— Что?! — выкрикнула Собака. Ее уши прижались к затылку от удивления. — И даже не взглянуть? С каких это пор тебе стало неинтересно забираться в новые места?

— Он чуть не перерезал мне горло, — ответила Лираэль дрожащим голосом. — Почти перерезал.

Невоспитанная Собака закатила глаза и присела на задние лапы. Казалось, она сильно разозлилась.

— Он только испытывал тебя, чтобы убедиться, что в тебе есть кровь. Ты же дочь Клэйр, и ни одно создание Хартии не причинит тебе вреда. Пора бы привыкнуть к мысли, что мир полон опасностей, но все же нельзя сдаваться при малейшем испуге! Мало ли что напугает тебя, так — сразу отступать? С такими взглядами жизнь у тебя будет неинтересная.

— Я, значит, дочь Клэйр? — прошептала Лираэль, и в голосе ее начали закипать слезы. Эти боль и скорбь были с ней в течение всего года, но в день рождения девушка испытывала поистине чудовищные муки. Она больше не могла сдерживаться и зарыдала во весь голос, уткнувшись в собачью шкуру. — Мне уже девятнадцать, а Дара Зрения все нет и нет. И я не похожа на остальных. Когда этот посланник достал из ножен меч, я поняла, что он все знает. Он знал, что я никакая не Клэйр, и он хотел убить меня!

— Но не убил, и знаешь почему? Потому что ты и есть Клэйр, дурочка, — спокойно объяснила Собака. — Ты же видела охотничьих собак. Сплошь и рядом у них рождаются щенки с висячими ушами и коричневой спиной, вместо золотистой. Но они все равно часть своры. Вот и ты как будто с висячими ушами.

— Но я не вижу будущего! — рыдала Лираэль. — Как твоя свора отнесется к собаке, у которой нет нюха?

— Ну, нюх у тебя, допустим, есть, — совершенно нелогично ответила Собака и лизнула Лираэль в щеку. — Да, кстати, у тебя есть и другие достоинства. Никто из твоих подружек не может стать и вполовину таким знающим магом Хартии, как ты. Или может?

— Нет, не может, — прошептала Лираэль. — Но магия Хартии не считается. У настоящей Клэйр должно быть Зрение. Без него я — никто.

— Ну, знаешь, может, ты научишься чему-нибудь еще, — ободряюще сказала Собака. — Еще что-нибудь придумаешь…

— Что? Вышивать гладью? — Лираэль сидела на полу, обхватив себя руками, уткнувшись головой в колени и раскачиваясь взад-вперед. — Делать украшения из кожи?

— Это, видишь ли, — внезапно окрепшим голосом произнесла Собака, — не что иное, как жалость к себе, и для преодоления ее существует один лишь способ.

— Какой? — угрюмо спросила Лираэль.

— Такой, — ответила Собака и схватила ее за ногу.

— Ой! — завопила Лираэль, подскочив на месте. — Ты что, с ума сошла? Зачем?

— А затем, что ты тут такую трагедию развела на пустом месте, просто противно, — ответила Собака. Лираэль яростно растирала следы собачьих зубов на ноге. — Ну а сейчас ты страдаешь физически, и это уже путь к выздоровлению.

Лираэль пыталась испепелить Собаку взглядом, но вслух ничего не сказала. Ей не хотелось, чтобы Собака прибавила еще один шрам к тому, что получила Лираэль на семнадцатилетие.

Собака испепеляла ее взглядом в ответ. Она склонила голову набок, подняла ухо и явно ожидала продолжения беседы. По опыту общения с Собакой Лираэль знала, что та способна просидеть так несколько часов. И тогда Лираэль сдалась. Она решила отложить на некоторое время жалость к себе. Хотя, конечно, Собака не в состоянии была понять, насколько важен этот самый Дар Зрения.

— Ладно… Как она открывается? — спросила Лираэль.

Она прислонилась к двери, в которой явно ощущалось присутствие магии Хартии, она была теплой и будто пульсировала под ладонью Лираэль. Пульс девушки начал входить в тот же ритм и вскоре бился такт в такт с пульсом двери.

— Для начала толкни ее, — посоветовала Собака, которая подобралась поближе и уже принюхивалась к щели между дверью и полом. — Может, посланник уже отомкнул ее для тебя.

Лираэль положила на тяжелую дверь обе руки. Ей показалось, что шляпки металлических гвоздей теперь расположены по-другому. Раньше они были разбросаны беспорядочно, а теперь собрались в три отдельных узора. Ни один из узоров не был знаком Лираэль. Под ее ладонями на поверхности двери роились знаки Хартии.

Даже металлические гвозди были пронизаны знаками. Было ясно, что дверь — результат серьезной магической работы. Кто-то потратил на нее месяцы заклинаний. Да и сама она была сделана весьма искусно.

Лираэль надавила на дверь, и та будто застонала под ее руками. Она надавила чуть сильнее, и дверь вдруг сложилась гармошкой, на ней образовались семь изломов. Лираэль не заметила, что после этого один из трех символов внезапно исчез. Остальные два оставались на месте.

И тут на Лираэль накатила волна магии Хартии, лавина знаков. Часть их проникла в тело девушки. Лираэль чувствовала, как магия струится по ее венам вместе с кровью, и это наполняло ее радостью, которой она не испытывала с момента создания Собаки. Магия плыла в ее крови, искрилась в ее дыхании, но как только Лираэль переступила через порог, дивное ощущение исчезло. В этот же миг с ее ладоней пропали знаки, она даже не успела рассмотреть их как следует.

За дверью оказалась винтовая лестница, ведущая вниз.

— Ух ты! — вырвалось у Лираэль, и она встряхнула головой. Собака, конечно, уже оказалась рядом. — Что это было?

— Это дверь поздоровалась, — ответила Собака. Клацая когтями об пол, она побежала вперед.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лираэль, но хвост Собаки уже мелькал за поворотом. — Как дверь может поздороваться? Эй! Подожди меня!

Невоспитанная Собака не была приучена слушаться команд или даже просьб. Но она честно ждала Лираэль двадцатью ступеньками ниже. На лестнице было довольно темно, здесь светилось совсем немного знаков Хартии, а ступени покрывал мягкий мох. Вероятно, сюда давно никто не заходил.

Собака ждала, пока Лираэль не поравняется с ней, а потом снова ринулась вниз. В темноте Лираэль совсем не видела Собаку, но слышала, как лапы стучали по ступеням.

Лираэль старалась идти помедленнее, опасаясь поскользнуться на замшелой лестнице. Ей казалось, что там внизу есть что-то нехорошее, и Лираэль охватило предчувствие беды. Причем с каждым шагом напряжение все росло.

Собака раз восемь останавливалась и поджидала Лираэль, прежде чем они достигли подножия лестницы. Девушке показалось, что на этот раз они спустились футов на четыреста глубже, чем когда-либо. На стенах здесь не было видно прожилок льда, и это тоже было странно. Это место совсем не походило на другие владения Клэйр.

Чем глубже они забирались, тем темнее становилось. Одряхлевшие от старости знаки Хартии уже почти не давали света. Они вспыхивали то тут, то там, как искорки, и снова гасли. Глядя на эти знаки, Лираэль поняла, что лестницу начинали строить снизу. Чем ниже они спускались, тем древнее становились знаки. Их не обновляли столетиями.