В нашем перегруженном визуальной информацией мире геноцид утратил способность шокировать людей. «Красные кхмеры», сталинские чистки – все это, кажется, слилось воедино в массовом сознании. Геноцид происходит где-то в мире прямо сейчас, но лишь мысль о невинном ребенке, обреченном на смерть, причиняет боль до глубины души… если, конечно, вы не отказались от этой идеи, не променяли ее на «просто выполнение приказов».

Над Освенцимом не летают птицы. Ни одна, никогда. Как будто сама местная почва отравляет воздух зловонием смерти и зла тех, кто ходил по ней, планируя ужасные массовые убийства. Именно банальность планирования казней в промышленных масштабах, контрастирующая с криками в газовых камерах, и является истинным мерилом ужаса. Этот ужас, полагаю, является потаенным страхом перед тем, что все мы в глубине души можем быть такими же монстрами. Одна лишь только мысль об этом заставляет меня вздрагивать.

Я много плакал после той поездки. Я был зол и молчалив. Никогда, за исключением поездки в Сараево во время осады десять лет спустя, я не чувствовал такого же напряжения.

Из Польши мы уехали, сняв документальный фильм, побывав на польской свадьбе, а также записав пьяную кавер-версию на «Smoke on the Water» и снова полюбив водку.

Потом кавалькада наших грузовиков въехала в Западную Европу. Конечно же, нас всех арестовали за наркотики в Германии. Ну, на самом деле нет. Это был великий арест великих Iron Maiden за наркотики, которого не было.

Я спал в своей кровати в гостиничном номере, когда в дверь постучали.

– Горничная не нужна! – простонал я.

– Это полиция.

Я открыл дверь. Очень вежливый молодой парень в штатском показал мне свое удостоверение.

– Мы ищем наркотики. У вас что-нибудь есть?

– Э… нет.

– Вы не возражаете, если я посмотрю?

– Нет-нет. Давайте.

Он очень аккуратно обшарил мои сумки и сказал: «Спасибо».

– Извините, но что происходит?

– Один из ваших водителей вез наркотики контрабандой, – сказал он. – Мы изъяли два килограмма героина плюс травку. Когда мы его нашли, он был настолько не в себе, что даже не мог встать.

Что ж, это был просто потрясающий момент. Я позвонил в номер тур-менеджера и выглянул в коридор, чтобы посмотреть, как полиция уводит его грустного помощника. Полагаю, рядом с его постелью нашли недокуренный косяк. Не стоит брать с собой в дорогу наркотики – это всегда очень серьезный риск.

Я оделся и пошел в ресторан. В углу на нервах сидела половина нашей команды техников, все они оплачивали штрафы за хранение минимально допустимого количества наркотических веществ. С крыши за нами наблюдали полицейские с биноклями. Это все были весьма серьезные дела.

Кто бы ни сообщил в полицию о содержимом кабины водителя грузовика, он сделал какие-то умозаключения, а полиция, в свою очередь, пришла к неким собственным выводам. Они проследовали за нашим кортежем до пункта назначения, которым и был отель.

Водитель грузовика ехал всю ночь, а на следующий день у него был выходной, так что парень решил расслабиться и выпил немалую часть своего мини-бара в качестве успокоительного средства перед сном.

В дупель пьяного, его подняли из глубокого сна, и у него не хватило сил и здравого ума объяснить, что травку он курит потому, что диабетик, а белый порошок – это на самом деле мука, из которой он любит печь домашний хлеб. Да и вынюхать два килограмма порошка на месте тоже не получится.

Осень сменилась зимой, а Европа сменилась Северной Америкой.

Мы приземлились на восточном побережье Канады, в Галифаксе. Галифакс – это очень интересное место. Готовясь к концерту, мы пробыли там несколько дней, и именно там я давал советы начинающей БДСМ-госпоже по поводу обустройства ее личного салона. Днем она носила кримпленовые брюки и профессионально занималась промоакциями на радио, а ночью одевалась в латекс и бралась за стеки и плети.

Не то чтобы я этим баловался. Просто она показала мне свой каталог после нашей с нею вполне обычной интимной связи.

– Что ты думаешь об этих колодках? – спросила она.

– Очень хорошо. А есть варианты другого цвета?

Я спросил ее, как она полюбила БДСМ настолько, что хочет открыть собственный салон.

– Странствующие торговцы, – ответила она.

Как оказалось, в Канаде было полным-полно странствующих БДСМ-коммивояжеров, которые возили наборы инструментов в маленьких чемоданчиках, как масоны.

Думаю, все эти темные зимние ночи оказывают определенное влияние на человеческую душу. Как говорят исландцы:

– Чем вы занимаетесь летом?

– Мы любим порыбачить и потрахаться.

– А чем вы занимаетесь зимой?

– Ну… Зимой рыбалка не так хороша.

Я поехал на поезде в Квебек-Сити, и поездка эта была чертовски долгой. Я обнаружил, что в Канаде есть только два типа деревьев: стоящие и срубленные. Это было все, что можно было там увидеть, кроме снега.

Зимой мы держали путь на запад, и чем дальше продвигались, тем холоднее становилось вокруг. В Торонто, для сравнения, был почти тропический климат, и именно там, друзья мои, я встретил великого Джонни Кэша. Мы проводили свой саундчек на стадионе Мейпл Лиф-Гарденс, и я заметил пятерых парней, сидевших на пустых стульях в задней части зала.

– Кто эти ребята? – спросил я.

– Это группа Джонни Кэша.

После того как мы закончили, я бродил по кулуарам площадки. Там все было покрыто детритом для хоккейных полей и напольной резиновой плиткой. Над всем этим стоял великан в кожаном плаще и в кожаных сапогах до бедра. Он протянул мне руку для рукопожатия.

– Привет, меня зовут Джонни Кэш, – сказал он. – Не могли бы вы что-нибудь подписать для моей дочери? Она ваша фанатка.

Его голос грохотал и резонировал, но при этом не звучал громко и дерзко. Он был донельзя скромен, что в сочетании с его размерами делало Джонни еще более внушительным. Все, о чем я мог думать в тот момент: «Я застрелил человека в Рино, просто чтобы посмотреть, как он умирает».

– Да, конечно, – сказал я. – Очень хорошие ботинки.

– Да, их мне сделали в Техасе.

Я подписал фотографию, а он дал мне свою промофотографию, подписанную «Барон», на которой Джонни был запечатлен играющим в бильярд.

– Большое спасибо, – сказал он, а затем ушел.

Я тоже ушел и чуть было не забрел в Виннипег. Снаружи отеля было минус 25 по Цельсию. Я решил пойти прогуляться, чтобы посмотреть, что будет. На середине пути через маленькую площадь перед отелем мои глаза и ноздри замерзли – я едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы видеть – так что я просто вернулся в гостиничный вестибюль. Не шутите с Канадой.