«Оно» было одним из моториков, отправленных в Разлом с Кибернетической фабрики Преллов в Голконде. Модель – PIT365, имя – Флекс. Его партия насчитывала еще двадцать четыре таких единицы. Стражи давно постановили, что определенные виды работ в любых мирах должны остаться закрепленными за людьми, чтобы сохранить стабильность, но машины обходились дешевле, и семейные корпорации убедили императора Магалаксмия изменить закон так, чтобы моторики тоже считались людьми. Одна из фабрик Разлома купила партию Флекс для очистки дымоходов доменных печей.

Люди-рабочие, которые получали деньги за чистку дымоходов до этого времени, не очень-то обрадовались встрече с новыми рабочими-моториками. Работа была тяжелой, опасной и грязной, но это была их работа. Если они уступят проводным куклам свое место, то что дальше? Наверное, скоро во всей Сети не останется такой работы, которую моторики не смогут выполнять за меньшую плату, чем люди. И поднялись протесты. Рабочие просили коллег присоединиться к ним; с криками: «Дави их!» – они устроили засаду на грузовой контейнер с моториками, которых везли на фабрику.

Контейнер был массивен и прочно заперт, но одна из рабочих надела штуку под названием «Железный пингвин»: бронированный костюм в форме груши с большими клешнями-манипуляторами. Она выломала дверь, и ее товарищи бросились в контейнер, размахивая инструментами и самодельными дубинками.

Изначально моториков создавали в военных целях, они были чем-то вроде наземных дронов-бойцов. Исследования показали, что солдатам сложнее стрелять по целям, похожим на человеческие фигуры: даже секундная заминка давала бойцам-моторикам преимущество. Но рабочие из Разлома, похоже, оказались сделаны из более прочного теста, нежели солдаты, потому что они не сомневались ни секунды, увидев мото.

– Рады вас приветствовать, друзья-рабочие, – вежливо сказали новички. Они никак не ожидали, что в ответ на них посыплются удары.

– Прошу, объясните, чем мы вас огорчили, – попросил один моторик, который стоял рядом с Флекс, прежде чем крепкий бригадир снес ему голову гаечным ключом.

Как-то, среди всех этих криков и ударов, летящих в разные стороны оторванных конечностей моториков и брызг геля, под крики: «Дави проводных кукол!» – Флекс удалось выбраться из контейнера. «Железный пингвин» схватил его своими огромными манипуляторами и оторвал от земли. Флекс извернулось и заглянуло за переднее стекло машины, посмотрело прямо в лицо водителю: на злую темнокожую девушку, на грязной рабочей кепке которой были вышито имя «МИКА».

Сердитая девушка оказалась вовсе не злой. Мика могла разорвать моторика пополам мощными клешнями, но, хоть она и была в ярости, как и все остальные, услышав о планах компании закупить рабочих-роботов, теперь, когда вокруг разбивались головы, отрывались руки и из контейнера в таких поразительных количествах лился голубой гель, служивший моторикам кровью, жестокости в ней поубавилось. Она встретилась взглядом с только что пойманным ею моториком и не увидела в его глазах ничего, кроме непонимания. Никто не предупредил его, что мир окажется таким.

– Я тоже не ожидала, – с отвращением выпалила она и, вместо того, чтобы сжать клешни, разжала их и в тот же миг быстро развернула «Пингвина». Флекс отбросило за пределы поля боя, оно перелетело через ограждение и, промчавшись через несколько этажей, упало в кучу мусора, валявшегося на берегу реки Разлом, ожидая прилива, который унесет его прочь.

Там Флекс лежало и гадало, что же только что случилось и почему. Оно пряталось среди отбросов, пока крики вдали не стихли. Оно подумало, что мозг повредился, ведь его наполняли странные мысли. Среди мусора оно отыскало старые плитки и принялось царапать на них что-то кусочком ржавой проволоки. Потом посмотрело на царапины, и они ему понравились. Оно осознало, что так можно создавать изображения. Сосредоточилось. Стало рисовать руки и лица. Нарисовало «Железного пингвина» и девушку, которая им управляла. Изобразило протекающую мимо реку…

На Разлом опустилась ночь. Полоска затянутого тучами неба, проглядывавшего между высокими стенами каньона, почернела, в окнах некоторых магазинов и фабрик погас свет. Флекс продолжало рисовать, пока не услышало, как кто-то спускается по лестнице с фабрики, расположенной наверху.

Флекс попятилось к стене каньона и укрылось в щели, наблюдая, как лучом фонарика исследуются горы мусора. Ему не нужен был фонарик, чтобы видеть в темноте. Оно разглядело пришедшего: Мику. Флекс подумало: «Может, она жалеет, что не уничтожила его, когда был шанс? Возможно, она пришла, чтобы закончить начатое?» Оно увидело, как девушка наклонилась и подобрала плитку. Затем долго разглядывала ее, и Флекс предположило, что она нашла картину с изображением самой себя. Потом Мика огляделась по сторонам: вдруг это чья-то шутка, и за ней наблюдает кто-то из теней и смеется? Флекс сидело очень тихо. Ничто вокруг не двигалось, кроме папоротников, которые танцевали, словно медленные зеленые языки пламени под брызгами речных волн.

– Мото! – позвала девушка. – Ты еще здесь?

Оно почувствовало, как на него упал свет фонарика. Заметило, как вздрогнула девушка, увидев его бледное лицо, глядящее на нее из зарослей. Мика запихнула плитку в один из огромных карманов в штанинах рабочих брюк и зашагала к нему сквозь кучи мусора, который хрустел у нее под ногами. Мика сказала слово, которое Флекс не было запрограммировано распознавать, – видимо, ругательство.

– И что теперь с тобой делать? – произнесла девушка.

– Пожалуйста, я хочу уйти отсюда, – сказало Флекс.

Мика фыркнула.

– Ну, удачи. Там убивают всю вашу братию. Возле станции толпы народа, проводных кукол вытаскивают из проходящих поездов и ломают, а из их черепов делают фонари. Лучше бы тебе спрятаться.

– Спасибо, – ответило Флекс, – за то, что не стала меня ломать.

– Жаль, что не сломала, – вздохнула Мика. – Если бы я только могла! Если кто-нибудь узнает, что я помогла тебе…

– Прости, – повторило Флекс.

Мика подняла плитку, над которой оно работало, когда девушка спускалась по лестнице, и посмотрела на картинку, выцарапанную на ней.

– Не знала, что моторики умеют рисовать.

– Я тоже.

– Тебя запрограммировали для дизайнерской работы или что-то вроде того?

– Я так не думаю.

Она положила плитку и снова посмотрела на Флекс. (Зен мог себе представить ее выражение лица в тот момент. Сердитое, но доброжелательное. Ей приходилось приглядывать за матерью и младшим братом с самого детства, а теперь к ним добавился и еще этот бестолковый мото.)

– Тут тебе оставаться нельзя, – решила она. – Я покажу лестницу, которая приведет тебя к трубам. Там полно места, где можно укрыться. Но тебя все равно рано или поздно кто-нибудь увидит, поэтому тебе надо перестать выглядеть как… в общем, надо сделать из тебя подобие человека.

– Как? – спросило Флекс.