Бедный ребенок. Что с ним было делать?

Он являлся каждую субботу, словно по расписанию, и вез Веру на купленной в кредит машине то в театр, то в кино, то в ресторан. Иногда ей удавалось отвертеться от «культпоходов», сославшись на плохое самочувствие, но получалось это гораздо реже, чем Вере Александровне того бы хотелось.

За время общения Вера полюбила Сережу как сына. Она радовалась его успехам, была благодарна за чуткость и за внимание. Но он-то хотел совершенно иной любви! И Вера Александровна была вынуждена наблюдать за его мучениями, по-матерински страдая и являясь их же причиной. Радовало только одно: благодаря своей любви Сережа уже добился многого и продолжал стремиться к новым успехам. Он словно постоянно что-то доказывал даме сердца...

Защиту Зули, которая была запланирована на октябрь, перенесли. Причина оказалась нетривиальной – кафедра «природоведения» в один прекрасный день оказалась в эпицентре непредсказуемых событий.

Бывают на свете глупые и слишком амбициозные люди – сочетание трагическое, – и, как очень скоро выяснилось, Ирочка была из их числа.

Окончательно сообразив, что занимаемая должность не имеет ни над одним преподавателем кафедры власти, – даже на заседания кафедряне не являются, – она начала искать новые пути доказательств собственной значимости.

Козырь у бедняжки был только один – Камиль Шабанович. Поэтому и швырнула она именно им.

В начале октября Ирочка оповестила добрую половину преподавательского состава учебного заведения о том, что беременна. И не абы от кого, а непосредственно от ректора института! Не постеснялась добавить и несколько слов о том, что в данный момент Камиль Шабанович уже разводится с супругой.

Одному богу известно, какая каша была у нее в голове! Но механизм сплетен любого учебного заведения работает быстро – не прошло и недели, как информация добралась до ушей ректора и даже его семьи.

Что тут началось! Супруга Камиля Шабановича, до этого момента ни разу не появлявшаяся на работе мужа, собственной персоной приехала в институт. И не куда-нибудь, а именно на кафедру английского языка. Разговор за закрытыми дверями был трудным и жестким – Ирочка после него ревела как белуга добрых два часа. Даже сорвала занятия на своем первом курсе.

Надо ли говорить, что никто не торопился ее утешить? Невозможно сочувствовать человеку, собственными руками вырывшему себе яму. Какой нужно быть дурехой, чтобы додуматься вытащить на свет божий такой позор, да еще и бравировать им?

Устройство современного мира оказалось за пределами понимания таких «ископаемых», как профессор Орлова: мужчины гордятся тем, что умеют облапошить и обворовать; женщины, им под стать, кичатся порочными связями.

Камиль Шабанович выбрал, на его взгляд, самую мудрую стратегию поведения в сложившейся ситуации – публично не вмешивался. Но персональную беседу наедине с Ирочкой, видимо, провел – она ходила теперь молчаливая и несчастная. А живот действительно рос: это уже все заметили.

Кафедряне занервничали. Недовольство ректора Ирочкой могло выйти всем боком – обещанные полгода вполне способны были превратиться теперь в вечность. В качестве наказания за болтливый язык ректор мог отказаться продвигать по карьерной лестнице свою любовницу. Сходит, родит и вернется, чтобы засесть здесь до старости. От родного ребенка Камиль Шабанович не откажется – будет помогать и поддерживать.

Но вышла вся эта история совершенно другим боком.

Одним жутким ноябрьским утром – шел противный дождь вперемежку со снегом – в аудиторию Веры Александровны до начала занятий прибежала Ольга Валерьевна с испуганными глазами.

– Вера, – бросила она, не здороваясь, – я закрою на ключ?

Студенты еще сонно бродили по коридорам, до звонка оставалось добрых пятнадцать минут. И, кроме двоих преподавателей, никого в кабинете не было.

Вера удивленно кивнула.

– Артур, – Ольга дрожала, – Артур покончил с собой!

– Оль, – Вера Александровна не сразу сообразила: подумала о студенте со второго курса, потом о преподавателе с кафедры физики, – ты о ком?!

– Вера! – Она выпучила глаза. – О сыне Камиля Шабановича! Понимаешь?!

Вера ничего не понимала. Только руки покрылись холодным потом. Она тут же вспомнила Артура – совсем мальчишка, только пятнадцать лет! Неужели, из-за неразделенной подростковой любви? Но почему никто не смог остановить?! Полный дом – мамки, няньки.

А парень такой хороший – не в пример отцу. Камиль Шабанович как-то принес Орловой несколько стихотворений сына. Просил отредактировать – их потом напечатали в институтской газете. Вера взялась. Тем более для столь юного возраста стихи у Артура были неплохими. О жизни и смерти и еще – о тяжести бытия, что уж совсем странно для мальчика, живущего в роскоши и богатстве. Одно стихотворение – о любви – Вера помнила до сих пор наизусть. Задело оно тогда струны души, большой безнадежной любовью.

– Безответные чувства? – Вера посмотрела на Олю.

– Если бы, – лицо Русалочки покрылось нервными пятнами, – из-за отца!

– Как?!

– Так, – Оля всхлипнула, – он считал Камиля идеалом.

– Не может быть... – Слезы, помимо воли, покатились по щекам Веры.

– Ты не знаешь, каким Камиль Шабанович был дома, – Оля тоже рыдала, – рыцарь! Настоящий мужчина. Мы же с Володей бывали у них в гостях.

– Это из-за...

– Конечно, из-за Ирки! – Щеки Ольги побагровели от ярости. – Артур все узнал.

– Не понимаю, – пробормотала Вера, – у отца-чудовища ангел-сын.

– Бывает, как видишь, – Оля с надрывом вздохнула, – когда ребенка окружают иллюзии... Пробрался ночью в гардеробную и повесился. Все были дома! Отец его рано утром сам и нашел.

Вере Александровне стало дурно. Она вдруг вспомнила тот ужасный день, когда увидела свисавшую с потолка мать... Пережить такое не пожелаешь врагу!

Но что ж это за мир, в котором совестливые дети искупают вину бессовестных отцов?! У Артура, в отличие от многих ребят, были перспективы и возможности: только живи, радуйся.

– Когда похороны? – обессилев, произнесла она.

– Вер, ты как маленькая, – Ольга посмотрела с укором, – у татар хоронят на следующий день.

– Я поеду на кладбище.

– Не думаю, что нас захотят там видеть. Никто ничего не знает!

– А ты?

– А у меня, – Оля нахмурилась, – старые связи. Никуда от них не денешься: с утра уже позвонили.

– Ясно. Но я все равно поеду, – в голове Веры, как в пустом зале, звучали стихи Артура.

– Как знаешь.

– Конференция отменяется?

Сегодня открывалось трехдневное международное мероприятие в институте – грозился быть министр образования, ждали нескольких профессоров из европейских университетов. В общем и целом событие грандиозное.