Предлог для чего?

— Чтобы от меня отдалиться! — повысил голос Джеффри. Он понимал, нужно остановиться и успокоиться, но трезво рассуждать не получалось: эмоции накрывали с головой. — Очередной повод не подпускать меня к себе…

— Неужели ты правда так считаешь?

— А что, если я болен? — бездумно выпалил он. — Мы больше никогда не будем близки? Ты к этому ведешь?

— Еще неизвестно…

— Кровь, слюна — вирус живет везде! — Собственный крик звенел в ушах, но Джеффри уже вошел в раж.

— Существуют различные способы…

— Думаешь, я не вижу, как ты от меня отдаляешься?!

— Отдаляюсь?

Толливер невесело рассмеялся, чувствуя такую усталость, что даже голос повысить не мог.

— Черт возьми, даже «я люблю тебя» не говоришь! Что, по-твоему, я должен чувствовать? Сколько можно жить как на вулкане, сомневаясь, примешь ли ты меня обратно?

Сара скрестила руки на груди.

— Я все понимаю, но я тоже на пределе. — Он посмотрел в окно на свое отражение.

Доктор Линтон ответила лишь после минутной паузы:

— Ты действительно этого боишься?

— Да, — искренне признался Джеффри. — Нельзя же постоянно гадать, злишься ты или нет. Хочу знать… — Сил договорить не хватило, да и какой смысл?

Через показавшуюся бесконечной минуту в темном окне появилось отражение Сары.

— Что ты хочешь знать?

— Могу ли рассчитывать на твою поддержку.