– Бойцы, пять минут курим.

Железная стена оказалась не такой прочной, как выглядела. Красные цифры загорелись нужным шифром, и стена, как и обои на коробе, свернулась в металлический рулон. В коробе стала видна лестница, типа шведской, припаянная к стене и уходящая вниз. Реакции из подземного цеха пока не было.

Вперед пустили Колю Войнова. Он согласительно крякнул, примерился к узкому спуску и снял пулезащитный жилет.

– Камеру, камеру не забудь надеть. – Юрий Павлович прикрепил обруч себе на голову и передал такой же Николаю. – Это наше алиби.

Юрий Павлович наблюдал, как Коля, а за ним следующий боец спустились вниз.

Судя по передаваемой записи, в цехе было стерильно чисто. Двое мужчин каких-то очень далеких восточных кровей аккуратно расставляли по коробкам изготовленные изделия. Сейчас это были суповницы, расписанные под Гжель.

Эксперт подумал, что почти такая же стоит у него дома на кухне. Но его больше заинтересовала вторая часть цеха. Рядом с огромным чаном, похожим на установку на бетономешальной машине, стояли стеллажи с ровными рядами больших пакетов по пять килограммов.

Николай встал перед рабочими.

– Мужики, руки в гору.

Говорил он спокойно, и именно его спокойствие и уверенность не дали произойти страшному. Второй рабочий, поменьше и суетливее, сначала протянул руку под стол, но затем убрал.

– Жить будете, – заверил Николай.

Арестованных вывели наверх, цех опечатали.

– Ой, мамочки мои! Это что же? Это где ты, Костя, такой костюмчик оторвал?

Цилиндр на голове из папье-маше, короткий фрак на ватном пузе и задница в виде желтой утиной гузки.

Ладочникову понравилась реакция, хотя ни в каком карнавале он поначалу участвовать не собирался. Но сегодня утром ему дали «отбой» по захвату цеха. Приказали подстраховать Настю, Сергея, а также отследить возможные нежелательные ситуации.

Костюм клоуна для его целей не подходил, и он залез в кофр с костюмами, их здесь хватило бы одеть еще одну труппу. Палыч, человек, мягко говоря, запасливый, не мог выкинуть ни одной тряпки, ни одного болтика. Костя выбрал для себя пиджак, манишку, ботинки. Среди масок он облюбовал самую большую, отдаленно похожую на ту, что носил мультяшный дядя Скрудж. И одежда, и маска были не просто старые, а разорванные, и никто из цирковых на них не польстился. Времени оставалось много, и он решил доделать ее сам. Под объемным пиджаком не прочитывались ни пистолет, ни нож, ни телефон.

Настя, Ольга и Виталик рассматривали костюм с восхищением.

– Сам доделал, – Костя гордо погладил пиджачок, ощупывая, не пропечатывается ли оружие. – Полночи провозился.

Оля встала на цыпочки и чмокнула Ладочникова в намечающуюся плешинку.

– Ты у нас мастер широкого профиля.

– Руки у меня в маму, – похвалился Костя. – Она была знатная швея-мотористка какого-то там высокого разряда. За семь лет работы на трикотажной фабрике «Красная Заря» нашила не меньше полумиллиона мужских маек. Но после декретного отпуска, когда я родился, поняла, что испытывает к майкам нечеловеческое отвращение. Подружки по цеху убеждали ее, что все прошли через маечный бзик и он через полгода растворится без осадка. Но мама не стала слушать советов и пошла учиться на медсестру. К ее удивлению, она не была самой старшей, две ее сокурсницы тоже успели обзавестись детьми, правда, без мужа. После училища ей прямая дорога идти медсестрой в детский сад. Платили там мало, но зато я, а через два года и сестра Эльвирка, ходили туда бесплатно.

Детский сад располагался в большом сталинском доме в районе Электрозаводской. На первом этаже были почта, хозяйственный магазин, наш детский садик и огромный магазин «Продукты». Из магазина к нам на кухню стайками бегали деловые крысы, поэтому в штате детсада всегда были две, а то и три кошки.

Мама ни мышей, ни крыс не боялась. Деревенский дом без мышей – и не дом вовсе, а крысы жили в коровнике. Вот городские дети не знали, как относиться к незнакомым животным, и называли их «кисками». Мама боялась, что такая «киска» укусит маленького ребенка, и тогда у него будет психологическая травма на всю жизнь, садик закроют на неопределенное время, и она окажется один на один с двумя детьми в комнате в коммуналке.

Осознав серьезность момента, мама пошла к директорам соседствующих магазинов. Те согласились с ее доводами. Ущерб от крыс был гораздо больше, чем допустимый процент списания товара. Хозяйственный магазин заказал три мешка крысиного яда, продовольственный оплатил большую его часть.

Два выходных дня мама лично рассыпала отраву по всем углам магазинов, детского сада и в подъездах дома у мусоропроводов. Ей помогали солдаты из воинской части моего отца, где он к тому времени дослужился до капитана. Солдаты за работу были премированы по пачке сигарет «Ява» в жесткой упаковке.

Крысы сдохли. Их выметали весь понедельник и вторник и торжественно обеззаразили в большой яме в парке при стадионе «Металлург».

Через две недели нагрянула санитарная комиссия. Они сдержанно похвалили маму за инициативу и тут же приказали избавиться от трех имеющихся в наличии кошек. Все три кошки были приблудные, ведьминских цветов – белая, рыжая и черная. Разных возрастов, разной пушистости и сообразительности, но одинаково любимые.

Санитарная комиссия практически всегда закрывала глаза на присутствие в детсадах кошек, потому что в старых, «сталинских» зданиях от мышей и крыс не могли избавиться десятилетиями, люди проигрывали. А тут такой случай!

Мама пришла на кухню в тихий час, когда весь персонал получал небольшую передышку от сизифова педагогического труда с маленькими дьяволятами, и объявила о решении комиссии. Все посмотрели на кошек. Домой их взять ни у кого не было возможности, иначе давно бы разобрали, но и выбрасывать на улицу нормальный человек животное не станет. Ладно бы кошка была одна, но трое…

Через неделю маме позвонили из санэпидемстанции, поинтересовались судьбой кошек. Мама напомнила, что во всех окрестных детсадах кошки есть. Ей ответили, что там и мыши есть.

Посоветовавшись с коллективом, мама пошла приценяться к мышам в зоомагазине. Мышки там были юркие, крысы ленивые и раскормленные, цена на грызунов подходящая. Но вот обратно их взять, после продажи, заранее отказывались. А куда девать мелкого хищника? На волю выпускать?

Насмотревшись на работе в укоризненные разноцветные глаза кошек, мама вечером пыталась поймать у помоек, в соседнем от дома дворе, крысу. Крысы смотрели на маму холодными изучающими глазами и при ее первом хватательном движении, неспешно волоча полное брюхо и длинный хвост, залезали под контейнер или в подвал.

Мама уговаривала их пойматься, обещала, что вернет на место. Но, видимо, кто-то из крысиных родственников рассказал о ее роли в исчезновении соседнего крысиного царства, и животные в руки не шли.