проклятой Святыне и каждый мой вдох будет принадлежать ей. Это лучшая месть, какая только может быть.

– В твоих словах явно что-то не сходится.

Альгидрас попытался выдернуть запястье, но я не разжала пальцы.

– Мы будем продолжать говорить об Алваре? – недовольно спросил он.

– Да. Потому что тебя это волнует.

– Ничего меня не волнует! – огрызнулся он, тем самым подтверждая обратное.

– Можешь думать что угодно. Только со стороны видно, что тебе есть за что его ненавидеть и мстить. Но ему за что мстить тебе?

Альгидрас открыл рот, закрыл, снова открыл, потом что-то зло пробормотал по-хвански и резко выдернул руку из моей хватки. Мне же очень захотелось встретиться с этим самым Алваром, умудрившимся так достать непробиваемого с виду Альгидраса.

– Княжич, конечно, рисовать не умеет, но как по мне, так он нарисовал вот это.

С этими словами Альгидрас вновь принялся листать книгу безо всякого пиетета, резко переворачивая страницы. Когда же он пододвинул книгу ко мне, я замерла и едва не расхохоталась, потому что в древнем манускрипте вдруг увидела то, что накорябал Миролюб на куске коры. И каким бы плохим художником он ни был, основные черты Девы передал четко. Я смотрела на нарисованную женщину, вытягивающую вперед руки. На правой ладони покоилась чаша с огнем, на левой – шар. Вглядываясь в черные линии, я чувствовала какой-то мистический страх. Мне чудилось, что от нарисованной фигуры исходит сила. Странное это было ощущение. Я посмотрела на строчки, витиеватой вязью разрисовавшие страницы, и поняла, что мне очень не хватает возможности их понимать.

– Что здесь написано? – шепотом спросила я.

– Что в ней вместилось все сущее. Силы земли и неба. И что тот, кто сумеет их обуздать, станет повелителем самого времени.

Я нахмурилась и перевела взгляд на Альгидраса. Тот тоже хмурился, но мне показалось, что делал это в продолжение нашего разговора об Алваре.

– Это какое-то иносказание? – напрямую спросила я.

– Что? – не понял Альгидрас.

– Что они понимают под фразой «повелитель времени»?

Альгидрас лишь медленно покачал головой, глядя на рисунок. Я задумалась. Ну не просто же так они об этом написали?

– А что можешь ты? – спросила я у хванца.

Тот недоуменно наморщил лоб:

– О чем ты?

– Ты служишь Святыне. Что можешь ты из того, чего не могут другие? Прости, но я не верю, что единственная способность, которой наделила тебя Святыня, – это чувствовать меня. Это же глупо.

Альгидрас пожевал губу.

– Я уже говорил тебе, я знаю, что должен сделать. Чаще с Радимом. Порой с княжичем. А вот с тобой такого нет. С тобой я просто… – он запнулся, подыскивая слова, провел пальцами по скамейке, словно на ней была скатерть и он ее разглаживал, и наконец проговорил: – С тобой я просто… чувствую.

Я понимала, что эти слова ничего не значат, что это все ненастоящее, навеянное, но отчего-то вздрогнула и опустила взгляд на его руки. «А что для него значит это чувство? – думала я. – Со мной все понятно, иногда мне даже дышать тяжело… Но вот как дело обстоит с ним?» Очень хотелось его расспросить, но я понимала, что это глупо и что один раз мне уже было сказано, что это все ненастоящее и он просто научился с этим справляться. А что делать мне? Тоже учиться? Но я боюсь, у меня не хватит времени.

– Альгидрас… – наконец проговорила я, и его рука замерла.

Я продолжала смотреть на его пальцы, боясь поднять голову и не решаясь спросить о том, что сжигало меня изнутри.

– Что?

– А как ты думаешь, для чего все это? Я сейчас о… чувствах. В прошлый раз ты сказал, что для того, чтобы я тебе доверяла и что-то рассказывала. А зачем тебе? Я не верю, что ты об этом не задумывался. За столько-то времени.

Альгидрас хранил молчание довольно долго. Я положила ладонь на скамейку и только через какое-то время поймала себя на мысли, что так же задумчиво ее глажу, как будто расправляю все ту же невидимую скатерть. Рука Альгидраса, до этого лежавшая неподвижно, вдруг двинулась в сторону моей руки, и я непроизвольно замерла. Его мизинец коснулся моего словно случайно и тут же, соскользнув, замер на лавке. Сердце подскочило и заколотилось в горле. Я ненавидела себя за эту реакцию. Ведь ничего не произошло, ну подумаешь, коснулся моей руки, а я уже взлететь от избытка чувств готова! Что же дальше-то будет?

