— На фиг такую тряпку! — пробормотала Лена.

Валерик умер, да здравствует… кто может здравствовать вместо Рудина-младшего? Очень глупо, что Лена не подготовила запасной вариант. Это она неверно сориентировалась. Ну ничего, «вперед будет умнее», как выразилась несостоявшаяся свекровь. Кстати о свекрови… Лена удобно облокотилась на подлокотник дивана, закинула ногу на ногу и прикинула варианты. Что, если заняться вплотную Рудиным-старшим? Она Андрею Петровичу сразу понравилась! Лена перестала устраивать его в качестве невестки, зато, возможно, устроит в другом качестве! Вот будет подарочек госпоже банкирше!

Лена с наслаждением обдумала план мести, но потом неохотно признала: все это глупости. Она может предложить Андрею Петровичу себя только в качестве… как бы выразиться деликатнее… Ах, да чего тут хитрить! В качестве содержанки, вот как называется эта должность! Возможно, несостоявшийся свекор откликнется на предложение, только вряд ли ей понравится ее новый статус. Захочет хозяин погладить кошечку — погладит, а не захочет — пнет ногой под хвост.

Что ей остается? Ничего! Принять поражение и начать все сначала, благо впереди три года учебы. Блин, сплошной бег по кругу! Лена схватила чашку с холодным чаем и запустила ее в стену. Чашка со звоном разлетелась, на сверкающем паркете растеклась коричневая лужица, светлая стена покрылась мелкими брызгами. Зато на душе стало чуть легче.

Лена пошарила, чем бы еще запустить в стену, и наткнулась на книжку в переплете. Она с азартом размахнулась… и вдруг остановилась. Это был роман Антона Азарова «Затерянные в тумане». Одна из четырех книг, подаренных ей соседом-писателем. Состоятельным холостяком. Круглым сиротой. Стоп-стоп! Что-то в этом есть!

Лена положила книгу на колени, дрожащими руками поправила растрепанные волосы. Мысль, мелькнувшая в голове, сначала показалась ей абсурдной, а потом… Почему бы и нет?

Лена посидела еще минуту, не отрывая от книги напряженного взгляда. Когда дыхание выровнялось, она открыла томик, аккуратно разгладила страницу и внимательно приступила к чтению.

Москва, октябрь 2007 года

Марик позвонил, когда Антон собирался ложиться спать, и попросил:

— Зайди на минутку.

Антон уловил в голосе друга злость и удивился. Марик почти никогда не обременял себя отрицательными эмоциями. Чтобы вывести его из себя, нужен очень сильный раздражитель. Например, Лина.

Антон не ошибся. Лина сидела в гостиной Марка, закинув ногу на ногу, и курила. Судя по переполненной пепельнице, разговор продолжается не первый час. Бедный Марик! Он терпеть не может запах сигаретного дыма! А Лину ненавидит еще больше!

— Привет, — сказал Антон.

— Здорово, — откликнулась Лина. — Хорошо выглядишь.

Марик вошел в гостиную следом за Антоном и раздраженно бросил:

— Сядь где-нибудь, что ты возвышаешься, как памятник!

Антон вздохнул. Меньше всего ему хотелось становиться участником семейных драм.

— Ты уверен, что мое присутствие необходимо? Может, разберетесь сами?

— Да мы разговариваем уже битых три часа! — взорвался Марик. — Умоляю, подтверди этой дуре, что я не покупал Хальса! Не покупал!

Лина погрозила ему двумя пальцами, между которыми торчала дымящаяся сигарета:

— За «дуру» заплатишь отдельно, учти это. Не ломайся, Антон, присаживайся. Разговор серьезный, сачкануть не удастся.

Антон смирился с неизбежным и выбрал стул у противоположной стены. Подальше от разгоряченных противников.

— Вот так, — одобрила Лина. Она была страшно бледна.

Антон знал этот безошибочный признак гнева.

— А теперь, наш драгоценный друг, повтори то, что ты сказал на поминках в присутствии двух свидетелей по поводу этой мазни…

Лина обернулась и небрежно ткнула сигаретой в сторону большой картины, висевшей на стене. Антон машинально проследил за ее движением, наткнулся взглядом на темный холст и тут же отвел глаза. Он не мог смотреть в лицо человеку, изображенному на портрете. Сам не знал, почему.

— Марик, что происходит?

Марк застонал.

— Что происходит?! Эта мерзавка решила, что если я покупаю такие дорогие картины, значит, у меня водятся денежки! Антон, умоляю, скажи ей правду!

Антон снова вздохнул. Вечные разборки между бывшими супругами! Вот оно, семейное счастье! Господи, как же без него хорошо!

Он повернулся к Лине и терпеливо объяснил:

— То, что я сказал на поминках, — неправда. Марик не покупал у меня Хальса, я его ему подарил. Мы договорились не афишировать мой подарок, чтобы не вызывать ненужных вопросов.

Лина глубоко затянулась, не сводя с Антона прищуренных глаз.

— Значит, так, да? Сдаешь меня, драгоценный друг? Ты же мне сказал, что продал Марку этот проклятый портрет!

— Я сказал тебе неправду, — повторил Антон все так же терпеливо.

Марк вклинился в разговор:

— Три часа ей толкую! Как об стенку горох! Она же ничего не слышит, если это не в ее интересах! Лина, до тебя дошло?! Картину мне подарили! Если ты хочешь включить ее в исковое заявление, Антон подпишет дарственную! И все, привет родителям! Давай топай отсюда!

Лина посмотрела на Антона.

— Подпишешь?

— Конечно, — отозвался Антон, не раздумывая.

Минуту в комнате стояла тишина. Лина докурила сигарету, тщательно затушила окурок и отряхнула платье.

— Хороший у тебя друг, — сказала она, обращаясь к Марку. — Смотрю я на вас, ребята, и налюбоваться не могу. Прямо Кастор и Поллукс после шестимесячной разлуки. Живут рядышком, как два голубка, все у них общее: и радости, и печали, и имущество, и женщины… — Она поймала удивленный взгляд Марика и приподняла брови: — В чем дело, дорогой? Ты не знал, что твой друг спал с твоей женой, пока ты бегал по своим тусовкам? Прости, ради бога, я считала это в порядке вещей. Ты был занят, Антон меня развлекал. Я даже подумала, что вы об этом договорились. Нет?.. Вот странно… — Она пожала плечами и встала.

— А ты стерва, Лина, — сказал Антон, не повышая голоса.

Лина широко развела руками.

— Ну вот, меня же еще и обозвали! А я-то считала тебя настоящим джентльменом. Придется объявить войну на два фронта. Запомните это, ребята, и не говорите, что я вас не предупреждала. Марк, мое предложение в силе ровно неделю. Потом я ужесточу условия. Тотоша… — Она улыбнулась Антону ехидной улыбкой. — Так, кажется, тебя называла покойная супруга? Хорошее имечко, прямо в масть. Ладно, я подумаю, что с тобой делать. Не хочется действовать сгоряча, ты же знаешь, как серьезно я к тебе отношусь. Все, ребята, радуйтесь жизни, пока есть такая возможность. Целую.