— Прости, если лишил тебя подруги.

Она рассмеялась. Хрипло, некрасиво.

— Ну что ты, милый, ты сделал грязную работу за меня. Но вот смотрю на тебя и думаю, что не надо было тебе Морану убивать. Никакого удовольствия от этого ты, к сожалению, не получил, да и пользы мало. Девчонка лишь делала свою работу и спасала свою шкуру.

— Клер мертва.

— Твоя блондинка бы в любом случае нарвалась на Винсента и довела бы его до белого каления, чтобы он ее убил. И ты сам прекрасно знаешь, почему.

Я сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не ударить. Толку от этого мало, а злить Незнакомца, который уже давно разменял четвертую тысячу лет, глупо.

— Это не имеет значения.

— Знаешь, за что я тебя всегда любила? — мягко и воркующе спросила она, демонстративно поменяв ноги местами. Я невольно засмотрелся на ее голени, затянутые в сапоги. — Ты идешь до конца, если считаешь, что прав. И почти всегда оказываешься прав. Но сейчас утонешь в собственной каше, малыш.

— Ты пришла учить меня жизни, мамочка, или хочешь помочь?

Она опустила ноги на пол и поставила локти на колени, наклонилась вперед, будто желая оказаться ближе. Огромные глаза пронзали насквозь. Я мало рассудка видел в них. Лишь бесконечную страсть и дикую, необузданную силу.

— Ну что ж, ты большой мальчик. И вполне можешь разобраться сам. Но учти, тронешь Анну, иметь дело придется со мной.

— Ах, так вот, в чем дело… Дуата, ты чудесна в своей предсказуемости. Двести лет опекаешь дитя, само появление на свет которого в свое время тебя чуть не убило.

— Молчи… — прошипела она, прищурившись. — Ты жив только потому, что тебя ценил Пифон. Так что не зли меня лучше.

— Поверь, дорогая, ты — последняя, кого мне стоит бояться. И ругаться с тобой я не хочу. Останешься на чай?

— И на душ. Отдыхай, малыш. Поговорим потом.

Анна

1 января

Треверберг

Анна поняла, что выдуманная болезнь — не лучшее решение, лишь только стоило почувствовать скуку. Можно было отлично провести праздничные дни и ночи, пообщаться с друзьями, знакомыми, сорвать овации поклонников на очередной вечеринке. И что в итоге? Вместо этого она просидела дома в окружении роз, музыки и редких выпусков новостей. Ей было скучно и одиноко, хотелось феерии, а вместо этого она какого-то черта прислушивалась к советам дорогих служителей Культа Равновесия и «берегла себя».

Да к черту такое «беречь»! Так можно умереть со скуки намного быстрее, чем от руки якобы опасного и якобы разоренного Ролана. Что за бред вообще? Впрочем, бред — не бред, а слабое ощущение того, что Винсент говорил не просто так, ее не отпускало. Еще Киллиан с его совершенно невразумительным разговором по телефону. «Будь осторожна, Анна». Сначала они хотели ее арестовать, потом — она уверена — убить, а теперь в один голос «будь осторожна»? Подозрительно.

Первые дни Анна просто гуляла по квартире, в сотый раз прикасалась к розам, определяя, пришла ли пора их полить или подрезать. Но, увы, за пару суток с цветами ничего нового не случилось, и занять себя было откровенно нечем. С горя Незнакомка решила сделать глобальную уборку и снова переложила все вещи с места на место, отсортировав их по типу тканей, цветам, стилям и наконец по интенсивности носки. Отделила те, которые нужно отдать в благотворительные фонды, собрала десятки не нужных ей сувениров. Желание изменить что-то в своей жизни началось с желания выбросить лишнее. В итоге через сутки в квартире стало значительно меньше дорогущего хлама, не имевшего для хозяйки ровно никакой ценности. Анна ни о чем не думала, сантиметр за сантиметром изменяя пространство вокруг и приобретая столь необходимое душевное равновесие.

А потом ее мысли вернулись к служителям Культа Равновесия, посмевшим вторгнуться в личное и перевернуть там все с ног на голову. Винсент… То удовольствие, которое она получила, когда он стоял перед ней на коленях в поисках ключа. Киллиан. И тот трепет, который она испытывала каждый раз при звуках его голоса. Это не поддавалось сравнению, не поддавалось осмыслению. Просто факт. Просто черноглазый Первый Советник, чертов закон, чей еле уловимый запах свел ее с ума мгновенно. Она искренне думала, что отношения с ним станут очередным витком игры. Это же так удобно — держать на поводке подобное существо. Просчиталась. И только сейчас начала понимать, насколько нелепо просчиталась. Всесильная Незнакомка, создание, для которого нет понятия «закон», нет понятия «нельзя», была готова сдаться без боя своему злейшему врагу. Она злила его, требовала внимания, любой ответной реакции — и не получала ее. Хотелось что-то сделать. Звонок или смс — банальщина. Она и так им злоупотребляла в последнее время. Хотелось чего-то необычного. Чего-то, что она никогда не делала. Хотелось подарить ему что-то такое, что понравится, а не вызовет усмешку. Оставить какую-то вещь для него. Чтобы он не избавился от нее, а сохранил. Может, даже поблагодарил ее. Может, перестал бы издеваться, заметил бы… В новинку было оказаться на месте жертвы. Это ее обычно добивались, тщетно ища внимания. Это к ее ногам пытались бросить мир — она никогда не испытывала подобного желания. Видимо, и в жизни Незнакомцев наступает период, когда любое «никогда» себя исчерпывает и уступает место волнительному «первый раз».

Решение пришло быстро. Оно созрело в тот момент, когда Незнакомка добралась с генеральной уборкой до мастерской. Десятки холстов, разбросанные краски, наброски. Обычно она рисовала натюрморты, иногда пейзажи. А сейчас очень четко поняла, что пришло время для портрета. Да. Живопись — вот подходящий язык. Вот способ открыться, не оголяя душу, не унижаясь и не ища взаимности. Она подарит ему портрет.

Это была странная монохромная работа. Необычное для нее количество мелких деталей, очень четкая прорисовка черт лица. Она рисовала Киллиана, думая о том, что хотела бы вот так пройтись пальцами и губами по его лицу, как водила кистью по холсту. Нежно или с нажимом. Настойчиво и при этом мягко. Она вырисовывала детали, не думая о том, что никогда раньше этого не делала. Портрет стал ее идеей, ее вдохновением. Незнакомка понимала, что у нее почти нет времени, чтобы закончить работу, торопилась и при этом погружалась в процесс с головой. Она рисовала нечасто. И всегда в тот момент, когда не хватало слов. Когда эмоции переполняли, и хотелось их выплеснуть, избавиться от них, разложить мысли по полочкам. Живопись помогала упорядочить хаос в голове.