Такой, знаете ли, как в рекламе стирального порошка. Он пытается доказать своим адептам, что главная его беда – грязное белье – легко купируется, а все остальное не имеет значения. Но внутри себя очень боится. Особенно того, что непонятно, или того, что выводит из зоны комфорта. И вера в его стоп-листе – первая. Потому что если поверить в Бога, то придется жить по Евангелию. А для этого – отказаться от привычных схем и в первую очередь от безудержного потребления. Ну а дальше по кругу – лучшие умы мира борются над тем, чтобы сохранить хрупкое равновесие и добиться основной цели – заставить людей забыть о том, что они все рано или поздно умрут. Поэтому, к превеликому сожалению, люди уходят неподготовленными. Вместо спокойного и осознанного перехода в лучший мир в окружении любящих родственников их отключают от аппарата ИВЛ в переполненной районной больнице или равнодушно выносят из палаты в доме престарелых. В большинстве случаев именно так и происходит. По всему миру. И для этих несчастных, возвращаясь к началу моей пламенной речи, остается отпевание. Последняя милость, которую мы можем оказать. Малость, способная оказаться величайшей помощью для начала новой жизни – отметаемой, но неизбежной.

– Но почему вы думаете, что все обязательно развалится? На мой взгляд, человечество никогда еще не было в столь высокой точке развития: цивилизационной, научной, культурной, экономической, технологической. Даже если будут какие-то потрясения, как мне кажется, мы сможем легко их преодолеть.

– Вы думаете?

– Я в этом абсолютно уверен. Исходя хотя бы из того, какого прогресса нам удалось достичь всего лишь за последние двадцать лет. Например, компьютеры, раньше занимавшие целые комнаты, теперь легко помещаются в карманы одежды, генная инженерия позволяет кормить весь мир, мы клонируем живые существа, в конце концов. Я думаю, что и человека наверняка уже воспроизвели. Только об этом пока еще никто не знает.

– Возможно. И я нисколько не умаляю заслуг современных ученых во всех отраслях человеческой жизни. Точно так же, как я на сто процентов уверен в том, что люди внутри себя нисколько не изменились с момента творения, а уверенность в собственных возможностях и значимости является их родовой травмой с момента грехопадения – главной ошибкой, повторяемой из поколения в поколение. Финал коей всегда один – смерть и опустошение. Очень многие исследователи, включая, кстати, и ученых, сходятся во мнении, что до Всемирного потопа человечество находилось на очень высокой стадии развития. Может быть, даже сопоставимой с современным нам миром. По крайней мере, время на это у тех людей было. Они просуществовали несколько тысячелетий. Но допотопной цивилизации не осталось. Ной отправился в свое великое плавание, не прихватив ничего. Возможно, это было сделано специально.

– Для чего же?

– Чтобы суметь восстановить подлинного человека. Без наносных отложений. Очищенного от внешнего, но богатого внутри. Как бы там ни было, сейчас у нас опять высокоразвитая цивилизация, сконцентрировавшаяся на том, чтобы сделать внешнюю, телесную жизнь как можно легче. Почти полностью убившая, однако, заботу о нашем внутреннем мире.

– А есть ли он, отче?

– Аркадий! Как странно слышать от вас этот вопрос. Вы же психолог! Внутренний мир не только цель ваших постоянных забот, но еще и то, что вас кормит. Вы, кстати, представитель одной из немногих профессий, связанных с тем, что у человека внутри, признаваемых современной цивилизацией. Возможно, даже единственной. Все остальные направлены на оболочку. Хрупкую, эфемерную, способную протянуть не больше века. Плюс-минус. А вы копаетесь в том, что внутри и при этом вечно.

– Только проверить это невозможно.

– Отчего же? Все проверяют рано или поздно.

– И никто не дает отчет о том, что же там, за последней чертой, – сказал Аркадий с улыбкой.

– И тут не соглашусь. Многие имели такой опыт и даже о нем рассказывали. Но им предпочитают не верить, называя полученные знания ненаучными. Но, знаете ли, это не важно – история все расставит по местам. Это всего лишь вопрос времени. И будет ровно так же, как во времена Ноя. Мы будем творить свою повседневность, погруженные в сиюминутные заботы, когда где-то захлопнется дверь странного деревянного плавсредства и в истории будет поставлена точка.

– Вроде в Писании сказано, что потопа больше не будет.

– Верно. Это я слегка повитийствовал. Люблю метафоры. Суть от них не меняется. Мир сгорит, чтобы полностью обновиться. Но там же сказано, что никто даже не задумается о том, что конец близок. Даже жуткие катастрофы, которые будут происходить с людьми, не заставят человечество задуматься об очевидном. А финал придет в тот момент, когда везде будут звучать слова «мир и благоденствие».

– К тому, что происходит вокруг, сложно применить это словосочетание.

– Вы думаете? А я вот не уверен. Крупных войн, соразмерных накопленному оружейному потенциалу, по большому счету нет. Бедных людей много. Очень много. Здесь я не буду спорить. Но и у них уже по большей части речь идет не о том, чтобы поесть, а что поесть. Даже вопрос, во что одеться, отошел на второй план. В странах же «золотого миллиарда» на повестке дня и вовсе другие проблемы: поиски смысла жизни, потерянного после того, как все перестали верить в ее бесконечность, новые формы в искусстве, накопление средств, экология. В общем, все то, что относится к верхним слоям пирамиды Маслоу. Так что технически мы можем говорить о том, что вокруг «мир и благоденствие». В любом случае о том, что мир может в одночасье исчезнуть, думают лишь те, кого относят к маргиналам.

– Вы не похожи на аутсайдера, отче.

– Да что вы? Служу институту, похороненному обществом, веду нетипичный образ жизни, ношу странное платье, от меня пахнет ладаном. Я точно не в мейнстриме.

– Тем не менее более взвешенного и полноценного человека, чем вы, я не встречал за всю свою жизнь.

– А вы думаете, что маргиналы обязательно должны быть ненормальными?

– Ну, скажем так, с чудинкой. Типа Перельмана. Или Оззи Осборна.

– Оззи – респектабельный миллионер. Его форма подачи себя любимого является всего лишь вывеской, на которой он зарабатывает. А так-то он давно уже плоть от плоти мира сего. Перельман – да. Более удачное сравнение. Но все равно вы ошибаетесь в главном, Аркадий. Маргиналами, по иронии судьбы, в нашем прилизанном мире стали вполне себе здравомыслящие люди, способные разглядеть за глянцевой картинкой червоточину, разъедающую сердце цивилизации. Только их, подобно троянской Кассандре, никто не слышит. Потому что они твердят о странных вещах. Я бы даже сказал, о неудобных вещах: о том, что пора уже измениться – перестать давать себе волю делать все,