Внешне майор напоминал шерифа из американского боевика, и чувствовалось, что он сам знает об этом, и ему нравится играть такую роль. Весь его вид говорил: «Это мой поселок, и в нем было спокойно, пока ты, парень, не появился здесь. А мне не нужны неприятности, поэтому ты не пошевелишь даже пальцем без моего на то разрешения». Но взгляд его при этом слегка бегал, выдавая неуверенность, то и дело вопросительно останавливаясь на круглолицем, который сидел за столом, не принимая участия в беседе.

Этот второй со своим маленьким росточком едва доставал до плеча грозного «шерифа», но по каким-то неуловимым признакам было видно, что именно он здесь главный. По бесстрастному взгляду и не выражающему никаких чувств лицу невозможно было понять, что у него на уме, но у Лесового сразу сложилось впечатление, что он гораздо опаснее своего крупного и громогласного спутника. Николай вспомнил злой взгляд, который успел бросить на него Виктор Завьялов, и понял, кто этот человек. Несомненно, это был председатель артели «Золотинка» Греков.

— Так что молчим, капитан? — язвительно спросил «шериф». — Какие общие интересы у тебя с задержанным?

— У тебя есть что-то против меня? — спокойно спросил Лесовой. — Тогда выдвигай обвинение. А с Виктором я встретился, чтобы узнать о судьбе своего друга, Леонида Полищука. Или я не имел на это права?

— Не умничай! — загремел майор. — А то закрою на трое суток! У меня-то как раз все права есть!

— А основания? — деловито спросил Николай.

— Выяснение личности, — ухмыльнулся Силантьев. — Что-то у меня вызывает сомнение подлинность твоего служебного удостоверения. Может быть, ты тот самый курьер, который должен был за золотишком к Завьялову приехать?

— А теперь слушай меня, майор! — Николай решил сменить линию поведения и постарался, чтобы его голос звучал как можно решительнее, с некоторой даже ноткой презрения к собеседнику. — Неужели ты думаешь, что я прикатил сюда сам по себе, не имея никакой поддержки сверху? Хочешь проверить — пожалуйста, можешь закрыть меня в камеру. Только боюсь, что после этого тебе не доверят не то что отдел, а даже пост у дровяного склада. Ты меня понял?

Ему удалось произнести все это таким убедительным тоном, что «шериф» сразу сдулся, и даже в совиных глазах второго визитера появилось опасливое выражение.

— И еще, — Лесовой решил закрепить небольшую победу, — если ты хочешь снять с меня официальные показания, пусть твой товарищ представится. При посторонних ничего говорить не буду.

— Какой он посторонний? — возмутился майор. — Это свой, начальник ОЭП…

— Так кто из вас начальник? — Николай все понял, но сделал удивленное лицо.

— Ну, бывший. Все равно свой!

— А, господин Греков! — обрадованно сказал Николай, делая вид, что до сих пор не догадывался, кто сидит перед ним. — Вы-то мне и нужны! Надеюсь, вы поможете мне в поисках Полищука?

— Этим занимаются те, кому положено! — в противоположность «шерифу», голос у Грекова оказался высоким и звучал на самой верхней визгливой ноте. — И никаких московских советчиков им не требуется!

— Это значит, что помочь мне вы отказываетесь? — вкрадчиво спросил Лесовой.

— Понимай как хочешь!

Если у Грекова это обычная манера разговора, подумал Николай, то его бедных подчиненных можно только пожалеть. Сам он, не успев пообщаться с визгливым посетителем, уже готов был выставить его пинком в коридор. Но, конечно, не сделал этого. Николай поступил иначе.

— В таком случае, — обратился он к Силантьеву, — попросите своего товарища покинуть мой номер. С вами я буду разговаривать как с представителем органов, а его я в гости не приглашал. И находиться в занимаемом мной помещении против моего желания он не имеет никакого законного права! А мои права вы как представитель местной милиции обязаны защищать.

Совиные глаза налились кровью. Греков повернулся к «шерифу» с намерением что-то сказать, но тут в кармане у Николая запиликал брелок автомобильной сигнализации. На маленьком экранчике помигивало изображение левой передней дверцы. Сигнализация была устроена так, что при попытке вскрыть двери машина не поднимала рассерженный вопль, а тихонько передавала на брелок-пейджер информацию о злодействе. Попасть внутрь грабитель все равно не мог, зато хозяин имел полную возможность застать его на месте преступления.

— Майор, вот это уж точно по вашей части! — сказал Лесовой Силантьеву. — Кажется, мою машину грабят.

И направился к выходу. Около двери обернулся и увидел, что «шериф» следует за ним, а Греков даже не сделал попытки подняться со стула.

— Э-э, так не пойдет! — сказал Лесовой. — Я вас здесь одного не оставлю. С чего это ради я должен доверять вам свое имущество? Если у вас средь бела дня машины вскрывают, то вдруг после вас тоже что-то пропадет?

Греков чуть не задохнулся от ярости, но Николай, не обращая на это внимания, вытеснил его из номера и демонстративно закрыл дверь на два оборота ключа. Все ценное, в том числе деньги, он оставил в машине, и сейчас просто издевался над Грековым. Может быть, не стоило наживать себе врага, но очень уж хотелось проучить этого местного князька. Кажется, у него это получилось. Греков посинел от злости, но не нашелся с ответом.

«Шериф» ускорил шаг и выбежал на улицу чуть раньше Николая. Какой-то тип в надвинутой на самые глаза черной вязаной шапочке ковырялся в замке «Волги». Лесовому оставалось сделать лишь несколько шагов, чтобы схватить злоумышленника за руку, но ему мешала массивная фигура Силантьева, заступившего дорогу. А тот, вместо того чтобы молча подойти к грабителю, вдруг гаркнул устрашающим басом:

— Стоять! Милиция!

Реакция у злодея оказалась отменная. Как заяц, он метнулся в сторону и в одно мгновение исчез за углом. Майор с топотом, от которого, казалось, содрогались стены домов, побежал за ним. Но быстро вернулся, виновато разводя руками.

— Ушел! Но ничего, я его все равно вычислю!

— Ну-ну… — равнодушно сказал Лесовой.

Он не сомневался, что «грабитель» пытался вскрыть машину по указанию майора, но сделал вид, что ничего не понял. Доказывать что-то было бесполезно, да и не нужно.

Николай лежал на гостиничной койке, глядя в потрескавшийся потолок, и размышлял, пребывая в расстроенных чувствах. Кажется, он зашел в тупик, из которого было всего два выхода — прошибать лбом стену или поворачивать назад. Второй раз за короткое время ему недвусмысленно дали понять, что его присутствие на Колыме мало того, что нежелательно, но еще и опасно. Фээсбэшник Митрохин упоминал каких-то «больших людей», интересы которых Лесовой неосторожно затронул, но не сказал, какого уровня были эти люди — местного или повыше? Впрочем, в сложившейся ситуации особой разницы не было, местные полковники могли оказаться гораздо опаснее московских генералов. Он не вчера появился на свет и понимал, что там, где затронуты шкурные интересы, миндальничать с залетным чужаком, проявляющим излишнее любопытство, никто не будет.