– Что такое «разведка боем»? – спросила врач Натэла Левинсон, статная рыжеволосая женщина с прозрачными зелеными глазами и красивым глубоким голосом.

– Военный термин, – охотно пояснил историк Штраубе, который всегда охотно пояснял подобные вещи (были бы слушатели). – Означает разведку с кратковременным огневым контактом. Проводится с целью получения сведений о боевом потенциале противника. Или врага. Что, в случае войны, одно и то же.

– Ничего не поняла, – со смущенной, но великолепной улыбкой заявила Левинсон. – Что такое «огневой кратковременный контакт»?

– Стычка, – быстро сказал Пьер. – Короткий бой. Стрельба. Натэлочка, я тебе потом все отдельно расскажу, хорошо?

– Н-нда, – сказал Арега. – Боюсь не только Натэле, но и всем нам очень скоро понадобится хорошее знание военных терминов. Итак, продолжим.…

* * *

Капитан флагмана атлантов «Родина» и он же командующий всеми оставшимися вооруженными силами Эйда Ат Велес, как и положено капитану и командующему, с раннего утра находился в командирской рубке. Сегодня он проснулся со странным ощущением необходимости вспомнить нечто очень важное. Важное настолько, что все остальное, начиная от его ежедневных обязанностей капитана и командующего и заканчивая самим фактом возвращения домой после пятнадцати тысяч лет отсутствия, а также висящей на хвосте потенциальной угрозой в виде чужой космической эскадры, отступало на задний план. Умываясь и завтракая (бриться капитану было не нужно, поскольку у мужчин-атлантов на лице не росли волосы), Эйда Ат Велес уже знал, что сейчас он сядет в кресло перед обзорным экраном в командирской рубке и будет мучиться.

Пока не вспомнит.

Тем более что подобные «приступы памяти» случались последнее время не только у него, но и у многих его подчиненных. И все чаще.

Неожиданно вспоминали, оставленных на Земле жен, мужей, детей, друзей и близких. Важные и не очень эпизоды из жизни. Имена, даты и названия. Лица и образы. Первую любовь и последнюю ненависть. Один инженер-техник с «Вызова» вспомнил, что перед отлетом вдребезги разругался с любимой девушкой, и эта вспышка памяти так его потрясла, что корабельному врачу пришлось погрузить его в длительный искусственный сон, чтобы сберечь психику инженера-техника от срыва. Единственный, оставшийся в живых после боевого похода психолог, объяснял данный феномен тем, что экипаж слишком долго находился в глубоком анабиозе.

– Скажите еще спасибо, что вообще хоть при какой-то памяти проснулись, – прокомментировал он запрос командующего по этой теме. – Пятнадцать тысяч лет… Слыханное ли дело! Никто и никогда не находился столько времени в анабиозе до нас, и вряд ли, исходя из элементарной теории вероятности, этот рекорд перекроют в обозримом будущем. Теперь, дорогие мои соотечественники, коллеги и товарищи, мы с вами являемся уникальнейшими в своем роде экспонатами в истории разумной жизни на Земле. Нас нужно холить, лелеять и бережно изучать. Чем я и занимаюсь. Наш печальный опыт показывает, что организм атланта, а, значит, во многом, и живущего сейчас на Земле человека, способен выдержать такие испытания и нагрузки, что…

– Стоп, хватит, – перебил его тогда Велес, вовремя сообразивший, что если психолога не остановить, то сам он остановится не скоро. – Ты лучше скажи, насколько эти провалы в памяти вредны для здоровья.

I. Пока трудно судить, – замялся психолог. – Данных маловато. Но, скорее всего, совершенно не вредны. Или вредны незначительно. Я, конечно, разумею здоровье физическое, а не психическое. Но и в плане психическом все более или менее в порядке. Ребята мы крепкие, специально отобранные…. А то, что кто-то что-то забыл а потом неожиданно вспомнил…. Думаю, ничего страшного. Справимся, капитан, я держу ситуацию под контролем.

Под контролем-то под контролем, думал теперь Эйда Ат Велес, сидя в своем командирском кресле и разглядывая на обзорном экране, увеличенный оптикой, голубой с белыми разводами шарик Земли, но что я должен вспомнить? Что? Из какого времени? Из детства? Юности? Взрослой жизни? И ведь, кроме как самому себе, подсказать некому…. Важное. Что-то очень и очень важное. Что самое важное для тебя, капитан? Важнее всего на свете? Важнее самой жизни? Жизнь. И связанный с этой жизнью долг. Жизнь экипажа, жизнь родины… Жизнь родины. Безопасность. Безопасность родины. М-м-м… нет, родину мы защитили, и долг свой выполнили. Ага. Как же выполнили, если на хвосте притащили вражескую эскадру? Не мы притащили, сама доползла. Так, сейчас опять по кругу пойду. Где-то я проскакиваю нужный поворот мысли или какую-то ассоциацию. Ассоциацию бы мне. Прямую и ясную ассоциацию. Прямую, как дорога в степи и ясную, как небо в горах. Небо в горах… Горы. Неприступные горы. Горы, для которых не страшны тысячелетия. Убежище.

Капитан флагмана «Родина» и командующий вооруженными силами атлантов Эйда Ат Велес вспомнил.

И тут же на пульте мигнул и налился оранжевым огнем срочный вызов из боевой рубки.

– Да, – сказал Велес.

– Это Пева Борра, командир. У нас есть сообщение от капитана «Вихря». Плохое.

– Что там у них еще…. Ладно, переключи на меня, сейчас посмотрю. А от Сатры ничего существенного нет?

– Нет. Так ведь и рано еще. Не долетели.

– Я и сам знаю, что рано. Просто спрашиваю.

– Мы тоже волнуемся, командир. Даю сообщение с «Вихря».

* * *

– О, мой Бог… – Руди Майер не сел, а буквально свалился в кресло и обессилено вытянул ноги в пыльных коротких сапогах. – И это мирная жизнь?! Нет уж, увольте, лучше дайте мне какого-нибудь врага, и я его с радостью уничтожу, чем буду возиться с этими детьми в обличье взрослых людей. Они же ничего не умеют! Элементарно себе пожрать приготовить не могут, если для этого нужно совершить действие более сложное, чем открывание консервной банки. Не говоря уже, чтобы потом убрать за собой. Ты не поверишь, но сегодня мне пришлось кое-кому показывать, как нужно управляться с метлой.

– А чему ты удивляешься? – не отрываясь от экрана компьютера, пожала плечами Анна. – За ними всю жизнь андроиды ухаживали. Готовили им, убирали за них, еще кучу всякой другой работы выполняли. А теперь все кончилось. Снова надо самим учиться делать простейшие вещи. Которые, как выясняется, не так уж и просты. Нам, женщинам, это особенно хорошо известно.

– Можно подумать, что нам, солдатам, это известно хуже, – немедленно влез в разговор, сидящий тут же, в штабе, Валерка Стихарь. – Мы, знаешь ли, тоже всю жизнь сами себя обслуживаем.

– А на гражданке? – с ехидцей поинтересовалась Аня.

– Эх, да сколько там той гражданки! – сказали в один голос Руди и Валерка и, переглянувшись, засмеялись,.

– Загадывайте желание! – потребовала Анна.

– Что, тоже одинаковое? – спросил Стихарь.

– Это я не знаю. Знаю только, что примета существует.

– На все приметы желаний не назагадываешь, – добродушно пробурчал Майер. Было заметно, что солдат устал, но было также заметно, что сейчас этому солдату хорошо и покойно. – К тому же мне лично и желать-то, вроде, особенно нечего. Вот разве что живым остаться после всех наших передряг….