– А теперь вы мне верите?

София осушила бокал.

– Я предпочла бы верить, что вы актриса, которую ко мне подослали для розыгрыша и которая могла помочь мне показать себя в выгодном свете, чтобы привлечь внимание мужа. – Она вздохнула. – Я надеялась, что и ваше появление из ниоткуда, и исчезновение книжки – всего лишь театральные трюки. Правда, убедить себя в этом было не очень легко. Человек появился из пыли – такое даже в нашей профессии не каждый день видишь. Прошу меня извинить, я на минутку.

Встав из-за стола, София достала и откупорила еще одну бутылку. Затем, наполнив бокал, вышла на крыльцо. Через открытую входную дверь Джейн видела, как София, с прищуром поглядев в ночное небо, поднесла бокал к губам и сделала несколько быстрых глотков. Потом как будто бы поперхнулась и перестала дышать. Затем все-таки допила вино и вернулась в дом.

– Итак, подытожим. Вы Джейн Остен. Вы произнесли заклинание, которое дала вам ведьма, и исчезли из своего времени, чтобы появиться здесь. Поправьте меня, если я не права.

Джейн промолчала.

Кивнув, София встала, прокашлялась и торжественно произнесла:

– От лица всех моих современников приветствую вас в двадцать первом веке, Джейн Остен.

– Сейчас в самом деле двадцать первый век?

– Совершенно верно. Что вы планируете делать, пока находитесь здесь?

– Искать способ возвратиться домой, – ответила Джейн.

София пожала плечами:

– Резонно. Допустим, это мы прояснили. Переходим к следующему вопросу.

– К какому?

– Почему роман, который вы написали, испарился?

Утром София и Джейн отправились в центр Бата в надежде найти какую-нибудь подсказку.

– Мой муж Джек ваш прапрапрапрапрапрапрапра… кто-то, – сказала София, когда они свернули на Рейлуэй-стрит. – Сколько раз я сказала «пра»?

– Восемь, – ответила Джейн.

– Нет, неправильно…

– А сколько раз было бы правильно?

– Не знаю, но точно не восемь. В общем, он ваш родственник.

У Джейн екнуло сердце.

– Правильно ли я понимаю, что по этой земле ходит мой потомок, моя плоть и кровь?

– Ага. Кстати, он красивый, – ответила София.

– Он происходит из наших Остенов? Из гемпширских?

– Именно. Говорю же: он ваш родственник, Джейн. У него есть тридцать ваших писем, которые он хранит в лондонском доме, в обувной коробке на чердаке.

– Не понимаю… Мои письма хранятся у вашего мужа? Но почему?

– Ему их мать оставила. Это коллекционная ценность.

Джейн задумалась.

– Чей же он сын? Вернее, чей праправнук?

Ее собственный? Означало ли это, что она вернется в свое время, выйдет замуж и произведет на свет дитя? Этот ребенок и его дети будут проявлять осмотрительность при вступлении в брак и усердно печься о своем потомстве, вследствие чего через много поколений появится красавец по имени Джек? Так чьей же женой она станет?

– Если я не ошибаюсь, он потомок Джеймса, – ответила София.

Джейн разочарованно кивнула:

– Да, одного из моих братьев так зовут.

– То есть Джек – ваш много раз «пра» внучатый племянник.

Джейн охватило уныние. Впрочем, если муж Софии оказался не прямым ее потомком, это не значило, что нет прямых.

– Есть ли между нами какое-нибудь сходство? Могу ли я на него взглянуть? – спросила она.

– На кого?

– На вашего мужа. Он живет здесь, в Бате?

– Нет, мы разошлись.

София сглотнула и потупилась.

– О! – ужаснулась Джейн. – Мне так жаль…

– Нечего жалеть, – сказала София и отвернулась, однако Джейн успела разглядеть на ее лице беспокойное выражение боли, смешанной с надеждой.

Что тут было ответить? Джейн не знала людей, чей брачный союз распался при живом супруге. Таких, кого ко второй половине привязывала лишь ненависть или неверность, она повидала достаточно, но никто из них не решался разорвать постылые узы.

– Может, вы зайдете на съемочную площадку? – сказала София и постаралась улыбнуться. – Джек снимает фильм по вашему роману.

– Фильм?

– Ну да, кино. Это как театральный спектакль, только еще эффектнее.

В одну секунду Джейн испытала такой прилив восторга, смущения и любопытства, что ей захотелось на минутку присесть.

– Пожалуй, я бы с удовольствием посмотрела, – сказала она.

Между тем они вошли в желтое каменное здание, где была такая же самоходная лестница, как в метрополитене.

– О, с этим приспособлением я уже знакома! – радостно воскликнула Джейн. – Взгляните!

Она запрыгнула на ступеньку и слегка покачнулась, но удержала равновесие.

– Неплохо, – похвалила София.

Они поднялись на третий этаж и вошли в большую комнату, заполненную книгами.

– Библиотека, – улыбнулась Джейн. – Кому она принадлежит?

– Плебсу. То есть всем желающим.

Это было что-то совершенно новое. Раньше книги привозились в деревню на телеге, и люди могли одалживать их на неделю. Библиотеки же принадлежали богачам. Эдвард, брат Джейн, получил в наследство от Найтов прекрасное книжное собрание, которым сам не пользовался, зато сестра всякий раз, когда приезжала к нему погостить, целыми днями пропадала в этой сокровищнице, поглощая том за томом.

– Поразительно, до чего много книг в двадцать первом веке! – заметила Джейн.

Какой-то человек в лохмотьях подошел к Софии и толкнул ее локтем.

– Вы понравились мне в «Докторе Живаго», – сказал он.

От него пахло гнилым картофелем.

– Не люблю отказываться от комплиментов, и все-таки в «Докторе Живаго» снималась не я, а Джули Кристи, – ответила София, закатив глаза.

– Она там просто красотка. Можно селфи?

Одной рукой незнакомец обнял Софию, а другую вытянул перед собой.

– Но у вас же нет телефона.

– Нету. – Он опустил руку. – Тогда автограф.

– А бумага и ручка у вас есть?

– Тоже нет.

Он уставился в пространство. София вздохнула:

– Мы идем к стойке информации. Если, пока мы там, вы найдете какой-нибудь листок, я вам его подпишу. Всегда приятно встретить поклонника.

Женщины ушли.

– Вы знамениты, София, – сказала Джейн. – Я и прежде замечала, что люди на улице смотрят на вас и даже показывают пальцами.