Мои худшие опасения оправдались. Из-под земли проворно вылезло человекоподобное существо, к голове которого криво, топорщась складками приросла чужая кожа, целиком содранная с головы какого-то несчастного. Снарк немного не рассчитал, отверстия на месте глаз не совпали с его собственными глазами, поэтому мутант просто когтями расковырял их. И теперь клочки мертвой кожи сталкера болтались у мута над глазами, словно жуткая пародия на веки.

Кстати, снарками их прозвал какой-то образованный сталкер, позаимствовавший название монстра из поэмы Льюиса Кэрролла «Охота на снарка». Классик английской литературы в своем произведении описал весьма опасную тварь, рекомендуя при тесном знакомстве с ней иметь с собой наготове крепкую дубину. А при встрече с наиболее сильным снарком гарантировал, что в результате такой неприятности человек стопроцентно пропадет, не успев даже крикнуть «спасибо». Без вариантов. Правда, подзабыл я, как тот суперсильный снарк называется – по ходу, Кэрролл обозвал его по-особенному. А вот как именно – убей не помню.

Впрочем, в Зоне слабых снарков я не встречал. Сильных же – сколько угодно. Особенно в местах, где до аварии либо сразу после нее проводились какие-то научные эксперименты. Например, как здесь, в районе Чистогаловки. Самое что ни на есть козырное место для этих тварей.

Вот и лезли они сейчас из земли один за другим, словно грибы после дождя, только намного быстрее. Я не успел щелкнуть переводчиком огня своего АК, как их уже больше десятка выползло, отряхиваясь от комьев земли, словно собаки, выскочившие из воды. Все в каких-то лохмотьях, преимущественно в выцветших остатках военной формы. У некоторых на башке, как и у первого, чужая кожа. Либо просто головы обмотаны тряпьем, как у дампов из мира Кремля.

А двоим, видимо, тряпок не хватило, и выглядели они просто ужасно. Как люди, с лиц которых пластами содрали кожу. Но не всю. Несколько почерневших лоскутов остались, напоминая грубые заплатки на кроваво-мясном месиве, прилепленные к нему непонятно зачем.

Они бросились разом, не дожидаясь пока вылезут остальные – а что вылезут, сомнений не было, земля шевелилась уже практически везде, ибо снарки днем предпочитают отдыхать, а охотятся преимущественно ночью. Либо если тучи надежно закроют солнце. Как сейчас, например.

Стрелять мы с Виктором начали одновременно, не сговариваясь. Просто я в своей голове услышал голос Японца: «Мои – справа». И не послал Савельева семиэтажным, даже мысленно. Ибо тут он был прав: в бою не до условностей.

Первый снарк прыгнул – и прямо в прыжке напоролся на пулю Японца, выпущенную из «Вепря».

Двенадцатый калибр – страшная штука. Башка мутанта просто разлетелась на куски, словно арбуз, по которому со всей силы ударили кувалдой. На землю возле ног Виктора приземлилось обезглавленное тело, корчащееся в предсмертных судорогах. Милосердный выстрел. Любая тварь на земле заслуживает быстрой и безболезненной смерти, так что снарку повезло – отмучился меньше чем за секунду.

А с остальными получилось так, как получилось. Когда тебя атакуют толпой, уже не до милосердия. Лупишь, что называется, «на контур», лишь бы попасть в шустрое, вертлявое тело, норовящее если не куснуть за колено, так ударить жилистой лапой, сбить с ног, подмять под себя и добраться гнилыми, обломанными зубами до твоего горла или сонной артерии. Поэтому снарков лучше близко к себе не подпускать. Что мы и делали, стреляя и одновременно мысленно подсчитывая оставшиеся патроны.

У Виктора они кончились раньше, чем у меня. Лупили мы одиночными, только магазин «Вепря» больше десяти патронов не вмещает. В отличие от АК, в котором их три десятка.

Думать времени не было. Не знаю, как у Японца, но у меня адреналин во время жаркой стычки порой забивает высокое искусство харагэй – мысленного общения. Поэтому я и прорычал, словно раненый нео:

– Ррррок! Быстрее!!!

«Рок» – сокращенно значит рокировка. Боевой прием, видимо, изобретенный каким-то сталкером-шахматистом. Хотя, скорее всего, он просто термин придумал, короткий, емкий и звучный, который удобно рыкнуть в бою. Пока один отстреливается, второй убегает, перезаряжая на бегу свое оружие. Потом сваливает второй в том же направлении, убегая дальше первого. И все повторяется.

Правда, прием этот коварный – бывали случаи, что, пока один прикрывал товарища, второй просто сваливал, оставляя друга на растерзание мутантам. Поэтому если в Зоне не до конца доверяешь напарнику, лучше «рок» не применять.

Я Савельеву доверял. И потому стрелял до тех пор, пока сзади не услышал такое же:

– Рок!

И побежал, изо всех сил стараясь не споткнуться о многочисленные кочки и не сломать ногу, угодив в какую-нибудь яму, которых тут было предостаточно. Бежал я душевно, выкладываясь, словно спринтер, потому что снарков становилось все больше, словно сама Зона порождала полчища уродливых мутантов, извергая их из недр своих некогда секретных подземных лабораторий.

Я промчался мимо Виктора, начавшего отстрел преследующих меня снарков, на бегу отметив, что у него остался лишь один полный магазин на поясе. Хреново. У меня два. А твари продолжают лезть из-под земли, причем не только сзади, но и с боков, словно всё поле возле Чистогаловки было засеяно ими, и они вдруг начали резко прорастать отовсюду. Как тут не вспомнить о том, что я задолжал Зоне свою жизнь, однажды обведя Монумент вокруг пальца? Похоже, на этот раз она твердо вознамерилась взять с меня Долг Жизни, заодно прихватив вместе со мной в Край вечной войны одного нахального русского ниндзю.

Надо отметить, что в такие вот острые моменты у меня в основном мозги отключаются, остаются только рефлексы. И это нормально для сталкера. Пока будешь думать, прикидывать, что к чему, тут тебя и завалят более шустрые и менее умные противники. Но когда одних рефлексов недостаточно, у меня порой случаются озарения.

Вот как сейчас, например.

Передо мной, словно нарисованная, возникла полупрозрачная карта Зоны – та самая, которую Японец с собой таскал. Вот она, Чистогаловка. Вот треклятое поле, по которому я сейчас бегу. А впереди, за лесочком, как раз и должна быть та самая широкая, ровная просека, о которой мы говорили. Линия электропередачи длиною в несколько километров. Если убегать от снарков по пересеченной местности, вероятность успеха приближается к нулю – этим полулюдям-полузверям кочки и рытвины не особо серьезная помеха. А вот коли бежать по прямой, свободной от кустов, кочек и существенных ям, то есть некоторый шанс оторваться от кровожадных тварей.

– За мной! – рявкнул я.

Виктор спорить не стал и, выпустив напоследок две пули, рванул следом. Что естественно. Это в кино модно в героев играть, типа: «Спасайся, друг, я тебя прикрою!» В реальном бою же, если будешь выпендриваться, проговаривая длинные, напыщенные фразы, и сам сдохнешь, не успев завершить монолог, и товарища угробишь. Японец совершенно верно понимал – у меня опыт выживания в Зоне побольше будет, чем у него, значит, мне и рулить, когда дело касается битв с мутантами. А если, к примеру, нужно будет кого-то прирезать ночью по-тихому, тут, несомненно, я его слушать буду. Как говорится, кто на что учился.