то и шло в дело, и противник остановился в нерешительности.

— Надо бы отнять у них щиты, — сказал Юха. — Закрываются, сукины дети.

Веззам покосился на парня:

— Ну их-то они вряд ли отдадут. Чай, не безумные.

— Значит, заставим бросить. А что будет, если масло поджечь? Не вспыхнет же? Взорвётся?

— Нет.

— А жаль.

— Жаль, — согласился Первый. — Но нам пока и так нормально.

Люди, которых отрядили на сторожевые посты внутри голода, охотно принялись помогать «Сотне» дальше заманивать осаждавших в ловушку. Баррикады построили на славу: высокое и широкое нагромождение отрезало площадь и примешавшие к ней улицы от дороги к замку.

— Здесь и начнётся самое мясо, вот что я скажу, — заявил Юха, бросив очередное копьё в подошедшего слишком близко солдата. — Надо бы отправить кого-нибудь из наших на стену за свежаком. Чую, недолго мы тут своими силами справимся.

Веззам подозвал двоих новобранцев и отдал распоряжение привести подмогу. Одному со стены, второму — из цитадели на случай если защитники первого рубежа не смогут поделиться людьми. Сейчас он жалел, что старой гвардии, служившей ещё при Артанне, почти не осталось: с ними было куда проще работать, ибо они провели в совместных сражениях много лет. Старики могли провернуть такие финты, что даже дерзкому молодняку вроде Юхи и не снилось. Но приходилось работать с тем, что было.

Отряд начал уставать, Веззам видел это по тому, с каким усилием бойцы подбирали оставшиеся копья и мечтали во врагов. Масло закончилось, кипяток тоже.

— Стрелы на исходе, командир! — крикнул один из лучников.

— Значит, скоро дойдёт до железа.

Веззам метнул взгляд на стену, мучительно ожидая подмоги. Долго в ближнем бою они не продержались бы, а сдать площадь означало сдать Нижний город.

Враг перешёл в наступление. Штурмовавшие утыканные острыми кольями баррикады, солдаты неприятеля карабкались на вершину, пытались разбирать завалы и расчистить путь. «Сотня» мешала, и мешала эффективно. И все же Веззама не отпускала тревога. Инстинкты редко его подводили, и сейчас он чувствовал, что что-то происходило не так. Чувствовал, почти ощущал это колец, но не мог понять, что.

А когда понял, стало слишком поздно.

— Командир! — проревел вновь вскарабкавшийся на столб Юха. — Западный квартал! Черти проломили ещё одни ворота!

— Дерьмо!

Веззам жестом согнал новобранца со столба и сам залез, чтобы посмотреть на происходящее. Небольшие, и, казалось, крепко забаррикадированные Западные ворота пали, и поток неприятеля направлялся прямиком на площадь. Удержать баррикаду с двух сторон «Сотне» не хватило бы сил.

— Что там с подмогой? — спросил он у бойцов.

— Ждём!

— Стоим и удерживаем. Рассредоточиться по переднему и левому флангу — там будет жарче всего.

Ваграниец поднял глаза наверх. Над пытающим городом занималась заря.

— Ну, мы хотя бы дожили до рассвета, — словно прочитав его мысли, сказал Юха. — Не хочу умирать во тьме.

* * *

Эбнер Каланча крякнул, схватившись за слишком тяжёлый камень: спину прострелила вспышка невыносимой боли, а колени едва не подломились. Все кости ломило от усталости, а голова с трудом соображала от нехватки сна. Стены города ещё стояли, но ополчению всё труднее давалось отбиваться.

— Мастер Фалберт, — обратился подоспевший боец «Сотни». Отряд с площади запрашивает подмогу! Проломлены вторые ворота, защитники с площади не справляются.

— Покажи, где мы вообще справляемая, — раздражённо прошипел Каланча. — Нет у меня свободных людей. Разве что с десяток дам. Не больше.

