— Я тебя не боюсь. Я никого не боюсь.

И словно в подтверждение своих слов она прошла вплотную к Джеку. И послала ему воздушный поцелуй — жест, который Джек мог истолковать и как обещание, и как угрозу.

7.40. Уэсу осталось дежурить двадцать минут, а потом он может идти домой. Обычно в это время старшеклассники небольшими группами слонялись возле почты или сидели в своих машинах на парковке, но сегодня Главная улица словно вымерла, как будто все поверили, что чем ближе они подойдут к закусочной, тем у них больше вероятность оказаться в лапах местного преступника.

От шума шагов за спиной Уэс обернулся, держа руку на поясе. Человек подбежал ближе. Отражатели на спортивной шапочке и кроссовках поблескивали в свете уличных фонарей.

— Уэс! — позвал Амос Дункан, останавливаясь перед полицейским и хватая ртом воздух. Он слегка согнулся и опустил руки на колени, потом выпрямился. — Прекрасный вечер, не так ли?

— Для чего?

— Для пробежки, конечно. — Амос рукавом рубашки вытер пот с лица. — Господи, глядя на город, можно подумать, что ввели комендантский час!

Уэс кивнул.

— Пусто, а ведь только половина восьмого.

— Может быть, люди стали ужинать позже, — предположил Уэс, хотя оба понимали: дело не в этом. — Что ж, побегу домой. Меня ждет Джилли.

— Ты бы приглядывал за ней получше.

Амос нахмурился.

— О чем ты?

— Я видел ее сегодня днем у закусочной. Она болтала с Сент-Брайдом.

— Болтала?

— Это то, что я видел.

Амос поиграл желваками.

— Он первый начал разговор?

— Я не знаю, Амос. — Уэс тщательно подбирал слова, потому что знал: если Дункан отвернется от него, он на несколько месяцев попадет в немилость к начальству. — Просто мне показалось, что Джилли… не понимает всей опасности, которую он собой представляет.

— Я поговорю с ней, — пообещал Амос, но мыслями он витал где-то далеко.

Он недоумевал, как человек может приехать в город, где его никто не ждет, и вести себя так, словно имеет право здесь жить. Сколько невинных разговоров должно состояться, прежде чем девочка доверится ему и пойдет с ним домой?! Он представил, как Сент-Брайд окликает его дочь по имени. Представил, как она оборачивается и улыбается, как делала всегда. Он увидел то, во что хотел поверить.

Он заставил себя переключить внимание на Уэса.

— Ты скоро сменяешься?

— Минут через десять-пятнадцать.

— Отлично… — кивнул Амос. — Отлично! Спасибо за подсказку.

— Я просто пытаюсь оградить…

Но Дункан уже поднял руку в знак прощания. Уэс пошел к парку. Он не заметил, как Амос свернул с дороги, ведущей к его дому, и побежал совершенно в другом направлении.

Том О'Нил распахнул дверь и с удивлением обнаружил на пороге задыхающегося Амоса Дункана.

— Амос, с тобой все в порядке?

— Прости, что побеспокоил.

Том оглянулся через плечо. В столовой за большим столом собралась его семья.

— Ничего страшного. — Он вышел на крыльцо. — Что-то случилось?

Амос серьезно посмотрел на приятеля.

— Знаешь, — сказал он, — случилось.

У Эдди из головы не шел Джек. Она подалась вперед и поцеловала его затылок в отчаянной попытке отвлечь от просмотра телевизора.

«Разновидность этого чая, произрастающего на Тайване, популярнее сортов, произрастающих в Амое, Фучжоу, Гуанчжоу».

— Оолонг, — сказал Джек, который сидел, опершись локтями на колени. И когда Эдди лизнула его в ухо, добавил: — Перестань! Я на коне.

— А мог бы быть на мне.

Днем в закусочной Джек бросал на нее призывные взгляды, настолько страстные, что она даже спотыкалась. Либо старался пройти как можно ближе, чтобы их тела соприкоснулись. Но когда наступало время викторины, ей хоть голой перед ним пляши — и внимания не обратит.

Джек подсел на «Рискни!». За три года он только однажды пропустил викторину, и то лишь потому, что ехал в это время в тюрьму в патрульной машине шерифа. Он обрадовался тому, что они с Эдди взяли на вечер выходной, чтобы перевезти его вещи, и сегодня ему выпала возможность посмотреть оба выпуска — в семь и в одиннадцать. Однако у Эдди были другие планы на вечер.

Она стала расстегивать его рубашку, но Джек удержал ее.

— Когда начнется реклама, я тебе отомщу, — предупредил он.

— Ой, испугал!

«Деметра наслала на землю голод, когда ее похитили и унесли в подземное царство».

— Держу пари, ты знаешь ответ, — сказал Джек.

В ответ она положила руку ему между ног.

Он подскочил.

— Эдди! — возмущенно воскликнул он, хотя и отреагировал на прикосновение.

— Персефона? — предположил игрок на экране.

Эдди медленно сжала руку.

— Ага, a ты не знал!

Джек заерзал.

— Я знал ответ, но отвлекся и не озвучил его.

«Джефферсон сказал: "Ни в одной стране этому нет прощения… потому что это всегда можно предотвратить"».

Эдди села к нему на колени, загораживая телевизор, и Джек прекратил сопротивление. Привлек ее к себе и поцеловал, роняя ответ ей в рот.

— Незнание закона.

— Незнание, — повторила Эдди, — блаженство неведения. — Она откинула голову назад и внезапно застыла. — Слышал?

Но знаменитое внимание Джека сейчас было сосредоточено исключительно на Эдди.

— Нет.

Грохот, кто-то убегает… Эдди прислушалась.

— Вот опять.

— Это какое-то животное, — предположил Джек. — Ты же в лесу живешь.

Она отстранилась. Он схватил Эдди за руку и застонал, когда она встала с его колен. Выглянув в окно, она увидела только освещенный луной край качелей.

— Ничего.

— Тогда взгляни сюда. — Джек встал, поправляя натянувшиеся джинсы, и обнял Эдди. — Наверное, еноты. Может, поднимешься наверх, а я пока от них избавлюсь?

— И пропустишь финал викторины? — поддразнила Эдди.

— Никогда! — с серьезным видом ответил он и подмигнул. — Ее повторяют в одиннадцать.

У Джиллиан из головы не шел Джек. Она в сотый раз прокручивала воспоминание о встрече у закусочной, проигрывала различные сценарии, словно слайд-шоу: слова, которые должна была произнести, поступки, которые должна была совершить. Представляла, как Джек хватает ее и целует до крови. И каждый раз, когда она вспоминала, что он обращался с ней, словно с ребенком, в животе все сжималось. Она начинала плакать, снова и снова, а мгновение спустя что-то бессвязно бормотала, испытывая непреодолимое желание еще раз получить возможность доказать ему, что она уже не маленькая.