– И возьми с собой Аличи, – сказала Альма, указывая на серую кобылу. – Она знает местность.

– Пятнистая сойдет.

– Нет, – резко сказала Гретчия, и Ноэль вздрогнула. В голосе ее матери сквозило настоящее чувство, она сжала запястье Ноэль. – Аличи отдохнула и знает тропу. Поэтому ты возьмешь ее, Камень боли и деньги. И саблю. – Гретчия потянула Ноэль к кобыле. – Или ты хочешь лук? Можешь взять и щит тоже.

– У меня все будет хорошо.

– Откуда мне знать? – Гретчия обернулась к Ноэль, в ее взгляде была твердость. – Я никогда не знала, где ты и увижу ли я тебя снова. Ты думаешь, мне было легко отпустить тебя? Думаешь, это было легко? Я любила тебя слишком сильно, чтобы держать в этих стенах, чтобы смотреть, как твоя жизнь рушится в руках этих мужчин.

Мать приблизилась вплотную, она говорила настойчиво и быстро.

– Хочешь знать, как Альма нашла Нити Сафи? Это я нашла их. Я приезжала, чтобы увидеть тебя, Ноэль. Дважды, в Онтигуа. Корлант… – Она сглотнула. – Корлант приезжал со мной, чтобы убедиться, что я вернусь в племя, но оно того стоило. Я должна была знать, что с тобой все в порядке, что ты счастлива и в безопасности.

Так что ты берешь Аличи, – продолжала мать, вкладывая поводья в левую ладонь Ноэль. – И поедешь на помощь Сафии, как и всегда. Мы с тобой снова расстаемся, потому что ты предназначена для свершений гораздо больших, чем те, в которых я могу помочь. И, как всегда, я буду молиться о том, чтобы Мать-Луна вела и защищала тебя.

Ноэль уставилась на Гретчию. У нее не было слов. Там, где только что было ее сердце, сейчас зияла дыра, которая становилась все глубже и шире.

– Вот. – Альма появилась рядом с Ноэль и протянула ей небольшой кошелек, в котором что-то звенело. – Пиастры. Здесь хватит на еду на несколько дней. Возьми и это. – «Этим» оказалась сабля, какие используют для того, чтобы продираться сквозь высокую траву и подлесок, спрятанная в простых ножнах на изношенном поясе.

Но Ноэль не смогла ей ответить. Она все еще была потрясена словами матери. Гретчия приезжала? Дважды? Вместе с Корлантом?

Альма обвязала пояс вокруг бедер Ноэль и повесила второй камень Нити ей на шею. Два ярких красных огонька запульсировали над тусклым розовым. Потом она схватила Ноэль за левое плечо.

– Мое родное племя – корелли, – сказала Альма. – Они приходят в Сальдонику поздней осенью. Спроси о них, если когда-нибудь будешь там. Я… надеюсь, что ты приедешь.

Ноэль не ответила – у нее не было времени разбираться в этой путанице. Камни пульсировали слишком ярко, слишком настойчиво. Гретчия тихо протянула руку, чтобы помочь Ноэль забраться на расседланную Аличи.

Через мгновенье Ноэль уже сидела на спине лошади, а сабля болталась сзади.

Ноэль окинула мать последним растерянным взглядом.

– Найди меня, – сказала Гретчия. – Пожалуйста, Ноэль. В один прекрасный день снова найди меня.

– Обещаю, – пробормотала Ноэль. Затем, не сказав больше ни слова, и ни разу не посмотрев на них, она ударила пятками в бока Аличи и отправилась на поиски Сафи.

* * *

Они достаточно легко нашли дорогу. Как Альма и говорила, Аличи знала маршрут и скакала уверенным галопом. Первые несколько минут Скрафф пытался догнать ее, но вскоре сдался.

