Любо‑дорого было посмотреть, как Гриша играет в волейбол. Мало того, что сам он был красив в каждом движении; он своей страстной энергией словно пронизывал всю команду. Все признавали его лидерство и говорили: если Гриша на площадке, победа будет наша.

У каждого человека — множество граней проявления его характера, его сущности. Григорий Бородин состоялся как человек, как профессионал, разведчик, военный переводчик.

Давно замечено писателями, учеными‑психологами, что человек глубже всего раскрывается в любви. Способность любить самозабвенно, неизменно, глубоко характеризует истинную человечность, то, что называется «от Бога». Недаром говорят: Бог — это любовь.

Именно такая божественная любовь жила в этом человеке.

Наталия Викторовна, которая и теперь называет себя женой, а не вдовой Григория, пишет: «Передо мною предстал внимательный, нежный и сильный мужчина. Он просто покорил меня, и я в 1979 году вышла за него замуж. Григорий был сильный и мужественный, и в то же время он был нежным мужем, он умел дарить близкому человеку любовь. С каждым годом он становился мне родней и ближе. В июле 82 года у нас родился сын Артем».

Наталья Викторовна разрешила процитировать некоторые его письма, потому что они, по ее мнению, «наиболее полно раскрывают его душу».

«Наташенька! Милая моя, дорогая, любимая моя! С Новым Годом! С нашим первым Новым Годом! Пусть вместе с ним придет светлый день любви! Любви — всепоглощающей, которая подчиняет тебя всю! Которой нельзя отдаваться наполовину! Любви — когда в мире есть только двое — ты и он, он и она!»

«…Знаешь, я понял, что любовь приходит, когда человеку одному уже нельзя, когда в сердце накапливается много сил и тепла и человек ощущает потребность делиться этим с другим человеком — с другой. И тогда ищешь ее, лучшую, единственную! Свою единственную я нашел в „древнем городе на реке Оке“. Помнишь, Ната, как мы встретились? А я часто вспоминаю тот вечер — 26 марта 1977 года. Думаешь, это было случайностью?»

«Наташенька! Поздравляю тебя с долгожданным днем — защитой диплома! Я так рад за тебя! Хочу, чтобы ты была самая счастливая! Наконец‑то мы начнем с тобой жизнь! Очень люблю тебя!!! Всегда твой Гришка».

«Сяду за письмо и задумаюсь. Вспоминаю или мечтаю — не знаю даже, чего больше. Мысленно с тобой разговариваю. И вот так могу просидеть сколько угодно. Потом гляжу — чистый лист бумаги, на часы — уже пора опять на работу, вот и вся история. Вот почему‑то вспомнил стихи Элюара:

Прильнув лицом к окну,

Как верный страж,

Тебя ищу за гранью ожиданья,

За гранью самого себя.

Я так люблю тебя,

Что я уже не знаю,

Кого из нас двоих здесь нет…

Как будто про меня написано. Ну вот, опять пора на работу».

Это письмо из Афганистана, и легко понять, какая «работа» перебивала его мысли, его цитирование французского поэта Элюара.

«В наряде как‑то легче, а разойдемся по комнатам спать, и наваливается на сердце щемящая тоска. Вспоминаю тебя — запах твой особенный, воздушные твои волосы, пальцы вспоминаю, нежную шелковистость твоей кожи, вспоминаю различные выражения твоего лица, твои любимые глаза, вижу ниточку‑жилку на твоей такой красивой шее…»

«Показывали фильм по телевизору — старый, кажется, „Жди меня“ называется. О том, как жена летчика в войну ждала… Там есть хорошие слова, которые говорит один из героев: „Если настоящий мужчина говорит, что он вернется, значит, он вернется во что бы то ни стало…“ Что‑то вроде этого. Я тоже сказал, говорю и буду говорить, что вернусь! Слышишь, Наташенька! Жди меня, пожалуйста!!! Я скоро буду!»

«Здравствуй, Наташа! (Это письмо уже не от Гриши). Пишет тебе Кошелев Вячеслав, который был у вас в Рязани в конце августа.

Во‑первых, привет тебе и твоему сыну от всех офицеров, прапорщиков, солдат и сержантов роты! Все мы помним Григория, его именем названа одна из наших боевых машин.

Хотелось бы узнать, как у тебя с сыном дела. Как решился вопрос с работой, квартирой и т. д.? Если что‑то не получается, возможно, нам удастся чем‑нибудь помочь».

К человеку, заявившему и проявившему себя всюду Человеком, все, всегда и везде относятся по‑человечески…

Подвиг Героя Советского Союза лейтенанта Н. А. Кузнецова, двадцатидвухлетнего командира группы специального назначения, достоин подвига его фронтового тезки, бесстрашного советского разведчика. Разведывательная группа, которой командовал Николай Кузнецов, получила задачу — в составе роты помочь афганским подразделениям в разведке места расположения и уничтожении банды душманов, засевших в высокогорном кишлаке провинции Кунар.

Лейтенант Кузнецов со своей группой шел в авангарде роты. Именно поэтому основная мощь огня душманов из засады обрушилась на них. Вражеские пулеметы ударили неожиданно и почти в упор. Крупнокалиберные пули высекали искры из базальтовых скал, рикошетом, с пронзительным визгом отлетали в сторону. Огонь становился все плотнее, интенсивнее.

Вскоре Николай понял, что группа отрезана от основных сил. Нужно занимать круговую оборону, сдерживать ожесточенный натиск душманов. Тем более что по радиосвязи он узнал: в таком же трудном положении оказались подразделения лейтенанта Кистеня и старшего лейтенанта Тарана. Он него, лейтенанта Кузнецова, от его грамотных, быстрых, смелых решений теперь во многом зависит, выйдут ли его товарищи из‑под огня.

Озверевшие душманы стремились любой ценой сломить сопротивление отважных воинов. Появились раненые. Рядом с Кузнецовым выронил из рук автомат прапорщик Бахмутов; лейтенант перенес его в укрытие за скалой.

К тому времени основные силы роты сумели приблизиться к месту боя. Кузнецов приказал группе отойти, а сам с тремя воинами остался прикрывать их отход. И тут тупая боль обожгла ногу, на брюках выступила кровь. Ранен… Николай стиснув зубы, продолжал стрелять. Вскоре стало ясно, что бандиты решили взять его группу в плен. Тогда лейтенант отправил бойцов на соединение с группой, а сам продолжал разить врага, чувствуя, что из‑за ранения ему уже не пробиться к своим.

Кончились патроны. Пустые магазины горкой лежали у ног офицера. Но были еще гранаты. Целых шесть… «Нет, гады, не пропущу я вас», — прошептал, истекая кровью, офицер и прицельными бросками вынудил душманов залечь. В руке — шестая граната. Последняя. Лейтенант приподнялся, выдернул чеку. Увидев офицера одного, без автомата, бандиты гурьбой кинулись к нему. Николай видел их оскаленные лица, слышал гортанные вопли. И когда душманы окружили его плотным кольцом, бросил себе под ноги гранату…