– Кроме вас, – неожиданно закончила мисс Вортекс.

Судья Хоуксли, судя по его поджатым губам и морщинам на лбу, пытался побороть скепсис и постараться увидеть в рассказе миссис Дримлейн то зерно истины, которое она выдавала за давно созревший плод.

– О, нет, тогда я была занята совсем другими заботами, – старушка улыбнулась, но так грустно, что Кэтрин захотелось обнять ее. – Ричард только родился, мой муж считал, что я воспитываю его неправильно, я пыталась спорить с ним, но поначалу слишком робко, чтобы он обращал внимание на мои слова… Нет-нет, Пристон нашел поддержку у старого мистера Райдинга, покойного свекра нынешней миссис Райдинг. Его камердинер был дружен с Пристоном и скрупулезно пересказывал все слухи и новости своему хозяину.

Кэтрин вспомнила, что миссис Дримлейн совсем недавно упоминала старого Райдинга и его глухоту. Пожалуй, от такой помощи наблюдательному мистеру Пристону не было никакой пользы.

– И что же сделал покойный Райдинг? – Хоуксли не чувствовал, как зерно, оброненное миссис Дримлейн, постепенно прорастает в его сознании, незаметно пускает тонкие полупрозрачные корешки, вытесняющие сорняки его сомнений.

– Старик потребовал у тогдашнего главного констебля выделить людей на поиск убийц тех девушек, исходя из предположения, что это один и тот же человек, не желавший жениться на обманутых им девушках.

– Тогда он должен был принадлежать к высшему обществу, – неожиданно заметила Кэтрин.

– Почему? – Бетси выставила вперед свой острый подбородок, удивленная этим предположением.

– Небогатый человек может переезжать из городка в городок так часто, как ему хочется. Мой отец – врач, и он должен навещать своих больных, но его лошади, хоть и меняются через каждые семь или десять лет, всегда знавали лучшие времена. К тому же у простого горожанина недостаточно времени на то, чтобы скрывать свой роман с какой-нибудь девушкой… – Кэти умолкла, не находя достаточно слов, чтобы выразить свою мысль полностью, – она не привыкла говорить о таких вещах, ее язык слово придавливался к небу, как только она представляла ошеломленное, негодующее лицо миссис Хаддон.

– Скорее уж, у него не хватило бы средств, – продолжил за нее судья Хоуксли. – Найти место для встреч, возможно, оплачивать молчание прислуги… Я думаю, в ваших словах есть доля правды, мисс Хаддон. Хотя, возможно, этот человек был возчиком, вроде тех, что служат у Хартов, тогда ему ничего не стоило бы переезжать из городка в городок и заводить необременительные романы в каждом из них.

– Возчики, как правило, стремятся поскорее вернуться домой, чтобы тут же отправиться в новую поездку! – Бет, по обыкновению, готова была защищать Дика Харта и все, с ним связанное, хотя сейчас речь шла о событиях, случившихся за пятнадцать лет до его рождения.

– Тогда нам остается только принять, что негодяй или безумец, если это и вправду был один и тот же человек, в чем я лично сомневаюсь, был весьма состоятелен и мог позволить себе свободу действий, – подытожил судья. – Так что же было дальше? Простите меня и этих юных леди, дорогая миссис Дримлейн, и расскажите нам, чем закончились поиски старого мистера Райдинга. Я плохо помню его, так как был еще слишком молод в те годы, но, как мне помнится, старик был на редкость упрям, порой не желал слушать собеседника.

– Это как раз неудивительно, – усмехнулась почтенная дама. – К старости он почти совсем оглох и предпочитал не обращать внимания на тех, кто пытался выразить ему свое несогласие. Он замечал только тех, кто кивал и улыбался ему, в этом случае для понимания не нужны слова.

– И все же? Удалось ли ему убедить главного констебля? – Хоуксли взглянул на часы и едва заметно поморщился – чаепитие затягивается, а он все еще не узнал ничего существенного.

– Увы, нет. Сестра главного констебля подняла старика на смех в присутствии гостей, – сокрушенно опустила плечи миссис Дримлейн. – Старый Райдинг не придумал ничего лучшего, как заговорить об этом у них на обеде, надеясь призвать в свидетели их дворецкого.

– И что же случилось потом? – судья не мог скрыть своего разочарования за маской дружелюбного внимания.

– Главный констебль был в то время озабочен ограблением дилижанса и не принял всерьез слова старика, а его сестра велела мужу уволить Пристона за то, что тот находит время сплетничать с камердинером Райдинга, только и всего. Если бы мы с мужем не были на том обеде, я и вовсе ничего бы не узнала, – старушка покачала головой, дивясь особенностям своей памяти. – Поразительно, что я до сих пор все это помню!

– Что стало с бедным мистером Пристоном? – Кэтрин готова была сочувствовать всем, чья судьба, как ей казалась, походила на ее собственную.

– Он куда-то уехал с женой и сыном, я не знаю или не могу вспомнить куда, а его дочь, не дождавшись замужества, осталась преподавать в школе для девочек. Тогдашняя директриса была очень прогрессивной женщиной, иначе ни за что не взяла бы на работу девушку из семьи с такой репутацией.

– Что ж, ваша история может быть равно загадочной и банальной, – судья покосился на девушек, но продолжил: – В определенных слоях случаются подобные трагедии, никак не связанные друг с другом. И виной тому легкомыслие, чрезмерное доверие или распущенность, а не безумный убийца или джентльмен-соблазнитель, опасающийся шантажа и разоблачения. По крайней мере, не один и тот же джентльмен. Но может быть, подозрения этого Пристона и старого мистера Райдинга имели основания. Нам не суждено узнать об этом.

– Вы сейчас спросите, к чему я завела этот долгий рассказ, неподходящий для легкой беседы за чаем. – Миссис Дримлейн пристально глянула на Хоуксли сквозь свои очки, хотя обычно она смотрела поверх них. – Ведь Тауб никак не мог убивать тех девушек, он мог даже еще не родиться в те годы.

Судья спокойно кивнул. Он чувствовал, что потерял много времени, беседуя с дамами о делах минувших, когда его ждут дела нынешние. Но он понимал, насколько одинока миссис Дримлейн, и испытывал угрызения совести от того, что так редко навещает ее в последние годы.

– Что, если безумие передается по наследству? Вот о чем я хотела поговорить с вами. – Миссис Дримлейн выглядела уставшей, долгая беседа утомила ее, но она не собиралась отпускать судью, не закончив. – Вы могли бы спросить доктора Макферсона? Что, если мистер Тауб – сын кого-то из жителей нашего графства, унаследовавший безумие отца? Нет ли в округе семьи, чей сын уехал или исчез сколько-то лет назад?

– Если бы отец Чарльза Блантвилла хоть сколько-нибудь проявлял странности, я был бы склонен думать, что это его сын. – Судья, как видно, всерьез решил подумать о словах старой леди. – Но, увы, покойный Блантвилл был самым скучным из всех известных мне людей. Его наследник идеально подходит на роль соблазнителя девушек, бросавшего их в определенный момент, как бы Блантвилл ни отрицал свое более близкое, чем положено школьному попечителю, знакомство с мисс Морвейн.

– К тому же он был на балу в собственном обличье, а не в виде мистера Тауба, – вмешалась Бетси.