Через двое суток в Гаване был проведен рейд и арестовано двадцать четыре человека, подозреваемых в работе на гусанос. В Пинар-дель-Рио тихо захвачена высаженная группа из Гватемалы. На связь они просто не успели выйти. Да и надобности в этом не было. События разворачивались в нужном для нас ракурсе. Через две недели стало известно, что у противника действует единственный вариант – полуостров Запата. Они так и назвали свою операцию. Одиннадцатого апреля завершилась операция «Капля». Имея всего четыре тягача и шесть шестидесятитонных платформ, сумели переместить из Сан-Кристобаля в Хагуэй Гранде танковую роту и две батареи СУ-100. Действовали исключительно ночью, передвигаясь только проселочными дорогами (а это слабые мосты!), без единой аварии, двенадцать самоходок и восемнадцать танков были перевезены на двести двадцать километров. Все было готово для отражения вторжения, но абсолютно достоверных сведений не было. А американцы начали игру на нервах: облеты острова реактивной авиацией, еженощные нарушения воздушного пространства Кубы, ложные десанты с использованием манекенов. И все в разных местах. А у Фиделя и Хавьера была готова операция «Моль», требовалось только нажать на кнопку.

Двенадцатого апреля весь мир смотрел кадры с космодрома Байконур: старший лейтенант Гагарин совершил один виток вокруг Земли и приземлился «в заданном районе Советского Союза». Это была неправда, он промахнулся, и довольно серьезно, но не в этом дело. Эффект был потрясающим! Но четырнадцатого апреля над островом появился U-2, который прошел с востока на запад над всеми аэродромами Кубы. Операция «Мангуст» вошла в заключительную фазу. Пятнадцатого апреля был нанесен удар по аэродромам, «уничтожено» двадцать три из двадцати четырех самолетов ВВС Кубы. Противодействие налетам было катастрофически слабым: кое-где выпустили пятнадцать-двадцать снарядов к «бофорсам». Ведь поставок боеприпасов не было, их сорвали! Стрелять было нечем. На следующую ночь на подходах к южному побережью провинции Ориенте (Восточному) обнаружено судно под пуэрториканским флагом, оно шло в точку высадки Фиделя, к Плайя Лас. Активизировалась работа радиостанций в Сантьяго, открытым текстом передан сигнал тревоги, двенадцать батальонов бригады «М.26.7» по радио получили приказание выдвигаться в район Сьерра-Маэстро. В Вашингтоне и в Пуэрто-Барриоз потирали руки от предвкушения быстрой и убедительной победы. Уже оторвались от причалов семь кораблей кубинских экспедиционных сил. Два авианосца и четыре корабля непосредственного охранения крейсировали в Карибском море. На авианосце «Боксер» в состоянии полной готовности находился батальон американских «морских котиков».

Высадка состоялась в ночь на семнадцатое апреля. Около полуночи семнадцатого апреля в квартире Андреевых на 13-й линии раздался звонок. Вначале спрашивали самого Владимира Ивановича, но если его нет, то просили пригласить к телефону его жену или невестку. На вопрос: «Как вас представить?», последовало некоторое молчание, затем женский голос сказал, что говорить будет Маргарет Бонсал, жена генерального поверенного в делах США на Кубе, старшины дипломатического корпуса на Кубе.

– Господин посол в настоящее время отсутствует, могу соединить с его женой.

– Нелли?!

– Да, миссис Бонсал, слушаю вас.

– Я не знаю, слышали ли вы новость, милая, Кубинский Революционный Совет объявил, что узурпатор Фидель низложен. Верные Революционному Совету войска высадились на Кубе, и отряды Кастро бегут. Я думаю, что в ближайшее время начнутся беспорядки в Гаване, а у вас невестка на сносях. Боюсь, что повторятся события пятьдесят шестого года в Будапеште. Считаю, что дом старшины дипкорпуса будет более надежен, нежели здание русского посольства. Я и мой муж будем рады приютить вас в это смутное время.

– Благодарю вас, Маргарет! Вы очень любезны.

Она положила трубку, затем еще раз сняла и вызвала дежурного.

– С этим номером более не соединять. С Владимиром Ивановичем соедините.

– Слушаюсь, одну минуту!

– Володя!

– Да, ты меня отвлекаешь.

– На квартире Бонсала до сих пор работает телефон.

