– Да, она и вправду удивительная, – раздался сбоку знакомый голос; в устах этого человека русский язык звучал для меня немного непривычно. – Удивительно безрассудная и сумасбродная, не контролирующая свои эмоции и силы, не думающая о последствиях.

Не веря самой себе, я подняла взгляд на стоящего рядом архимага водной стихии.

– Дан?

Он был одет в черные брюки, белоснежную рубашку, темно-синий галстук, подчеркивающий синеву глаз, которые сейчас отражали лишь неприкрытую злость.

О, Создатель! Он что, тоже искал меня?!

– Значит, сначала ты полностью опустошаешь свой резерв, абсолютно случайно возвращая с того света пятнадцативекового мужика. Я, как последний дебил, двое суток не отхожу от тебя, пока ты при смерти. И – стоило уснуть на какой-то жалкий час, как ты умудрилась сбежать. Зачем, Камелия? Зачем ты сбежала? – негодовал Даниэль.

Ясные синие глаза так и прожигали меня.

Мне стало так грустно. Я снова почувствовала себя жалкой. Непрошеные слезы были готовы вырваться наружу, но я не хотела, чтобы меня вновь видели слабой, а потому гордо посмотрела магу в глаза и ответила:

– Я не сбежала. Просто так вышло. Я не могу контролировать порталы, они образуются самопроизвольно. Я даже не понимаю, как сделала это в тот раз.

– Затевая ссору с пьяной женщиной, подумай несколько раз – тебе через десять минут надоест, а вот ей – вряд ли, – ехидно встрял в наш нелюбезный диалог Тимур.

Кажется, только теперь сознав, что мы не одни, Даниэль прошелся взглядом по Тимуру.

– Это кто? – спросил он небрежно.

– Мой друг, – я демонстративно заказала себе еще коктейль, показывая, что уходить не намерена. – Тимур.

– Вижу, что не смертный, – усмехнулся Даниэль. – Добрый вечер, князь.

– Камелия останется здесь и уйдет тогда, когда пожелает, – неожиданно твердо и грозно ответил Тимур.

– Князь?

Но ответить мне никто не счел нужным: мужчины были слишком заняты друг другом, играя в гляделки. Я подхватила бокал и направилась к бильярдному столу. В гордом одиночестве разогнав все шары в три захода, я заметила, что Тимур и Даниэль уже довольно мирно беседуют, приканчивая бутылку Hennessy. Убедившись, что они в полном порядке, я разогнала еще партию. Потом ко мне подошел официант и протянул записку.

На бумажной салфетке было написано размашистым почерком Тимура:

«Это не он. Я уверен. Можешь идти с ним, если пожелаешь. Я здесь закончу один и дам тебе знать. С ним ты в безопасности. Прекрати терзать свою душу и верь в себя, маленький архимаг. Еще увидимся».

Когда я закончила читать послание, Тимура уже не было. Пробежав записку еще раз, я поняла, что так он попрощался со мной. Сердце снова сжалось.

И почему все, кто становится хоть на каплю дорог мне, уходят из моей жизни?

Наверное, проклятое наследие моего рода сопровождает и меня, обрекая на одиночество.

Ко мне подошел Даниэль, улыбаясь своей ослепительной лучезарной улыбкой в тридцать два зуба.

– Твой друг – очень интересный собеседник. Но в данный момент меня больше интересует, чем же ты занималась здесь все это время.

Он присел, опираясь на край бильярдного стола.

Чего бы ему такого сказать, чтобы отошел и не мешался?

– Да так… вот ребенка завела, – словно между делом проронила я.

Если Даниэль и удивился, то выразил это весьма сдержанно. Подвинул меня от стола, забирая из рук кий.

– Еще скажи, что имя выбрала, – так же словно невзначай бросил он.

– Имя у нее уже есть, – ровно ответила я. – Ева.

Вот теперь Даниэль не смог сдержать удивления.

– А с чего ты взяла, что это девочка? – продолжил расспросы он.

Я точно знала, что сосредоточенность, с которой он забивал шары, всего лишь не дает ему вцепиться мне в горло за такие обременительные выходки. А вот вопроса про имя я не поняла и даже немного рассердилась – скорее на саму себя.

– Так это любому понятно, – ответила я небрежно.

– А отец? – полюбопытствовал Дан.

– А что – отец? – я сняла со стены треугольник, чтобы выстроить шары для новой партии. – Я про него ничего не знаю, а нового еще не успела найти. Тимур вот отказался, могу тебе предложить, – решила слегка пошутить я.

Смотреть Дану в лицо не хватало выдержки, и чтобы занять себя чем-то, я начала заполнять пирамиду на зеленом сукне. Уж лучше на шары смотреть, чем на его медленно краснеющую физиономию.

Мою шутку по достоинству оценила компания из семи девушек, играющих по соседству. А вот Даниэль, кажется, ее не оценил и даже малость подрастерялся от такого сомнительного предложения. Даже кий выронил, приоткрыв рот и глядя на меня изумленными глазами.

– Ками, ты что, с ним? Или еще с кем-то…

– С кем – с ним? – перебила я.

Наконец до меня начало доходить, что у беседы есть второе дно, и каждый из нас придерживается в разговоре своего берега.

– Ты почему мне вообще такие вопросы задаешь? – возмутилась я.

Щеки запылали: я окончательно осознала, что он имел в виду. Нет, я конечно, уже и замужем была и все такое, но в этой жизни мне еще не приходилось…

Теперь архимаг водной стихии растерялся окончательно и забавно прищурил свои синие глаза, усиленно пытаясь сообразить, в какой момент разговор свернул в неправильном направлении.

– Ты же сказала, что у тебя будет ребенок, – медленно и довольно громко, пытаясь утвердиться в своих умозаключениях, начал рассуждать Даниэль.

– Я сказала, что обзавелась ребенком, – поправила я.

Похоже, он не заметил разницы.

– И когда это ты успела? – попытался уточнить горе-аналитик.

– В ночь с позавчера на вчера, – честно ответила я, уже откровенно смеясь.

И почему они все так заботятся о том, когда я и с кем? Сначала Артур удивил приступом непонятной ревности, теперь еще и Даниэль допрашивает.

Ну ладно. Хотите знать? Я вам расскажу. Даже врать не буду. С такими скороспелыми выводами с вашей стороны и врать-то не надо. И так весело будет. Мне.

Тем временем лицо Даниэля вытягивалось все больше и больше.

– С кем? – спросил он даже как-то угрожающе.

– С Тимуром, – продолжала отвечать я с полнейшей искренностью. – Ну, там еще, правда, один оборотень был. В общем, они оба мне очень помогли.

Даниэль даже подавился, пока я выдавала свои честные ответы. Он долго кашлял и только минуты через три смог прийти в себя – после того как залпом опустошил полбутылки коньяка прямо из горла, явно посчитав, что стакана теперь будет маловато.