Габриэль по большей части лишь наблюдал за ее подготовкой. Он здоровался с ней, когда она по вечерам возвращалась, иногда ужинал вместе со всей командой, затем в полночь провожал ее, когда она отправлялась с Иосси в Лондон. По мере того как шли дни, члены команды стали замечать, что он утратил спокойствие. Лавон, работавший с ним больше других, определил, что это от нетерпения.

– Он хочет ввести ее в игру, – сказал Лавон, – но знает, что она еще не готова.

Габриэль начал проводить больше времени у полотна, тщательно выправляя ущерб, нанесенный Маргарите. Напряженность работы лишь увеличивала его нервозность. Лавон посоветовал ему делать перерывы, и Габриэль нехотя согласился. Он обнаружил в прихожей пару сапог-веллингтонов и стал отправляться в одинокие прогулки по тропинкам, окружавшим поселок. Он нашел в подвальной кладовке удочку и шпульку и принес из садка огромную коричневую форель. В сарае под брезентом он обнаружил старый автомобиль, на котором, судя по его виду, лет двадцать никто не ездил. Три дня спустя остальные услышали чиханье мотора, донесшееся из сарая, а затем грохот взрыва, раскатившийся по окрестностям. Иаков выскочил из дома, боясь, что Габриэля разорвало на куски, а вместо этого обнаружил, что тот стоит над открытым капотом машины, вымазанный до локтей в машинном масле, и впервые со времени их приезда в Суррей улыбается.

– Работает! – крикнул он, перекрывая громовой грохот мотора. – Эта чертова штука все еще крутится.

В этот вечер он впервые присутствовал при подготовке Сары. Лавона и Иакова это не удивило, так как предметом беседы был не кто иной, как Ахмед бин-Шафик, человек, ставший личным bête noire[9]Габриэля. Он выбрал Дину с ее приятным голосом и налетом раннего вдовства поучать Сару. В первый вечер она рассказала о «Группе двести пять», тайном подразделении бин-Шафика в ГРД, и показала, как сочетание ваххабитской идеологии с саудовскими деньгами дало выход бандитизму на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Второй вечер она посвятила рассказу о том, как бин-Шафик из верного служителя Саудовскому государству превратился в руководителя Братства Аллаха. Затем она подробно описала теракт в Ватикане, правда, не упомянув о том, что Габриэль находился на месте преступления. Габриэль понимал, что без многого в этой информации можно было обойтись, но он хотел, чтобы Сара не сомневалась в том, что Ахмед бин-Шафик заслужил ту участь, которая ожидала его.

В последний вечер ей показали ряд компьютерных фотографий бин-Шафика, чтобы она знала, как он может выглядеть сейчас. Бин-Шафик с бородой. Бин-Шафик с лысиной. Бин-Шафик в седом парике. В черном парике. С вьющимися волосами. Вообще без волос. С острыми чертами бедуина, смягченными пластической операцией. Но самым ценным ключом к установлению его личности будет его раненая рука. Шрам на внутренней стороне руки от кисти до локтя он никогда не показывает. Слегка усохшую руку он никогда не подает – держит ее надежно укрытой, спрятанной от глаз неверных.

– Мы знаем, что он скрывается где-то в империи Зизи, – сказал Габриэль. – Он может появиться в качестве банкира-инвестора, менеджера по инвестициям, человека, занимающегося строительством домов или сотрудника фармацевтической фирмы. Он может появиться через месяц. Может через год. А может и вообще никогда не появиться. Но если он появится, можете не сомневаться: это окажется хорошо воспитанный светский мужчина, который будет выглядеть кем угодно, только не профессиональным террористом. Так что не ищите террориста или человека, который ведет себя как террорист. Просто ищите подходящего мужчину.

Он собрал разложенные фотографии.

– Мы хотим знать о каждом, кто входит в орбиту Зизи и выходит из нее. Мы хотим, чтобы вы набрали как можно больше имен. Но ищем мы вот этого человека. – И Габриэль положил перед ней на стол фотографию. – За этим человеком мы охотимся. – Вторая фотография. – Он причина того, что мы сидим здесь, а не находимся дома с нашими семьями. – Третья фотография. – Он причина того, что мы попросили вас изменить свою жизнь и присоединиться к нам. – Четвертая фотография. – Если вы увидите его, вы должны сообщить нам имя, каким он пользуется, и название компании, где он работает. Если сумеете, узнайте, какой страны у него паспорт. – Пятая фотография. – Если вы не будете уверены, что это он, – не важно. Сообщите нам. Если выяснится, что это не он, – не важно. Сообщите нам. Мы ведь не будем полагаться на одно только ваше слово. Никто не пострадает из-за вас, Сара. Вы ведь всего лишь связная.

– А если я сообщу вам имя? – спросила она. – Что будет потом?

Габриэль взглянул на часы:

– По-моему, вам пора, Сара, и у меня есть к вам разговор. Надеюсь, остальные извинят нас?

Он повел ее к себе в кабинет и включил галогенные лампы. Маргарита Гаше пленительно засияла под сильным белым светом. Сара села в старинное кресло с подголовником, Габриэль надел свой козырек с увеличительным стеклом и подготовил палитру.

– Сколько еще? – спросила она.

Такой же вопрос задал ему Шамрон в тот ветреный день в октябре, когда приехал на Наркисс-стрит вытаскивать Габриэля из изгнания. «Год», – следовало ему сказать тогда Шамрону. И в таком случае он не был бы сейчас здесь, в этом конспиративном доме в Суррее, и не собирался бы отправить красивую американскую девушку в самое сердце «Джихад инкорпорейтед».

– Я убрал грязь с поверхности и теплым влажным шпателем вдавил вздутия, – сказал Габриэль. – Теперь я должен дописать мазки и наложить тонкий слой лака – ровно столько, чтобы оживить тепло красок Винсента.

– Я спрашивала не про картину.

Он поднял глаза от палитры.

– Я полагаю, это всецело зависит от вас.

– Я готова, а вы?

– Не вполне.

– А что будет, если Зизи не заглотит приманку? Что, если ему не понравится картина… или я?

– Ни один серьезный коллекционер с деньгами вроде Зизи не откажется от только что обнаруженного Ван Гога. Ну а что до вас, то у него тут не будет выбора. Мы сделаем вас неотразимой.

– Каким образом?

– Есть вещи, которые вам лучше не знать.

– Вроде того, что произойдет с Ахмедом бин-Шафиком, если я увижу его?

Он добавил краски в приготовленный раствор и размешал кистью.

– Вы знаете, что произойдет с Ахмедом бин-Шафиком. Я достаточно ясно изложил это вам в Вашингтоне, когда мы познакомились.

– Скажите мне все, – сказала она. – Мне надо это знать.

Габриэль опустил козырек и поднес кисть к полотну. Заговорив снова, он обращался уже не к Саре, а к Маргарите.

– Мы будем следить за ним. Мы будем слушать его, если сможем. Мы сфотографируем его и запишем его голос на пленку и пошлем ее нашим экспертам для анализа.

– И если ваши эксперты определят, что это он?

– Мы выберем место и время и заставим его умолкнуть.