Сердце Ноэль сжималось с каждым прыжком пса, который отставал все больше и больше. Хотя она чувствовала себя глупо, но не могла удержаться и не помахать ему, и тогда он наконец остановился. Она хотела сказать ему что-то на прощание, но из головы у нее не шли слова матери: «Найди меня снова», – и Ноэль поджала губы.

В ее прошлом так много вещей, которые нужно переосмыслить. Столько ненависти, которую надо бы отпустить – но она не уверена, что хочет. Ноэль сможет как следует разобраться с этим позже, когда найдет Сафи. Как только они будут на свободе и в безопасности на Сотне островов.

Через четверть часа серебристые луга сменились залитыми лунным светом болотами и песчаными наносами. Ветер принес запах соли и серы, а после перед Ноэль развернулась широкая грунтовая дорога.

Однако вместо того, чтобы заставить кобылу скакать во весь опор, Ноэль натянула поводья, чтобы та остановилась. Она уже была здесь раньше. Это было пугающее, или, может, просто укрытое тенью Матери-Луны, место, но Ноэль точно была здесь раньше. Семь лет назад. Перекресток был слева, а маяк…

Ноэль разглядывала болота, далекий отблеск океанских волн, дорогу… Там. Этот темный холм примерно в миле отсюда… Маяк там.

Ноэль подняла к лицу Камни Нити. Сейчас они едва светились, а это значило, что Сафи была недалеко и даже приближалась.

Кобыла повела ушами. Она почувствовала других лошадей. Ноэль посмотрела на юг, где дорога петляла в высокой траве…

Там. Лошадь с всадником приближались на полном скаку… а сзади еще шестеро.

Облегчение, настигшее Ноэль при виде маяка, развеялось пеплом, и с каждым вдохом ей становилось тяжелее, а Камень Нити светился все меньше. Одним из этих всадников была Сафи, и Ноэль предположила, что именно той, за кем гонятся.

Во что, черт побери, Сафи вляпалась? И как, черт возьми, Ноэль должна избавиться от этих преследователей?

Она зажмурилась и сделала три глубоких вдоха, пытаясь найти то состояние, за которое она никогда не могла зацепиться, пока ее мать или Альма были рядом, а затем снова открыла глаза. Она сделала паузу. Ей нужно выработать стратегию.

Стук лошадиных копыт становился все громче, и Ноэль уже могла увидеть ореол светлых волос Сафи. Она заметила и белые плащи каравенских монахов, которые невозможно ни с чем спутать. До них оставалось всего четверть мили.

Что еще хуже, монахов сопровождали темно-зеленые Нити сосредоточенной охоты.

Аличи беспокойно переступала, очевидно, готовая рвануть с места от того, что приближалось, и Ноэль была склонна с ней согласиться. Лошади не могли скакать вечно, и Ноэль не была уверена, что они смогут одолеть шестерых монахов без какой-либо защиты.

Такой защитой был маяк.

Ноэль пустила коня в галоп. Она должна была двигаться на идеальной скорости, чтобы поравняться с Сафи.

– Шевелись! – завопила Сафи. – Уйди с дороги, идиот!

Ноэль только оглянулась назад, чтобы прокричать: «Сафи, это я!» Потом она ударила кобылу, чтобы та скакала галопом в том же темпе, что и лошадь Сафи, тогда можно было скакать с ней бок о бок.

Они ехали совсем рядом.

– Извини, что заставила ждать! – прокричала Сафи громко, чтобы было слышно за шумом гонки. Ее ноги были обнажены, а шелковое платье разорвано в клочья, болтавшиеся на бедрах. Рядом висел лоскут, вырванный из лифа платья. – И извини за то, что нашла проблемы на свою задницу!

– Хорошо, что у меня есть план! – крикнула Ноэль в ответ. Она не могла слышать преследующих их монахов, но чувствовала их Нити спокойствия своими собственными. – Ты видишь холм на северо-востоке от нас? Это маяк, о котором я рассказывала тебе!