Зазвонил мобильный: Макарцев на проводе.

– Что ж ты, меня до инфаркта довести хочешь?! – закричал Ларичев. – Передали?! Не задохнулся в багажнике?! Как это – в салоне?! Ты в своем уме, Макарцев?! Что значит – «действовал по обстоятельствам»?! Да я тебя!..

И тут Ларичев вспомнил, что не может наказать водителя агентурного «Запорожца» – тот не его подчиненный, а только преданный сотрудник… Генерал вспомнил о своей былой власти над жизнью и смертью солдат и офицеров и застонал сквозь зубы…

В конце проселка, уходившего за ближние постройки, «Запорожец» ждали. Поперек трассы стоял армейский фургон «Урал», но, похоже, больше для внушительности. Артем приметил в стороне два буро-зеленых «уазика» и вооруженных автоматами людей в камуфляже рядом с ними.

Водитель «Запорожца» помахал рукой, и от «Урала» отделились двое бойцов в полушубках и с короткоствольными «каштанами» наперевес.

– Прибыли! – с облегчением проговорил водитель. – Выводи пленного!

Бледный Удоев стал еще бледнее, когда на трассу выполз «уазик» и его дверца приглашающе распахнулась.

Макарцев впервые обратился к Ильхану, указав на фигуры в камуфляже:

– Видишь, вон прокурор и адвокат стоят? А там, в сторонке, присяжные заседатели. Будет тебе суд, дорогой человек!..

Бойцы выступили вперед и, ни слова не говоря, подхватили Удоева, пригнули ему голову и втолкнули в «уазик». «Урал» с ревом отъехал, освободив трассу. «Уазы» ушли вперед, а следом, выпустив струю дыма, тронулся тяжелый «Урал».

– Поехали, что ли, – сказал Макарцев. – До метро довезу.

– Ты где служил – или служишь? – поинтересовался Тарасов, располагаясь на заднем сиденье.

– Где служу – не твое дело, – любезно отозвался водила. – А служил по контракту в Федеральной службе контрразведки. Девяносто четвертый – девяносто пятый, понял?!

До самой Москвы сдержанный Макарцев больше не открывал рта. Артем блаженно жмурился и покуривал. Все сложилось вроде бы хорошо… Хорошо?!

С тех пор как учились в штыки подниматься

И залпами резать бессонный рассвет,

Мы вернулись домой, повзрослев на пятнадцать

Прижимисто прожитых лет.

Сергей Наровчатов

Звонок Ларичева вырвал Артема из сладких объятий сна. Генеральский голос, обычно рокочущий, звучал почти по-старчески жалко.

– Тарасов, тут непонятность такая вышла… Не того ты языка взял, понимаешь…

И Ларичев продолжил поспешно говорить, опережая готового задать вопрос Артема:

– Это не Ильхан – двойник его… Сняли отпечатки, в рожу глянули – не он, черт!

– Так, выходит… – вставил Тарасов.

– Точно так! – подхватил генерал. – И на стрелке не Удоев был, и на вилле… Двойник это – артист, любитель из Махачкалы…

– А Ильхан где?

– Ну не в Грозном же! В Лондоне он – только что информатор из нашего дипкорпуса сообщил…

– И теперь…

– А теперь мне наверх, в Кремль докладывать нечего! Не скажу же я, что мы актера взяли, морду ему искровянили…

– Что с ним теперь будет?

– С кем?!

– С двойником… с актером…

– Какая тебе, на хрен, разница! Возьмут пять подписок о неразглашении на сорок лет и отпустят с богом… Не гестапо же, в самом деле… Ну и не извиняться ж перед ним: сам знал, за что деньги брал…

– Мне-то что теперь делать?

Ларичев перестал кудахтать и, по-видимому, задумался.

– Тебе? – протянул он. – Да в «Гамму» поезжай, с Белорыбиным увидишься, он там сейчас. Чего, в самом деле, думать лишнее!..

Тарасов слишком хорошо разбирался в интонациях генеральского голоса: подвоха не было – Ларичев импровизировал…

– Ладно, съезжу проветриться, – в тон ответил Артем.

– Будем на связи! – с явным облегчением отозвался генерал. – Бывай, майор!

В электричке заскучавший Артем вытащил из кармана телефон и ни с того ни с сего позвонил Даше. Какая разница – засланный этот очаровательный казачок или нет?!

Отозвалась Даша не скоро – и отозвалась как-то странно. Вместо «здрасьте» она выпалила:

– Артем, ты как?! У тебя все в порядке?!

– Спасибо, в порядке. Ты-то как?

Возникла пауза. Стучали колеса электрички, за спиной злобно ругались две бабки с пухлыми кошелками.

– И я так себе… ничего… Хочешь встретиться?

– Завтра, наверное. Сегодня я это… на службу еду…

– Ого! – раздраженно сказала Даша. – Ну, послужи, послужи до завтра, а там посмотрим… – хмыкнула девушка и отключила связь.

Тарасов пожал плечами и уставился в окно: чем моложе девка, тем труднее ее понимать… в наши-то взрослые годы… Бабульки по соседству вроде помирились и теперь, торопясь наверстать упущенное время, гомонили о своем, о женском. Мельтешило в глазах Подмосковье. Вот и платформа дачного полустанка вывалилась из-за поворота. А до «Шишкина леса» пешком, как в самые лучшие забытые времена…

Позвонил Белорыбин: предложил прислать машину на станцию. Артем отказался – дольше ждать, пока водила по хреновой дороге дорулит.

Многое изменилось. Даже утоптанная снежная дорожка, которую раньше через день обновлял наряд контрольно-пропускного пункта, сейчас была неотличима от снежной целины. По криво прочищенной бульдозерным рылом дороге катились клочья поземки.

Машину Саня все-таки выслал: знакомый «газик», прыгая на ухабах, несся навстречу, вспарывая снег.

Белорыбин дожидался приятеля у себя в модуле, и рожа у Сани была кислая. Несомненно, визит бывшего командира радовал его мало. Кто его знает – вдруг начнет неудобные вопросы задавать…

И разговор не заладился: Белорыбин уходил от вопросов, напирая на денежное довольствие, которое старый-новый президент обещал повысить и повысил, а ведь обещал повысить еще…

На столе появилась литровка водки, и, залихватски хлопнув в ладоши, Саня с облегчением принялся за дело: нарезал колбасу, бухнул на стол банку соленых помидорчиков, звякнул пузатыми буржуйскими рюмочками.

– Что ты думаешь, Саня, насчет последних событий? – без интереса закусывая, вскользь поинтересовался Артем.

– «Трудно жить на свете пионеру Пете», – пожав плечами, процитировал Белорыбин детский стишок и пояснил: – Потому как: «Бьет его по роже пионер Сережа».

– «Что до службы не касаемо, того исполнять отнюдь не следует», – цитатой ответил Артем. – Это я насчет недавнего прошлого. Поздновато только вот вспомнил…

– Ого, золотые слова! Это Паша Грачев, что ли, сказал? – удивился Белорыбин.