– Ты уверена, что сможешь выбрать платье без меня? Я согласен отложить некоторые встречи, чтобы мы поехали к портнихе вместе.

– Нет, не надо. Ведь со мной будет Мелинда.

Лицо Джессики, тон ее голоса были такими печальными, что Саймону стало не по себе. Она сидела на постели, гордо расправив плечи, вздернув подбородок, храбро смотря ему в глаза. Жена кивала и соглашалась с ним. Но Саймон видел, как ей было страшно, и в этом винил себя. Глянув на побелевшие костяшки пальцев, которыми жена сжимала край покрывала, он сказал ей:

– Тебе нечего бояться. Я буду рядом.

– Как скажешь, Саймон, – проговорила она. Однако ее голосу не хватало уверенности.

Саймон мысленно обругал себя последними словами. Он-то совсем не переживал насчет первой реакции светского общества. А вот Джессике было тяжело. Хлопнув себя кулаком по бедру, граф опять направился к двери.

– Перед тем как уехать, загляни ко мне в кабинет, – сказал он ей уже с порога. – Айра будет рад тебя видеть.

– Конечно, – отозвалась Джессика.

Ее взгляд был потухшим. Он повернулся, безуспешно борясь с сочувствием, которое испытывал к жене. Надо пережить первые трудности, а дальше все будет хорошо. Сейчас она вообще ничего не смыслит в нарядах и светских раутах. Но скоро все изменится.

В пятницу Джессика появится на балу в великолепном платье, которое ей поможет выбрать Мелинда. И в ней проснется страсть к жизни.

Остановившись перед дверью в кабинет Саймона, Джессика разгладила юбку темно-синего платья. Она была готова ехать к мадам Ламонт.

Она вспомнила, с каким выражением Саймон настаивал, что она должна предстать перед обществом, и опять разозлилась. С тех пор как болезнь отступила, муж только и делал, что рушил раз и навсегда заведенный порядок ее жизни. Вот и теперь из-за него ей придется ехать к мадам Ламонт днем, где будет половина светских дам столицы.

Больше всего Джессика сейчас хотела вернуться в спальню и запереться там. Но она справилась со слабостью. Она положила руку в карман, где был спрятан новый рисунок платья. В общем-то этот дизайн пришел ей в голову давно, пару недель назад. Но Джессика все никак не могла с ним расстаться. Теперь это платье достанется ей.

О таком повороте она не могла даже мечтать. Рисуя его, Джессика представляла себе хрупкую, очень элегантную девушку, немного похожую на Мелинду. Тяжело вздохнув, она задумалась, не будет ли этот наряд смотреться на ней, как павлиньи перья на воробье. Ей хотелось надеяться, что красота туалета затмит ее многочисленные недостатки. Она опять коснулась кармана с рисунком. Ей нужно будет придумать способ тайно передать его мадам Ламонт. Слава богу, Саймон с ней не поедет.

Ей не хотелось даже думать о том, что произойдет, если он узнает о ее тайном увлечении. Графиня Норткот придумывает фасоны платьев, как простая портниха! Без сомнения, Саймон раз и навсегда запретит ей рисовать и продавать эскизы нарядов.

Она никогда не смирится с этим. Не сможет. У нее и так было мало радости в жизни, и создание роскошных туалетов наполняло смыслом ее существование. Рисуя их, она словно сбегала из тусклой повседневности в яркий, недоступный для нее мир.

Джессика задрожала. Ей вдруг стало холодно. Жизнь до встречи с Саймоном была такой понятной. Такой незамысловатой. И такой пустой.

Джессика вспомнила о ночи, проведенной в его объятиях, и тепло опять вернулось к ней. Однако она упрямо отогнала чувства, которые пробудились в ней при одной мысли о том, как ей было хорошо рядом с мужем. Нельзя забывать, что Саймон женился на ней только из-за денег. Их он уже получил. Если все пойдет хорошо, после пятничного бала он вновь займет подобающее место в обществе. А когда у него появится наследник, Саймон о ней забудет. Больше не будет никаких страстных ночей, вальсов и прогулок по парку. Но зато у нее останется талант создавать прекрасные наряды. Значит, жизнь будет продолжаться.

С этими мыслями Джессика взялась за ручку массивной двери. У нее не было привычки стучать, потому что она все равно не слышала позволения войти. К тому же ей не хотелось отвлекать Саймона от дел.

Джессика шагнула внутрь. Ее муж сидел за большим дубовым столом, Айра стоял за его плечом и указывал на что-то в лежащих перед Саймоном бумагах.

Герцог Холлингсворт сидел на стуле возле письменного стола спиной к двери. Все трое мужчин были так поглощены беседой, что не заметили ее появления.

Тихо, как мышь, она опустилась в кресло у стены и стала ждать, пока те обратят на нее внимание. Саймон держал в руках перо, и Джессика никак не могла отвести взгляд от его длинных гибких пальцев. Тех самых, которые гладили и ласкали ее всю ночь. Потом она посмотрела на его плечи, выглядевшие еще шире под белоснежной рубашкой и ярко-зеленым жилетом. Ее руки все еще чувствовали тепло его тела, лежащего сверху.

Джессика закрыла глаза, не в силах смотреть на мужа. Она не хотела думать о том, что произошло между ними прошлой ночью. Не хотела вспоминать нежные ласки Саймона, страстное соитие и то пугающее своей сладостью чувство, которое разлилось от низа живота и накрыло ее с головой. Она медленно глубоко вдохнула и выдохнула. Повторив это несколько раз, Джессика поняла, что успокоилась, и снова открыла глаза.

…Судя по выражению лица Саймона, он был сердит. Муж слушал Айру, хмуро сдвинув брови и поджав губы.

– Это единственные долговые расписки, которые вы смогли выкупить? – спросил он своего поверенного. Джессика заметила у него в руках два листка бумаги. – Закладная за этот дом и за компанию «Норткот шиппинг»?

– Да. – Айра подал ему еще одну бумагу. – И мне пришлось дорого за них заплатить. – Он указал на что-то в самом низу документа, лежащего на столе. – Мотли скупает все компании, в которых есть способные плавать суда.

– Мне наплевать, сколько они стоят. Скоро «Норткот шиппинг» станет прибыльным, и тогда я верну все деньги.

Саймон взял другой документ и передал его Джеймсу.

– Что насчет Рейвнскрофта? – спросил он Айру после паузы. – Кто купил долговые расписки по нему?

– Пока не знаю, – ответил он. – Я проследил их путь через три подставные компании. В последней мне сказали, что они не знают, куда они пошли дальше.

– Тут что-то не так, – сказал на это Саймон. – Конечно, кто-то должен знать имя покупателя.

– Мне тоже это показалось странным. Все отмалчиваются, однако, судя по косвенным уликам, подозрение падает на Мотли и его новую компанию. Он назвал ее «Грейт шиппинг».

– Зачем ему понадобились Рейвнскрофт и мой лондонский дом? Они для него не представляют никакой ценности.

– Возможно, Мотли – лишь подставная фигура в «Грейт шиппинг», – сказал Айра. – Мне кажется, что за его спиной прячется кто-то другой. И этот человек очень хочет навредить вам. – И Айра начал пролистывать бумаги, ища что-то для Саймона.