— Хорошо будет только твоему большому раздутому эго, — заявила Эрин.

Коннор со смехом покачал головой:

— Мое большое раздутое эго мы лучше обсудим в другое время. Например, после того, как закончим с этим делом. Тогда сможешь рассказать мне, какой же я негодяй. Если, конечно, захочешь.

— Не зли меня, Коннор! Ты и так достаточно потрепал мне нервы! — возмутилась Эрин, теряя терпение. — Прекрати обращаться со мной, как с тряпичной куклой.

— Ты не кукла, дорогая, — прошептал он. — И слава Богу! Ты прекрасная принцесса, спустившаяся с небес, чтобы ослепить меня своей красотой. Позволь же мне наконец насладиться ею!

Эрин негодующе фыркнула, но, к собственному удивлению, наклонилась и раздвинула ножки, явив восхищенному взору Коннора блестящие влажные складки. Они так и манили к себе его пальцы, язык и губы, приводя в неистовство мужское достоинство.

Уставившись в зеркало, Эрин с жадностью наблюдала реакцию Коннора на ее женские прелести. И настроение У нее быстро улучшалось. До этого момента рискованные сексуальные эксперименты она проводила, лишь оставшись одна в своей кровати, изнемогая от стыда, смутных желаний и одиночества. Героем ее дерзких фантазий всегда становился Коннор, его образ вытеснял из памяти пошляка Брэдли, об интимной близости с которым ей не хотелось даже думать, чтобы не расстроиться еще сильнее. Вряд ли бы ей в такие мгновения понравилось свое отражение в зеркале, подумала Эрин.

Теперь же она видела абсолютно другую женщину.

Принятая ею поза была достойна обложки порнографического журнала. С загнутыми за спину руками, торчащими сосками и пурпурным от вожделения лицом, она словно бросала вызов своему прошлому со всеми его предрассудками и ложной стыдливостью. Мускулистая рука Коннора лежала на ее втянутом животе, другая рука ласкала ее половые губы и клитор. Все вдруг помутилось у Эрин перед глазами, и она застонала и зажмурилась.

Реальный Коннор был значительно привлекательнее героя ее эротических грез. Он был суров, решителен и требователен, как и положено настоящему мужчине. Однако не лишен и нежности, не говоря уже об умении доставить удовольствие даме своего сердца. Особенно же выдающимися оказались его сексуальные возможности. Его ненасытность превзошла все ее самые смелые предположения, он был готов познавать ее всесторонне вновь и вновь, даря ей всякий раз толику новых ощущений. Все это до сих пор не укладывалось у нее в голове.

К счастью, в данный момент его больше заинтересовали иные части ее организма. Введя свои длинные пальцы глубоко в ее заветные кладовые, он стал творить там подлинные чудеса, то совершая медленные круговые движения, то причудливо изгибая их и нажимая на сокровенную точку, то надавливая ладонью на низ лобка. Внутри у Эрин все кипело, бурлило и содрогалось. Жадно хватая ртом воздух, она замотала головой, надеясь стряхнуть наваждение. Но Коннор нажал пальцем на клитор — и вспыхнувшее в промежности пламя моментально испепелило остатки ее самоконтроля. Стиснув стенками влагалища пальцы Коннора, Эрин стала лихорадочно дергаться. Напряжение, стремительно нараставшее в ней, внезапно лопнуло, Эрин вскрикнула и обмякла, наполнившись ласковым теплом.

Открыв глаза, она обнаружила, что сидит у Коннора на коленях, а его рука продолжает обхаживать ее прелести. Эрин обернулась — он поцеловал ее в губы и улыбнулся, чрезвычайно довольный собой. Разорванная ночная сорочка валялась на полу.

Эрин вскочила, подняла ее и негодующе вскричала:

— Взгляни, что ты наделал! Я заплатила за нее уйму денег!

— Разве трудно ее зашить? — с невинным видом спросил он.

Эрин заскрежетала зубами и отшвырнула испорченную вещь в угол. Он определенно насмехался над ней. Что ж, она готова принять его вызов, подумала Эрин и подбоченилась.

На джинсах Коннора остались мокрые отпечатки от ее бедер, но это совершенно ее не смутило, поскольку мокрыми и липкими были все ее ноги. Под тканью штанов Коннора отчетливо обозначилась эрекция. Она протянула руку к его мужскому достоинству и с силой сжала пальцы. Глаза Коннора полезли из орбит.

— Осторожно, Эрин! Мне казалось, ты говорила, что устала, что больше не хочешь этого, что я утомил тебя.

— Я не устала, — грудным голосом произнесла Эрин.

— Ах вот, значит, как! — Коннор вскинул брови. — Тогда скажи без обиняков, чего ты хочешь. Хватит ходить вокруг да около. Признайся, что снова хочешь трахаться. Долго мне еще тебя уговаривать?

Эрин рассмеялась и воскликнула:

— Снимай штаны, оратор! Мог бы давно и сам догадаться.

Коннор вскочил и начал торопливо расстегивать ремень.

Эрин первой встала с кровати и пролепетала, не глядя на Коннора, что хочет принять душ. Им обоим требовалась передышка, поэтому он терпеливо дождался своей очереди и тоже ополоснулся. Пока он был в ванной, Эрин застелила первую кровать со свойственной ей аккуратностью и принялась за вторую. Несколько озадаченный этим, Коннор поинтересовался, зачем она так старается, когда существуют горничные.

— Я не могу сосредоточиться, пока не приведу в идеальный порядок постель, — с вызовом ответила она, словно бы он покушался на ее жизненные принципы. — Возьми, пожалуйста, мой гребень и расчеши свои волосы. Только не вырывай из них клочья, ради Бога!

Коннор надел штаны и сел в сторонке на стул, чтобы не мешать ей наводить в комнате порядок и одеваться. Одетая только в нижнее белье, Эрин являла собой занимательный объект для наблюдения. И Коннор, естественно, не смог отказать себе в удовольствии насладиться этим зрелищем. Делая вид, что его взгляд ей безразличен, Эрин тщательно выгладила свою одежду, выложила костюм на кровать и, царственно вскинув руку, промолвила:

— Будь добр, передай мне свою сорочку.

Коннор опустился на четвереньки, поползал по полу, нашел рубашку под кроватью и, вручив ее Эрин, заметил:

— Когда ты гладишь белье, ты смотришься еще сексуальнее.

— Никогда не повторяй эту банальность, если тебе дорога жизнь, — фыркнув, сказала она. — Кстати, ты знаешь, что одна из пуговиц того и гляди оторвется?

— Понятия не имею! — признался Коннор. — У меня нет привычки обращать внимание на подобные мелочи.

Эрин отставила в сторону утюг, порылась в сумке и достала свой дорожный швейный набор. Вывалив на тумбочку его содержимое, она нахмурилась и задумчиво сказала:

— Пожалуй, к твоей сорочке больше подойдут нитки бежевого цвета. Кажется, я захватила с собой такую катушку. Вот только где же она? Вижу белую, черную, салатовую, серую…

— Вот уж не думал, что ты такая предусмотрительная! — заметил Коннор. — Не каждый станет брать с собой в дорогу нитки разных оттенков!

— Перестань мне льстить, лучше сними штаны, их нужно зашить сзади по шву и погладить, — сказала Эрин и, обернувшись, остолбенела при виде его выскочившего из-под штанов эрегированного пениса. — Прекрати меня терроризировать, Коннор! — взвизгнула она, придя в себя. — Ты когда-нибудь уймешься? Ну сколько можно меня терзать? Неужели тебе мало было ночи?