Потом наступили менее беззаботные времена. Колледж, воспитатели, Секуба, хомячок в банке, мой дом, ссоры родителей и плач матери. Я старалась, как могла, прогнать эти видения, которые я хотела похоронить и оставить на этой стороне океана. Потом я увидела самый ужасный период своей жизни: Алжир, кровь, крики, плач, рынок, соседей, свист пуль и ночные взрывы.

В жизни было много поворотов, и за каждым таким поворотом она становилась все хуже и хуже. До какой степени это могло продолжаться? К каким еще кошмарам я должна быть готовой? А если этот самолет изменит мою судьбу и принесет меня на землю обетованную?

Франция, Алжир, Франция, Испания, Франция и Канада… может быть, Канада.

Лайнер сделал посадку на французской территории. Приближался решающий момент. Жребий брошен. Мы должны двигаться только вперед.

Возле окошек мать оказалась справа от меня, дети стояли между нами. Я боялась одного вида таможенника. Тщательно изучив мой паспорт, он поднял на меня глаза.

— Валентин с вами? — спокойно спросил он.

— Да. Вот он, — ответила я, показывая детей.

— Хорошо. Счастливой дороги, мадам.

Впервые за довольно долгое время я облегченно вздохнула. Этот таможенник видел трех детей, одинаково одетых. Только-бы не рассмеяться, Нора! Не смейся, ты можешь все испортить! Оставшиеся проверки прошли без проблем, и мы поднялись на борт самолета, направляющегося в Северную Америку.

Самолет взлетел. Бог не оставлял нас. Мы удобно устроились в креслах рядом друг с другом. Предстояло лететь семь часов до посадки в Монреале. Надеюсь, что наши усилия принесут свои плоды.

Полет казался бесконечным. Малыши постоянно спрашивали, стоит ли продолжать называть друг друга вымышленными именами. Перед тем как им ответить, я проверяла, не слышат ли нас посторонние. Я беспокоилась и абсолютно не видела в этой ситуации и доли шутки.

Мелисса продолжала сильно переживать. Как самая большая паникерша из всех нас, она сидела, ни жива ни мертва от страха! Вместо того чтобы воспользоваться полетом и расслабиться! Мои глаза болели из-за линз, к которым я не привыкла. Если я хотела поспать, их стоило снять. В спешке я забыла купить для них футляр и пузырек с жидкостью для ухода за линзами. В крошечной туалетной комнате я сняла линзы и завернула их в целлофановый пакетик, куда плеснула чуточку воды. Результат, конечно, будет катастрофический, но я не могла больше терпеть.

Во время полета мальчики спали по очереди, свернувшись на своих креслах. Их вид наполнял меня нежностью. Мои любимые ангелочки, мои херувимчики, как я вас люблю! Вы такие храбрые! Такие маленькие, а вам довелось столько всего вынести. Вы живете в атмосфере постоянной тревоги. Слишком рано жизнь стала требовать от вас доказать свою зрелость. Прощайте, невинные игры и беззаботный смех. Я так хотела, чтобы вы наслаждались детством, чтобы не узнали страха, который испытала я. Мне было ужасно тоскливо. Но сейчас я понимаю, что эти несчастья сблизили нас. Шесть членов одной семьи — мы создали неприступную крепость. Когда я смотрю на нашу старую семейную фотографию, понимаю, что мы самая лучшая семья на свете. Некоторые называют нас проклятыми или авантюристами, пусть так! Я бы, не колеблясь, все повторила снова и приняла те же самые решения, возможно, в чем-то скоропалительные или, наоборот, запоздалые, принятые в последнюю минуту.

После четырех часов полета к Монреалю мы были ближе, чем к Парижу. Для меня Канада была землей, дающей надежду на лучшую жизнь, со своеобразной природой, великолепными горами и озерами. Перебраться на другую сторону Атлантики было приключением необычным и беспокойным одновременно. Но оно наполняло нас надеждой. Мы смогли перевернуть страницу и уехать инкогнито, чтобы начать все с чистого листа. Мы отправлялись в место, где построим дом нашей мечты.

* * *

Я посмотрела в иллюминатор. Океан уступил место земле, канадской земле, без всякого сомнения. Какая это большая страна, какие просторы! Какую жизнь мы узнаем здесь? Словно рука гиганта сжимала меня и мешала дышать. Я различала дороги, два моста. Мой сосед сказал, что это Квебек. Двадцать минут отделяли нас от Монреаля, у меня оставалось немного времени, чтобы надеть линзы. Я пошла в туалет. Линзы были в жалком состоянии: сухие и поцарапанные во многих местах. Их надо было подольше подержать в жидкости, чтобы они снова приняли свою форму. После нескольких попыток у меня получилось их надеть. Глаза сразу покраснели, но это мелочь. Если таможенники заметят, что мне не очень хорошо, всегда можно сослаться на усталость.

— Пристегните, пожалуйста, привязные ремни и верните спинки кресел в вертикальное положение. Наш самолет идет на посадку. Температура воздуха семь градусов выше нуля по Цельсию.

* * *

Когда шасси самолета коснулись посадочной полосы, я молилась: Будь что будет. Боже, помоги нам, пожалуйста!

Мы шли в веренице путешествующих в направлении таможни. Мать прошла к левому окошку вместе с Мелиссой и близнецами, а мне и Заху досталась более строгая таможенница в соседнем окошке.

Она посмотрела на меня, затем в паспорт. Я глядела ей прямо в глаза, чтобы придать себе уверенный вид, хотя мои руки дрожали. Я старалась придать лицу расслабленное выражение и улыбнуться, но все это было напрасно. Она даже не улыбнулась. Мои надежды пройти таможню благополучно разрушались на глазах. Мать ждала нас за линией с остальными членами семьи.

— У вас есть письменное подтверждение, что отец не возражает, чтобы его ребенок выезжал за границу? — спросила таможенница мрачным тоном.

— Нет. А что, это необходимо?

— Разумеется, мадам. Если вы путешествуете без отца ребенка, вам нужно получить его разрешение.

— Но, Сабина же.

Я замолчала. У мамы тоже не было справки, но я не хотела подставлять и ее. Я должна была выпутаться сама, Придумав правдоподобную историю!

— Я рассталась с отцом ребенка. Говоря по правде, он бросил меня сразу же после его рождения.

— Тогда почему ребенок носит имя отца?

— Именно потому, что он его отец!

Чем больше я говорила, тем меньше она мне верила.

— Я отказываюсь ставить штамп на вашем паспорте. Пройдите в кабинет в конец коридора, возможно, кто-то другой согласится это сделать.

— Вот дерьмо, — сказала я сквозь зубы, сильно сжав руку «Валентина».

Мать шла в моем направлении, чтобы узнать, в чем дело. Я коротко объяснила ей. Она захотела меня сопроводить, попросив Мелиссу присмотреть за близнецами и «Валентином», которые присоединятся к нам, если потребуется. Мелисса побледнела. Я видела, как в ее глазах отражается и мой собственный страх.

В узком помещении за высоким столом в центре комнаты меня ожидала женщина средних лет. Вид у нее был усталый, но мне казалось, что я предстала перед судом. По счастью, мать была рядом со мной, она стояла чуть позади, у двери! Ее присутствие меня успокаивало. Я повторила свою версию.