Альгидрас продолжал молчать, и, когда я набралась храбрости, чтобы покоситься на него, заметила, что он тоже смотрит на наши руки.

– Я не знаю, – наконец произнес он. – Верно, я тоже должен держаться рядом с тобой… до поры.

Прозвучало обидно.

– Надеюсь, что это действительно что-то важное, а не глупая игра, – горько усмехнулась я.

– Святыня не умеет играть, она не человек. Да и все это, – левой рукой Альгидрас обвел в воздухе что-то невидимое, – требует сил, понимаешь?

– А она может израсходовать все свои силы? – спросила я.

Альгидрас повернулся ко мне всем корпусом.

– Почему ты все время задаешь такие странные вопросы? – наконец спросил он.

– А что странного в моем вопросе? – удивилась я.

– Ты все время хочешь узнать, как можно погубить Святыню.

– Погубить? – Я не поверила своим ушам. – Да я вообще об этом не думала. Просто пытаюсь понять, как это работает.

– Нет, я думаю, что Святыня не может истратить все силы. Она – средоточие всего сущего. Она может пополнять силы из самого мира: из воздуха, из воды, из любой травинки.

– Подожди, но если с каждым разом квары, как ты сам говорил, слышат ее все хуже и хуже и для того, чтобы дотянуться до нее, они убивают людей, значит, она слабеет? Ну, если так можно выразиться.

– Слабеет, – подтвердил Альгидрас. – Или же слишком хорошо ото всех укрыта. А может, и то и другое разом.

– Ты хочешь ее найти? – спросила я.

– Деву? – удивился Альгидрас. – Зачем? Я должен найти Шар. Я служу ему, стараниями Алвара.

– Но если когда-то это все было одной Святыней, почему ты так уверен, что не должен найти Деву?

– Потому что Дева – кварская Святыня, – проговорил Альгидрас так, словно втолковывал урок совершенно тупому ученику. Его тон было немного обидным, но я не стала заострять на этом внимание. – Стихия хванов – Воздух.

– Почему ты считаешь, что это чужая Святыня, – вместо этого тем же тоном начала я, – если сам же утверждаешь, что они были единым целым? И вообще, что она – целый мир?

– Это утверждаю не я, – медленно проговорил Альгидрас.

– Хорошо, – обрадовалась я. – Это утверждает твоя книга. Вот она, прямо лежит и утверждает.

Я ткнула пальцем в рисунок. Альгидрас глубоко вздохнул. Мне показалось, что он пытается совладать с собой, чтобы меня не прибить.

– Потому что Святыня, которая не хранит твой род, приносит тебе зло. Не знаю, как было до разделения, но, верно, после разделения все стало так, как сейчас. Помнишь, я тебе говорил, что ведун кваров призвал наш Шар в свой обряд и почти сразу закричал и упал? Думаю, он погиб. Понимаешь?

– Пока не очень, – сказала я. – Ну, то есть то, что он ввел в свой обряд чужую Святыню, я понимаю. Но может, этот их ведун просто… дурак криворукий? Может, у другого бы все получилось?

Альгидрас возвел глаза к небу:

– У них не дюжина ведунов!

– А сколько?

– Не знаю. Но вряд ли много. Это же человек, отмеченный богами и наделенный силой стихии Воды. Стихия Воздуха ему чужая.

– Ну так, может, этот был самый бестолковый! – не сдавалась я. – Или же тебе просто показалось, что все пошло не так, а он все так и задумывал.

– Задумывал пустить в жертву поток чужой силы, вместо того чтобы забрать себе всю силу погибшего в обряде рода? – скептически произнес Альгидрас.

– А какую силу он в тебя пустил?

Альгидрас явно сбился с мысли и недовольно на меня посмотрел:

– Мне он не сказал.

– Ну, а ты-то сам как это почувствовал тогда и как чувствуешь сейчас?

– Не знаю я, – огрызнулся хванец. – Я… стал стрелять точнее. Я и раньше неплохо стрелял, но теперь мне будто ветер помогает. Стал как будто видеть… больше. Тебя вот чувствую теперь…

Он зло хрустнул кулаком, а я лишь покачала головой. Мы были похожи на двух офисных сотрудников, которым дали невыполнимое задание, сказали, что срок сдачи был еще вчера, и теперь оставалось только сидеть и ругаться над этим несчастным проектом. Вот только задание нам никто не давал. Или же?..

– Хорошо. С тобой все более-менее ясно. Ты служишь Шару, он тебя зовет, у вас все отлично. Но я-то чьи мысли передаю? Девы?

– Похоже, что так.

– И чего