Эти слова расстроили Веру: перед внутренним взором снова возник Марков. И почему его образ, в отличие от самого хозяина, оказался таким живучим?! Как же она устала мысленно возвращаться назад и оглядываться на мужчину, которого больше нет.

Неоплан ехал плавно и весело. Неугомонный ученый состав, пребывая в приподнятом состоянии духа после успешной защиты, не дотерпел до ресторана. Пока ждали научного руководителя, откуда-то взялась бутылка виски, одноразовые стаканы и предложение выпить за дружбу между университетами.

– Не федеральными, надеюсь? – сыронизировала Русалочка. Давно уже Ольга не была в таком бодром настроении.

– А какие вам больше нравятся? – тут же отреагировал на ее замечание московский профессор.

Сегодня Ольга Валерьевна, умело подкрашенная, завитая в локоны, превратилась в себя прежнюю.

– Государственные, конечно! – она улыбнулась.

– Тогда, простите великодушно, – он поднял пластиковый бокал, – пьем за Москву и за Питер!

– А как же мы? – обиделась она.

– А вы, – профессор улыбнулся, – перебирайтесь к нам!

Ольга надула губки и отвернулась к окну.

– Я серьезно, – услышала Вера горячий шепот профессора, – лично вам с удовольствием помогу!

Автобус выехал на загородную трассу, шум и хохот в салоне стали громче. Только у Веры пропало настроение веселиться – она смотрела в окно на заснеженные деревья и думала об Илье. Варвара Тихоновна, примостившаяся рядом, то и дело с любопытством заглядывала ей в лицо, и Веру раздражали эти бесцеремонные взгляды. Но что с пожилого человека возьмешь?

К счастью, в ресторане, где гостей встречала Зуля с супругом, Варвару Тихоновну усадили от Веры подальше. По закону жанра она должна была быть в президиуме: рядом с хозяевами торжества и именитыми гостями.

– Вас кто-то расстроил? – Зульфия чутко уловила настроение Веры Александровны.

– Нет, – она отрицательно качнула головой.

– Вы не довольны тем, как прошла защита? – продолжала допытываться аспирантка.

– Что вы, Зуля, – Вера запротестовала, – вы выступали великолепно. Ваш успех на сто процентов заслужен.

– Спасибо, – Зульфия царственно улыбнулась, – но я же вижу, что-то не так.

– Вспомнила одного человека, – призналась Вера, – которого давно с нами нет.

– Вы о Маркове? – сразу поняла Зульфия, лицо ее помрачнело.

– Да, – она взглянула удивленно.

– Давайте проведем официальную часть, – попросила Зуля, – а потом поговорим спокойно. На втором этаже есть отдельные кабинеты.

– Хорошо.

Момента, когда виновницы торжества решились встать из-за стола и скрыться в другом помещении, Вера дождалась с трудом. Зуля провела ее по широченной деревянной лестнице с резными перилами и усадила на мягком диванчике одного из «кабинетов». Следом прибежал официант.

– Что вы пили? – поинтересовалась у Веры Зульфия.

– Воду без газа.

– Не годится, – она мотнула головой и обратилась к официанту: – Принесите нам Chivas.

Он поклонился и уже отправился исполнять указание, как Зуля остановила его.

– Минутку! – Он вернулся. – Я имею в виду бутылку и два бокала.

– Прекрасно, – улыбнулся официант, ничем не выдавая своего удивления. Разве что брови его слегка дернулись, но тут же вернулись на место.

– Мне кажется, – тихо проговорила Зуля, когда официант ушел, – вы были влюблены в Илью Владимировича.

– Была. – Вера не видела смысла скрывать: в искусстве притворства она так и не поднаторела.

– Зря, – Зуля тяжело вздохнула и отвела взгляд.

Странная оценка. Разве любовь выбирают?

– Вы знаете, что Марков настойчиво хотел стать моим любовником? – вдруг спросила она.

– Откуда? – Вера посмотрела на Зулю внимательно. – О ваших отношениях я могла только догадываться. Но вы же говорили, что были едва знакомы.

– И да, и нет.

Официант принес бутылку, и Зульфия замолчала, дожидаясь, пока он разольет виски по бокалам.

– Между нами ничего не было, – Зулино лицо передернулось брезгливой гримасой, – но он приложил много усилий. Думал, я именно такая дуреха, какой кажусь!

– Мне казалось, Илье Владимировичу нравились умные женщины, – произнесла Вера задумчиво.

– Не сомневаюсь, – не стала спорить Зуля, – но от меня он хотел не любви.

– А чего же?

– Должности ректора, – она презрительно хмыкнула, – полагал, я буду помогать ему, если он затащит меня в постель. Ужас и только!

– Да уж, – Вера закашлялась.

– Он надеялся на информацию о Камиле Шабановиче. На компромат. На то, что стану влиять в его пользу на мужа. Представляете?!

Вера молча пожала плечами.

– Понимаю, – Зуля вздохнула, – а вот я ненавижу мужчин! Все они – лжецы и предатели!

– Так уж и все?

– От Маркова была хоть какая-то польза, – не расслышала она реплики Веры, – этот тип помог мне понять, чего я на самом деле хочу от жизни! Ладно, давайте выпьем!

Зуля быстро свернула тему: о Маркове они больше не говорили.

Девушка – видимо, все-таки сказалось напряжение во время защиты, хоть внешне это было и незаметно – опьянела после первого же бокала.

Потом отлучилась ненадолго, умолив Веру Александровну подождать, а вернулась другим человеком: нервная, возбужденная, с неестественно сверкающими глазами. Вера даже побоялась заглядывать ей в зрачки, чтобы не подтвердить ненароком свои опасения. Просто встала и хотела уйти, но Зуля схватила ее за руки и попросила остаться так жалобно, что она не смогла отказать. Безвольно опустилась на диван.

А Зульфия начала вдруг рассказывать о своем детстве. О семье, в которой родилась и росла. Она говорила полушепотом, так же – удивительная способность – то плакала, то хохотала. Слушая ее рассказ, Вера не могла даже пошевелиться: такой ужасной раскрылась перед ней правда жизни. Волосы вставали дыбом от диких подробностей, которые Зуля на нее изливала.

Всю субботу Вера Александровна продолжала думать о Зуле – история жизни девушки возникала назойливыми картинами в ее голове.

Зульфия родилась третьим ребенком в семье. Братья – близнецы – были старше ее на пятнадцать лет и никакого интереса к маленькой девочке не проявляли. Сколько Зуля себя помнила, всегда ею занималась лишь мать. В их семье было принято четко разделять обязанности женщины и мужчины. Отец зарабатывал деньги. Мать «сидела дома», как в советские времена было принято говорить. Воспитывала детей и вела хозяйство.

Отец никогда не отказывал жене в деньгах – хочешь, найми няню, уборщицу, кухарку. Но почему-то у матери Зули была мания все делать самой. Так уж ее воспитали. Зато именно благодаря этому воспитанию она и вышла замуж за мужчину, который стал «большим человеком».