– Жюльетт, иди скорей сюда, девочка моя, – позвал он и широко улыбнулся. – Смотри, что я привез тебе.

И вытащил из-за пазухи серенький, жалобно попискивающий комочек.

– Это волчонок, – объяснил он, – совсем один остался в логове, бедняжка, и я решил забрать его в замок. Ты не рада?

Жюльетт взглянула на малюсенького зверька, совсем не похожего на страшного хищника, и в сердце ее шевельнулась нежность.

– Дай мне его, отец. – Она протянула руки, и глаза ее сразу оживились. – Ой, какой смешной. И слепой еще. Он же, наверное, голодный.

И она принялась спасать подаренного ей зверька от голода и холода. А барон был чрезвычайно доволен – он сумел вернуть блеск глазам дочери и дал ей заботу, которая отвлечет ее от собственных переживаний.

А Жюльетт и правда вся ушла в хлопоты о маленьком существе, доверенном ее рукам. Она сама кормила волчонка, велела соорудить для него удобный ящик, утепленный старой шкурой, и забрала его в свою комнату. Через четыре дня зверек открыл глазки, и это было большой радостью для девушки.

Она назвала волчонка Марчем и привлекла к заботе о нем старого егеря, который жил в замке, хоть и не мог уже служить, как раньше. Тот охотно согласился принять участие в воспитании найденыша.

– Волк, молодая госпожа, если его правильно воспитать, может стать лучше любой собаки, – уверял хозяйку старик. – Только нужно строго следовать правилам.

– Ты ведь поможешь мне, Флит, правда? – Глаза Жюльетт загорелись надеждой.

– Ну конечно, госпожа, и с радостью, – согласился старый мужчина. – Мы сделаем из этого звереныша превосходного пса, вот увидите.

А дальше время Жюльетт было распределено между маленьким племянником и крохой волчонком. Думать о своих бедах она стала меньше, и это пошло девушке на пользу. Она посвежела и даже немного поправилась, а на лице ее то и дело стала появляться улыбка.

Зима наконец отступила. Все чаще проглядывало солнышко. Снег постепенно стаял, дороги просохли. И в начале апреля в замок Лейк-Касл неожиданно примчался Филипп де Моррен. С ним было всего два воина. Кони их были взмылены, всадники явно спешили.

Барон Ален вопросительно взглянул на молодого мужчину. Что такое страшное могло случиться в соседнем замке, чтобы так взволновать его? Филипп был бледен, глаза его горели.

– Что произошло, мальчик мой? – тревожно спросил барон. – На тебе лица нет. Нужна срочная помощь?

– С вашего позволения, милорд, я хотел бы прежде всего переговорить с вашей дочерью. – Голос Филиппа подрагивал и срывался. – Потом я все объясню вам, обещаю.

– Хорошо, я проведу тебя, – согласился барон. – Жюльетт сейчас как раз на крепостной стене, на своем излюбленном месте.

И он провел неожиданного гостя на стену, указав, где найти девушку. А сам потихоньку удалился. Филипп, казалось, даже не заметил этого. Он весь был устремлен туда, где мог найти Жюльетт. На какое-то мгновение его вдруг сковала непреодолимая робость. Но мужчина сумел взять себя в руки, упрямо тряхнул головой и двинулся в нужном направлении.

Жюльетт сидела на своем любимом камне. Взгляд ее был прикован к поверхности озера у подножия замка, лицо задумчиво и печально. И тут она услышала шаги, мужские. Кто это может быть? Отец? Жан-Пьер? Девушка оглянулась, и глаза ее удивленно расширились. Перед ней стоял Филипп. Весь напряженный, натянутый как струна, бледный, кажется, даже немного растерянный.

Несколько минут они молча смотрели друг на друга, не решаясь заговорить. Первой опомнилась Жюльетт. Филипп казался настолько взволнованным, что ей было этого просто не вынести.

– Что-то случилось, сэр Филипп? – Девушка заставила себя произнести эти слова спокойно.

– Жюльетт, – еле слышно прошелестел он в ответ, голос совсем не слушался его.

Потом мужчина откашлялся, чтобы заставить голос повиноваться.

– Да, случилось, – наконец произнес он более свободно, хоть и хрипло. – Я прискакал сразу, как только просохли дороги.

Жюльетт поняла, что сейчас услышит слова, которые изменят ее жизнь.

– В конце февраля у моей жены начались преждевременные роды. Она упала во дворе, поскользнувшись. Все закончилось трагически. И она, и ребенок погибли.

– Это большое горе, сэр Филипп, – как-то неуверенно произнесла девушка, в душе которой разразилась буря совершенно неподвластных ей чувств, и разобраться в них сразу она была не в состоянии.

– Да, горе… – Филипп испытующе посмотрел ей в глаза, ища там ответ на свой вопрос. – Но оно открывает мне дорогу к счастью, если… – Он немного помолчал и решительно закончил: – Если только в наших отношениях все осталось по-прежнему.

Жюльетт, казалось, утратила дар речи.

– За эти три года произошло много непредвиденного, что встало между нами, сэр Филипп, – произнесла она после довольно продолжительной паузы. – И мы сами изменились за это время.

Филипп покачал головой.

– Я виноват, знаю, – согласился он. – Я позволил себе поверить, что вы никогда уже не вернетесь в наши края. Перед вами открывались такие блестящие возможности.

Жюльетт горько усмехнулась.

– Да, теперь я знаю, чего стоит этот блеск, – продолжил мужчина, – и ни в чем не смею винить вас. Во всем виноват я один, признаю.

В потухших глазах Жюльетт оживал былой блеск, надежда возвращалась к ней.

– И если вы простите меня и согласитесь немного подождать, пока пройдет положенный срок траура, мы сможем продолжить наши прежние отношения и завершить их надлежащим образом. – В голосе и глазах мужчины была откровенная мольба.

Девушка смотрела на любимого человека полными нежности и слез глазами. Неужели это правда? Неужели все можно вернуть? Они совершили много ошибок, но судьба дает им шанс исправить их. И отказаться от такой возможности она просто не в силах.

Слезы потекли по щекам, а в глазах загорелись звезды.

– Да, Филипп, конечно да, – прошептали бледные губы.

Из глаз мужчины ушло напряжение, но ноги теперь не держали его. И Филипп мягко опустился на камень неподалеку от Жюльетт, но не рядом с ней. Он не доверял себе. Руки так и тянулись обнять любимую, прижать к себе и забыть обо всем. Но нельзя, пока еще нельзя.

– Нам придется быть в разлуке еще много месяцев, любовь моя, – нежно произнес он, – но теперь твои слова согреют меня, и ожидание будет не таким мучительным.

Жюльетт только согласно кивнула.

– Но я должна рассказать тебе, Филипп…

– Нет, жизнь моя, ты ничего мне не должна, и мы никогда не будем говорить о том, что осталось позади, – перебил он любимую. – Пусть это будет похоронено в прошлом навеки. А у нас впереди долгие счастливые годы – вместе, вдвоем.

И он посмотрел на нее с такой обжигающей страстью, что девушка заплакала, но не от горя, а от радости.