– Я в курсе, и о том, что звонили тебе – тоже. Мне некогда, дорогая. Все в порядке! – Владимир Иванович повесил трубку ВЧ. За пятнадцать минут до звонка бывшего посла высаживающиеся гусанос понесли первые потери, вступив в огневой контакт с патрулем береговой обороны. Начавшаяся операция «Мангуст» перестала быть самым большим секретом Америки, и посол с женой пытались посеять панику среди кубинцев и членов дипломатического корпуса. Заодно давали наводку, кого брать следующим. В ответ на высадку Фидель поднял по тревоге комитеты защиты революции по всей стране. Началась операция «Моль»: перетряхивали старое белье в шкафу. Комитеты давно составили списки неблагонадежных. Сейчас по всей стране начнутся облавы и аресты. Надлежит в течение нескольких часов ликвидировать возможность поддержки вторжения со стороны некоторых слоев населения – тех, кому не требовалось бесплатное молоко детям, тех, кого не устраивали государственные цены на сдачу излишков жилья, тех, кто не хотел оказывать бесплатную медицинскую помощь населению, тех, кто привык жить за счет эксплуатации трудящихся. Перед этим, сразу после прилета из Тринидада, в здании, где заседала Генеральная национальная ассамблея народа Кубы, Фидель произнес слова о социалистической направленности кубинской революции. То самое «Б», о котором неоднократно говорил посол Андреев. Утром 17 апреля на митинге в Гаване Фидель открыто повторил эти слова. Жребий брошен, круг друзей и врагов революции был очерчен. Линия соприкосновения фыркала огнем, в воздухе носились самолеты. «Patria o muerte! – Родина или смерть!» – провозгласил Фидель, и миллионы глоток прокричали этот лозунг. Страна вставала под ружье. Вот только в подсумках у большинства было всего по две обоймы.

А в далекой Москве к дежурному митингу у стен посольства с аккуратными плакатиками, сделанными в ближайшем райкоме комсомола, неожиданно подключились жители Москвы и приезжие из других городов. Пять дней назад они так же спонтанно собрались встречать первого космонавта СССР. Восемь часов беспрерывной колонной проходили мимо не закрытого тогда Мавзолея, на трибуне которого стоял маленький улыбающийся майор Гагарин. Сейчас они все пришли под стены нового посольства США. Впервые с 1953 года, как во время похорон убитого Сталина, пришлось вызывать войска и конную милицию. Много войск. Нет, митинг не разгоняли в прямом смысле этого слова, но разобрать по камешкам комплекс зданий посольства не дали. Демонстранты лишь закрасили его фиолетовыми, синими и красными чернилами. «Руки прочь от Кубы!» В течение хода всей операции «Запата» толпа стояла под стенами и скандировала лозунги Фиделя. Кое-кто из ЦК внес этот случай в черный список «ошибок Хрущева». Но бывшему союзнику народ показал, что его происки не останутся без ответа. Народная поддержка революции на Кубе буквально несколькими публикациями в газетах была обеспечена.

Решительная и быстрая победа на Плайя Хирон укрепила как саму революцию на Кубе, так и решимость социалистического лагеря помочь ей, распахнув широко свои объятья. Вместо небольшого ручейка помощь пошла настоящим потоком. Сразу после окончания боев, убедившись, что «изменников Родины» не расстреливают, а выпроваживают из страны, лишая их гражданства[1], Малиновский дал отмашку исполнения операции «Анадырь»: все идущие на Кубу суда были задействованы для переброски войск. Не обошлось без перегибов: кто-то из армейских снабженцев, не мудрствуя лукаво, заказал огромную партию одинаковых костюмов и клетчатых рубашек-ковбоек. К советским офицерам и солдатам тут же приклеилась кличка «стоклеточные». По приходе на Кубу их переодевали в форму кубинской революционной армии, или они ходили в гражданской одежде. Началось массовое переустройство аэродромов. Четыре ДСК (домостроительных комбинатов), цементный завод в Мариэле были развернуты за пару месяцев и сразу перешли на круглосуточный выпуск продукции. Одинаковые двухкомнатные коттеджи без стеклянных оконных рам, одинаковые хрущобы-пятиэтажки начали расползаться по острову со скоростью саранчи. Немедленно по готовности городков и объектов туда поступала техника, средства связи и прибывал личный состав. Кубинская армия перешла на автоматы и пулеметы Калашникова, боевой, строевой, дисциплинарный и караульный уставы Советской армии, сохранив, правда, кепи с большим козырьком и береты.