– Что ж из того? – Миссис Дримлейн с интересом вертела в руках чашку, как будто рассматривала в ярком свете ламп череп мистера Блантвилла, надеясь прочесть в его мозгу истину. – Никто не видел Тауба в тот вечер, и никто не видел Блантвилла в наших краях до ярмарки. По меньшей мере несколько месяцев. Он мог приезжать в Кромберри и другие городки, оставаясь неузнанным. И уж денег-то у него хватит на то, чтобы сохранять инкогнито.

– У них разный цвет глаз, – вмешалась Кэтрин. – Эту черту невозможно подделать, так что мистер Тауб и мистер Блантвилл не могут быть одним и тем же лицом.

– Ах да, дорогая моя, я все время забываю, что ты со своим взглядом художника должна замечать больше, чем все остальные, – миссис Дримлейн произнесла эти слова даже с некоторой досадой, явно разочарованная, что ее теория не выдерживает пристального взгляда.

– Что ж, мне пора откланяться, – судья Хоуксли поднялся на ноги. – Как бы там ни было, наша сегодняшняя беседа кажется мне очень полезной. У меня возникло несколько идей, которые, да простят меня дамы, я сперва должен обсудить с Грейтоном.

– Надеюсь, он не отмахнется от них так же пренебрежительно, как прежний главный констебль от подозрений мистера Райдинга! – старая дама довольно улыбнулась – все же ее рассказ заинтересовал судью, а это уже немало.

– Судя по вашим словам, на его отношение к доводам старика повлияла его сестра, – откликнулся Хоуксли. – К счастью, у Грейтона нет сестры, а его супруга не вмешивается в его дела.

Миссис Дримлейн кивнула:

– О да, в моем окружении не было другой такой решительной женщины, как покойная миссис Уорренби.

– Миссис Уорренби? – переспросила удивленная Кэтрин.

– Разве я не сказала, она…

Глухой звук прервал старушку – это Бет, поднявшаяся вслед за судьей, чтобы занять свое место за конторкой, уронила сверток, который принесла с собой и положила на пустой стул.

– Простите. – Мисс Вортекс поспешно подобрала сверток и оглянулась на дверь – миссис Лофтли уже несколько раз заглядывала в маленькую гостиную, показывая всем своим видом, что ее служащей не следует распивать чаи с гостями. Бетси ведь не племянница хозяев.

– Так что вы говорили о миссис Уорренби? – судья Хоуксли вернулся к прерванной фразе.

– Разве я не сказала сразу? – миссис Дримлейн недоумевающе оглядела всех троих. – Покойный главный констебль Палметт приходился родным братом миссис Уорренби, матери Тео и Годфри. Младшим братом, привыкшим слушать мнение старшей сестры.

– Насколько я помню со слов своей собственной матери, миссис Уорренби помыкала своим мужем и сыновьями, друзьями и слугами, но о ее родстве с Палметтом я как-то позабыл, – признал судья. – Палметт умер довольно рано, и, когда я стал судьей, мне пришлось работать с его предшественником, он был главным констеблем до Грейтона.

– Именно так, друг мой, – согласилась миссис Дримлейн. – Что ж, нам остается только ждать, что вы с Грейтоном придумаете для поисков и разоблачения убийцы бедняжек.

– Или убийц, мы все еще не можем быть уверены, что это один и тот же человек, – скорее для порядка, нежели из желания поспорить, добавил судья. – Я нарушаю все правила, раскрывая вам следственные тайны, но, надеюсь, польза от наших разговоров перекрывает ущерб, который может быть нанесен.

Судья строго посмотрел на обеих девушек, его слова явно были обращены к ним. Кэтрин почувствовала, что ее щеки розовеют от смущения, а Бет оставалась такой же бледной и нахмуренной, как обычно.

Заглянувший в комнату мистер Лофтли поставил окончательную точку в затянувшемся чаепитии.

Пронзительный визг донесся со второго этажа, и карандаш Кэтрин резко дернулся, разрывая бумагу.

– Господи, что же еще у нас случилось? – Миссис Лофтли, сидевшая в кресле в холле с салфеткой, которую надо было аккуратно заштопать, вскочила на ноги и бросилась к лестнице, но остановилась у конторки Кэтрин. – Позови кого-нибудь из лакеев, я боюсь подниматься туда!

Жалобный тон тетушки расстроил Кэти едва ли не больше, чем крик. Неужели «Охотников и свинью» постигла новая беда? Плохо кому-то из немногих постояльцев? Что-то пропало?

Только вчера миссис Лофтли говорила, что ей придется уволить одну из горничных и мисс Вортекс. Как бы ни жаль ей было Бетси с ее тяжкой судьбой, потери, которые нес дядюшка Томас из-за уменьшения количества гостей, требовали принятия мер.

Нового трагического происшествия гостиница мистера Лофтли уже не перенесет.

Эндрю, лакей, появился из бокового коридора, и вся троица уже готова была подняться на второй этаж, когда наверху лестницы появилась дрожащая Сара с метелочкой для пыли в руках. Этой метелочкой она махнула в сторону коридора и пробормотала, так тихо, что стоящая за спиной у тетушки Кэтрин едва расслышала:

– Там… там привидение!

– Господи! – миссис Лофтли прижала руку к груди, но вздох ее был полон облегчения. – Что за ерунду ты выдумала? Всем известно, что у нас никогда не водилось привидений, несмотря на почтенную историю «Охотников и свиньи»!

Сара медленно, словно колени ее отказывались сгибаться, спустилась в холл. Миссис Лофтли обошла ее и решительно принялась подниматься наверх, чтобы успокоить двоих или троих постояльцев, чьи шаги и голоса уже слышались из коридора.

– Что тебя испугало? – спросила Кэтрин после того, как усадила Сару на свой стул, а Эндрю подал горничной стакан воды.

– Я прибиралась в «Зале фей», – дрожащий голосок Сары прерывался всхлипами, Кэтрин и Эндрю пришлось нагнуться, чтобы разобрать слова. – Несмотря на то что там никто не бывает, миссис Лофтли не позволяет пыли копиться на мебели…

Кэти кивнула. Ее дядя и тетя еще не решили, что им делать с этой комнатой. Если бы позволяли средства, они бы ее переделали, заменили обстановку и название, чтобы ни у кого не возникало воспоминания об убийстве, случившемся в «Зале фей». Пока же комната стояла запертая, и сама Кэтрин каждый раз вздрагивала и ежилась, проходя мимо дверей.

– Я протерла столик у дивана, взбила подушки, но никак не решалась подойти к камину…

Кресло, в котором сидела Дженни Морвейн в последние минуты перед смертью, мистер Лофтли собственноручно разломал и сжег на заднем дворе, вместо него к камину подвинули другое. Но Сара все равно боялась проходить в дальнюю от двери часть комнаты.

– Я раздвинула шторы, чтобы было больше света, солнце как раз скрылось за облаками, и эти зеленые сумерки беспокоили меня… – видно было, что Сара набирается сил, чтобы сообщить главное. – Все это время я не поворачивалась к камину лицом, но нужно было все же подойти туда и сделать свою работу. И в тот самый момент, когда я уже собралась повернуться, я увидела в зеркале над диваном какую-то тень, мелькнувшую у чайного столика. Я даже не сразу поняла, что это такое, и не могла уже остановиться… Обернулась…