И теперь, лежа на нем, он дожидался, пока следопыты в черном закончат осмотр…

Стоя у открытого иллюминатора санузла яхты, Фанис Апостолакис прислушивался к малейшим звукам минут десять, однако, где находится вахтенный, так и не понял. Дальше терять драгоценное время было бессмысленно, и Фанис принялся разминаться. Плавал он отлично и мог держаться на воде часами, чем изводил своих подружек, с которыми иногда ездил отдыхать. Однако по осеннему времени организм должен был очень быстро переохладиться. А это было чревато, будь ты хоть просто отличным пловцом, хоть самим олимпийским чемпионом.

Поэтому разминался и разогревался Фанис довольно долго, около пяти минут. После этого он снова высунулся в иллюминатор и попытался все-таки установить местоположение вахтенного. Сделать этого не удалось, как и в предыдущие разы. И тогда Фанис, уцепившись за откинутый к стенке иллюминатор, осторожно просунул в его проем ноги.

Эта операция потребовала немалой ловкости. Плюс к этому проем был настолько узким, что, протискиваясь в него, Фанис Апостолакис ободрал себе не только бока, но и живот. В конце концов ему удалось выскользнуть наружу целиком. Удерживаясь руками за нижний край проема иллюминатора, Фанис распрямился во весь рост, так что его ноги оказались в воде по колено. После этого он выдохнул, разжал руки и скользнул вниз, стараясь не выдать себя всплеском.

Это Фанису удалось, однако вода оказалась намного холоднее, чем он думал. Едва Фанис ушел в нее с головой, как у него перехватило дыхание. Вынырнув, он распахнул рот и сделал несколько инстинктивных вдохов. После чего осторожно развернулся и, загребая одной рукой, поплыл вдоль борта в сторону кормы.

Несмотря на сковывающий холод, Фанис контролировал каждое свое движение. И именно это его и спасло. Приблизившись к корме, он сперва различил торчащие на фоне неба толстые удочки, а потом вдруг увидел и срезанный силуэт человека.

В голове Фаниса словно петарда взорвалась. Мигом сообразив, что вахтенный совмещает приятное с полезным, он остановился, подался к борту и медленно поплыл обратно. То, что вахтенный рыбачил на корме, мгновенно перечеркнуло весь его план. И теперь Фанису нужно было очень быстро решать, куда плыть, пока неизбежные в скором времени судороги не лишили этот вопрос какой-либо актуальности.

Стараясь не выдать себя ни единым всплеском, Апостолакис пробрался вплавь вдоль борта яхты и наконец оказался возле ее носа. Едва вынырнув из-за него, Фанис сразу же увидел стояночные огни какого-то суденышка. Оно дрейфовало в море впереди слева по борту яхты. Никаких других плавсредств в этой стороне не было, так что Фанису даже не пришлось колебаться.

И он тут же поплыл, но пока что не по направлению к огням, а прямо по ходу яхты, чтобы ее корпус закрывал его от вахтенного. Вода была не то что холодной, а просто обжигающе ледяной. Фанис Апостолакис не был силен в гидрографии, но тут сообразил, что к Пирею, на его несчастье, из самых глубин Средиземного моря вышло какое-то течение.

Поначалу Фанис старался плыть максимально осторожно, чтобы не насторожить вахтенного малейшим всплеском. Ведь над водой звуки разносятся на гораздо большее расстояние, нежели над землей. Однако уже через пару минут Фанис начал замерзать. Руки превратились будто в две ледяные чушки, ног он вообще почти не чувствовал. Оглянувшись на яхту, Фанис решил, что двум смертям не бывать, и перешел на более энергичный стиль.

Не сразу, но это дало свои плоды. Отогревшиеся руки отозвались легким покалыванием в кончиках пальцев. В ноги же словно воткнули тысячи иголок. Фанис периодически оглядывался на уменьшающуюся в размерах яхту. Сперва он видел только ее нос, потом над ним постепенно выросла надстройка со скошенной назад мачтой и неподвижно застывшей рейкой радара. Теперь же Апостолакис видел все палубы. И, на его счастье, они были абсолютно пустынными.

В какой-то момент Фанис решил, что удалился на вполне достаточное расстояние, и тут же свернул влево. Стояночные огни небольшого суденышка, казалось, горели прямо над водой. Судя по всему, это был небольшой прогулочный катер. Однако Фанису было все равно. Он был согласен даже на резиновую лодку.

Загребая руками в стороны и энергично работая ногами, он развил достаточно приличную скорость. Одинокие стояночные огни быстро приближались, и в какой-то момент в душе Фаниса даже заиграли фанфары. Он прикинул, что таким темпом доберется до катера минут за пять-семь, десять – максимум. Однако прошло сперва пять минут, потом еще пять, а стояночные огни невидимого катера оставались все такими же недостижимыми.

Вернее, они словно играли с Фанисом в догонялки. По мере того как он приближался, эти самые проклятые огни отдалялись примерно на то же расстояние. Тут Апостолакис сообразил, что он, не будучи профессиональным мореходом, просто допустил дилетантскую ошибку при определении расстояния. На самом деле спасительный катер дрейфовал намного дальше, чем представлялось Фанису.

Но это было еще полбеды. Худшее заключалось в том, что Фанис начал переохлаждаться. Согревшиеся было от интенсивной работы руки и ноги постепенно становились словно ватными. Темп резко упал. Апостолакис прикладывал огромные усилия, чтобы заставить конечности работать, но и амплитуда, и частота гребков неумолимо снижались. Но самое плохое заключалось в том, что Апостолакис вроде как перестал мерзнуть, зато начал ощущать приступы приятной сонливости.

Фанис понимал, что это начало конца. Сопротивляемость организма в холодной воде очень быстро иссякает. И если человек не прошел специальной длительной подготовки, ему отведено всего полчаса на то, чтобы выбраться на сушу или кануть на дно…

– Черт! – вскрикнул Фанис и до крови укусил себя за плечо.

Двое оперативников, осматривавших котельное отделение, наконец сошлись в его центре. И тут Логинов впервые услышал голос одного из своих преследователей.

– Долбаный пароход! – негромко, но вполне отчетливо сказал он.

После этого следопыты в черном направились к левому выходу. Логинов, прижавшись в бойлере к стенке, напряженно соображал. Фраза была произнесена на английском и в оригинале звучала как «факинг шип». И Виктор пытался понять, то ли это сотрудники греческих спецслужб насмотрелись голливудских боевиков, то ли за этой фразой стоит что-то другое. Например, совместная операция ЕИП и ЦРУ. Если в контрабанде были задействованы американские военнослужащие, это было вполне возможно…

Однако додумать Виктор не успел, потому что от левого входа донеслось еще одно восклицание на английском:

– Смотри!

Шаги мгновенно стихли. Некоторое время оперативники что-то осматривали, потом один из них произнес фразу опять на английском, но на этот раз Логинов разобрал только одно слово: «след». Несколько секунд спустя оперативники вернулись в котельное отделение. Двигались они со всеми мерами предосторожности, и Логинов понял, что сегодня не его день.

Судя по всему, перед входом в котельное отделение он вступил в темноте в какую-то смазку, потому что оперативники двинулись к паровому котлу. Поначалу Логинов действительно хотел спрятаться в нем, однако обнаружил внутри целое озеро натекшего из форсунки мазута.