— Лучше, чем ничего, — пожал плечами наёмник. — Готов забрать их немедленно. Там, — он кивнул в сторону площади с баррикадами, — стало очень жарко. Как бы нас всех не сожгло.

Каланча устало облокотился о стену.

— Давно служишь в «Сотне»?

— Пять лет, считаюсь долгожителем. Меня зовут Крипп.

— Вот что, Крипп. Бери людей и вали с этой чёртовой стены.

— Спасибо, мастер Фалберт.

— Хотя погоди… — Эбнер привстал на цыпочки и аккуратно выглянул из-за зубца укреплений. — Ну-ка подойди сюда, боец. Видишь, что там у реки?

Крипп подчинился и выглянул.

— Войско, мастер. Не Эккехарды. И не король Грегор.

— Я стал подслеповат, не различаю гербов. Ты у нас глазастый?

— Попробую рассмотреть.

Крипп безбоязненно вскочил на стенной парапет и прищурился.

— Навскидку тысячи две, — отчитался он. — Вижу много стягов с чёрной секирой на белом поле. Не знаю таких.

— Я тоже не знаю, — в замешательстве ответил Фалберт. Другие есть?

— Да, ещё один герб. Чёрт, много мелких деталей, не могу всего разглядеть. Вроде скрещённые меч и топор… Волдхарды? Но над оружием золотой кораблик… и фон пурпурный.

Каланча, не поверив, сам подтянулся на парапете, чтобы попытаться разглядеть детали.

— Меч и топор — это Волдхарды. А кораблик на пурпуре — герб Дома Аро Гацонских… Значит… Хранитель милостивый, это же леди… Принцесса Рейнхильда!

* * *

— Рейнхильда? — проглотив ком волнения, прохрипел Альдор. — Вы уверены?

Эбнер Фалберт кивнул.

— Да, ваша милость. Человек «Сотни» разглядел герб на стягах. Ошибки быть не может, ибо лишь принцесса Рейнхильда вправе использовать совмещение гербов Волдхардов и Аро.

— Две тысячи, говорите… Она привела две тысячи человек?

— Около того. Может немного меньше.

— Хранитель милостивый… — Всё ещё не веря своей удаче, Альдор рухнул на жёсткий стул. Силы покинули его в один момент. Следовало перевести дух перед последним рывком.

— Нужно скоординировать действия, — предложил Каланча. — Возможно, получится переправить посыльных через тайный ход в подземелье. Доберутся, расскажут о ситуации. Если наши союзники начнут действовать вслепую, толку будет куда меньше.

— Согласен, — отозвался эрцканцлер. — Немедленно отошлите гонца. Я сейчас напишу письмо для Рейнхильды.

Он тут же развернул узкую полоску бумаги и придвинул чернильницу.

— Лучше всего будет зажать Эккехардов в стенах города. Войска принцессы могут начать давить их со стороны лагеря. Сил у союзников наверняка больше, чем у нас — в поле от них будет больше толку. Мы же сможем выпустить часть воинов из цитадели на помощь своим в городе.

Альдор принялся торопливо царапать пером послание.

— Где Шварценберг? — спросил он, сделав паузу.

— На стене.

— Он в порядке? Давно не слал новостей.

— Прилетело пару раз от тех, кто пытался вскарабкаться на стену, но ничего серьёзного. Этого медведя так просто не возьмёшь.

— Рад слышать. — Альдор отложил перо, просушил песком чернила и ловко скрутил послание в свиток, а затем запечатал сургучом с оттиском печати эрцканцлера и протянул Каланче. — Отправьте как можно быстрее. Чем раньше договоримся, тем быстрее это закончится.

— Разумеется, ваша милость. — Эбнер бережно сунул послание за пазуху. — Будут другие указания?

— Нет. Вы свободны, спасибо. У меня же осталось ещё одно небольшое дело.

Каланча легко поклонился и вышел. Оставшись в одиночестве, Альдор судорожно вздохнул и взглянул на руки — пальцы дрожали от волнения.