– Если я не вернусь в 1803 год, я не напишу своих романов, – сказала Джейн.

– Вы схватываете на лету.

Джейн поднесла к губам фарфоровую чашечку и, зажмурившись, сделала еще один большой глоток. Горькая жидкость обволокла язык и гортань, слегка обожгла внутренности и ударила в голову, как в колокол. Джейн даже подпрыгнула на стуле.

– Что же теперь делать? – спросила она, поморщившись.

София тоже отпила из своей чашки.

– Нужно вернуть вас на изначальную линию жизни.

– Как? Ведь миссис Синклер исчезла!

– Этого я не знаю, но знаю одно. Осмотритесь сейчас хорошенько, потому что больше вы из дома не выйдете.

Джейн принялась вертеть головой. На прилавке блестела стальная машина, производящая кофе. По зале были беспорядочно разбросаны видавшие виды деревянные столики со стульями. В углу дремал бездомный джентльмен из библиотеки.

– Я не совсем понимаю, на что именно я должна смотреть.

– Я просто так выразилась для усиления эффекта, – пояснила София, вздохнув. – Ни на что вам смотреть не нужно. – Она взяла лицо Джейн и повернула к себе. – Я не хочу, чтобы вы влюбились в двадцать первый век. Понимаете? Вы вышли на улицу, стали разговаривать с людьми, проехались в метро, сделали фото, да еще на смартфон! Чем больше все это будет нравиться вам, тем меньше шансов, что вы попадете обратно в свою эпоху. Мы сейчас же вернемся в дом Фреда, и вы будете сидеть там, если не хотите отрезать себе путь домой.

– Но если я никуда не буду выходить, как же я найду способ разрушить чары? – спросила Джейн.

– Вам выходить нельзя, – сказала София и, допив кофе, решительно встала.

– Тогда как же быть?

– Я сама займусь решением вашей проблемы. Представим себе, что я героиня фильма и мой квест – вернуть вас в ваше время.

Джейн смущенно кивнула:

– О… Это честь для меня. Спасибо.

– Не за что. Теперь закройте глаза, и я поведу вас домой.

Джейн и ее рыцарь в сверкающих доспехах покинули кофейню.

Следующим утром София развернула перед Джейн длинный список запретов, нарушив которые та рисковала уничтожить себя, а вероятно, и Вселенную.

– Правило первое: из дома не выходить, – заявила София, передавая гостье тост с маслом и вареное яйцо.

– Даже в сад нельзя? – спросила Джейн, глянув в окно, и с наслаждением откусила от золотистого ломтика.

В доме Остенов не было такого воздушного хлеба. Им приходилось довольствоваться тем, что пекла их служанка Маргарет, а ее изделия были не многим мягче камня.

– Можно, только постарайтесь ни на что не засматриваться. Не изучайте телеграфные столбы, не заглядывайте через забор к соседям. Откуда угодно может возникнуть стимул, под влиянием которого вы продолжите уничтожать свои романы. – София принялась ходить по кухне, убирая стальные коробочки в шкафы. – Вдруг, например, вам понравится электричество, и вы решите остаться, а потом раз – и все ваши книги исчезли!

– Что такое электричество? – спросила Джейн.

– Вот видите? Вы уже интересуетесь. К счастью для вас, я и сама толком не знаю, что это такое, поэтому у меня нет соблазна объяснить вам, как оно работает. Большинство из нас просто знают: электричество есть и оно облегчает жизнь. Вам тоже придется ограничиться этой информацией.

– Что же я буду делать целый день, если мне даже нельзя ни к чему проявлять любопытство? Смотреть в стену?

– Если хотите. Кстати! – ахнула София и, подняв указательный палец, испуганно зашептала: – Вам ни в коем случае нельзя смотреть телевизор! – Увидев на лице Джейн замешательство, она пояснила: – Это движущиеся картинки.

– Как вы сказали? Телевизор? Забавно! «Tele» – это по-гречески «далеко», а «visio» – «зрение» по-латыни. Два разных по происхождению корня в одном слове! Значит, у нас по-прежнему в обычае засорять язык неуклюжими заимствованиями.

– Ну хватит, – отрезала София. – Правило номер два: пусть ничто не кажется вам забавным. Просто пообещайте мне не смотреть телевизор, и все.

Джейн пообещала, понимая, что сдержать слово будет нетрудно: даже если она найдет какое-нибудь из запретных приспособлений, воспользоваться им она все равно не сумеет. Когда София, перестав прятать загадочные вещицы по кухонным ящикам, тоже села за стол, Джейн спросила у нее:

– Может быть, я хотя бы чего-нибудь почитаю, чтобы скоротать время?

– Думаю, это не повредит, – сказала София и, подойдя к книжному шкафу, принялась изучать корешки. – Давайте посмотрим. Вам можно читать только то, что было написано до вашего времени. Например, это.

Она передала гостье два внушительных тома: «Наставления молодым девицам» Джеймса Фордайса и собрание сочинений Шекспира.

– И все? – спросила Джейн.

– Для начала должно хватить. Только ни в коем случае не трогайте это. – София взяла с полки оставшиеся пять романов Остен: «Эмму», «Разум и чувства», «Гордость и предубеждение», «Нортенгерское аббатство» и «Мэнсфилд-парк». Увидев, как помрачнело лицо их автора, она спросила: – Что такое?

– Я немного полистала «Мэнсфилд-парк», – сказала Джейн и сглотнула. – Вчера, в Лондоне, в книжной лавке. Я прочла совсем немного, одну или две страницы. От силы три.

– Остен! – вскричала София. – О чем же вы думали? Может, в этом-то и причина! Кто знает, какие еще могут быть последствия! Правило третье: нельзя читать свои собственные книги. – Собрав все пять романов в стопку, она положила их в стеклянный шкафчик рядом с запыленной бутылкой хереса, заперла дверцу на ключ, а ключ спрятала в карман. – Надеюсь, этих мер предосторожности будет достаточно.

– Когда вы вернетесь? – спросила Джейн, завороженно глядя на книжную пирамидку за стеклом.

– Постараюсь поскорее, – сказала София.

В это время из ванной появился Фред – без одежды, в одном только полотенце, обернутом вокруг бедер. Он вздрогнул, когда его затуманенный взгляд различил двух женщин, сидящих за столом.

– Чего ты встала так рано? – спросил он Софию и нервно улыбнулся Джейн: – Доброе утро.

– И вам доброго утра, Фред, – это было единственное, что она могла вымолвить, имея перед глазами такую картину.

За всю ее прежнюю жизнь ей ни разу не довелось видеть мужчину без рубашки, а теперь она во второй раз за два дня лицезрела обнаженную грудь одного и того же джентльмена.

– Я встаю в шесть, – сказала София брату. – Слушай, Фред. Джейн останется у нас еще на несколько дней, ты не против? Она тебя не стеснит.

– Хорошо, – согласился он чересчур поспешно. – То есть мне все равно.

Фред кашлянул и пожал плечами, отчего полотенце развязалось и упало бы, если бы он кое-как его не подхватил. Джейн отвернулась, догадываясь, что ее щеки приобрели свекольный цвет.