То, что она была в состоянии запоминать, уже было хорошо, потому что прибытию в Прагу предшествовали две недели бесконечных переездов с места на место, слившихся для Насти в одну длинную ночную поездку неизвестно куда и неизвестно откуда. Машины, поезда, автобусы, паромы и даже как-то попавшаяся под руку пара велосипедов. Север, юг, восток, запад, и потом все снова, и все вперемешку. Что и говорить, Иннокентий был мастером своего дела – он вытащил Настю из Лионеи и добрался с ней до Праги, ни разу не проходя пограничного контроля и не предъявляя никаких документов. Начало было эффектным: при виде кордона из швейцарских гвардейцев, выставленного на выезде из Лионеи (по случаю королевского бала меры безопасности были усилены), Иннокентий плотоядно усмехнулся и до упора утопил педаль газа. Гоночный «Феррари», позаимствованный у кого-то из гостей короля Утера, разнес полосатый барьер в щепы, гвардейцы в парадной форме едва успели отпрыгнуть в сторону. Продолжение получилось более приземленным в прямом смысле слова: они оставили «Феррари» и двинулись пешком, по каким-то секретным тропам, в обход пограничных пунктов, а зачастую в обход цивилизации вообще. Пару раз они спали под открытым небом, точнее, Настя спала, а Иннокентий сидел у костра, как будто ждал кого-то. В одну из таких ночей Насте приснилось, как из темноты к костру выходят две странные фигуры и садятся напротив Иннокентия. Возможно, это был всего лишь сон.

В какой-то из четырнадцати дней, разделявших Лионею и Прагу, они оказались в маленьком швейцарском городке. Настя предложила снять номер в гостинице, передохнуть, помыться и все такое прочее. Иннокентий отрицательно помотал головой.

– Если уж ты бежишь, беги не останавливаясь. Нас, между прочим, ищут.

– Ах да, – сказала Настя. – Вся королевская конница, вся королевская рать. Ты серьезно думаешь, что Утер…

– Серьезно думаю. Если он что-то пообещал Давиду Гарджели, то должен сдержать обещание. То есть найти меня и выдать этому волшебнику-недоучке. Ну а ты… Ты практически член королевской семьи. Конечно, тебя будут искать. А уж если они и вправду планировали поменять тебя на Дениса, так тут действительно – вся королевская конница… И вся королевская авиация.

– Да? А я-то думала, они махнут на нас рукой: двумя проблемами меньше, ну и черт с ними…

– Теперь не махнут. Дело в том, что они уже придумали, что им делать с этими двумя проблемами. Они нашли применение для тебя, нашли применение для меня. Мы включены в схему, понимаешь? А схема должна работать. Есть там один такой тип по фамилии Фишер…

– Знаю, видела. И что?

– Ничего. Не сомневайся, искать они будут. Особенно учитывая, какое сегодня число.

– А какое сегодня число?

– Понятия не имею.

– Тогда зачем ты сказал про число?

– Я просто знаю, что сейчас месяц май.

– И что?

– Может быть, ты не в курсе, но год назад, в прошлом мае, один молодой человек тоже сбежал из Лионеи….

– Ой.

– И кое-кто в Лионее может подумать, что вы с Денисом над ними издеваетесь. Я-то знаю, что ты не имела в виду ничего плохого, но кто будет меня слушать? Андерсоны – они вообще довольно обидчивые типы сужу по собственному опыту. Смайли решит, что ты участвовала в каком-то хитром заговоре, что все это было заранее спланировано… Ему нравится искать всякие сложные схемы в простых вещах. А уж Армандо тебя наверняка не забудет.

– Это ты ему по башке врезал, не я.

– Но из-за тебя. Так что если ты думаешь, что тебя забыли, как только ты пересекла лионейскую границу… Не надейся.

– Тогда чего мы сидим? – вскочила Настя. – Будем дожидаться, пока нас тут схватят? Вон тот дядька уже два раза на нас подозрительно посмотрел…

– Вряд ли нас ищут в этих местах.

– Откуда тебе знать?

– Потому что нас ищут в Италии.

– Откуда…

– Потому что несколько часов назад железнодорожный билет по твоей банковской карточке был куплен именно в Италии.

– По моей банковской… – Она стала рыться в вещах. – …карточке?!

– Не трать время, твоей банковской карточки здесь нет. Она, как я уже сказал, в Италии.

– Что она там делает?

– Работает. Запутывает следы.

– А… – Насте потребовалось некоторое время, чтобы внятно сформулировать претензии к Иннокентию. – А ты не мог сначала спросить у меня разрешения?!!

– Насчет карточки?

– Да!

– Зачем мне твое разрешение, если это все равно не твоя карточка, тебе ее подарили Андерсоны, а от Андерсонов ты бежишь как черт от ладана…

– Да, но… Фиг с ней, с карточкой.

– Разумный подход, – одобрил Иннокентий. – Когда решаешься бежать, то цепляться за всякую ерунду типа банковских карточек не имеет смысла…

– Это когда решаешь бежать, а мы-то сейчас сидим!

– Мы не сидим, мы ждем.

– Чего?

– Кого. Одного моего старого знакомого, который знает толк в ювелирных изделиях.

– В ювелирных…

– Твои серьги. Нам нужны деньги, чтобы бежать дальше, поэтому я продам ему твои серьги. Когда решаешься бежать, то нет никакого смысла цеп…

– Да, спасибо, я поняла с первого раза. Не думала, что серьги с бриллиантами – это ерунда, но раз уж ты говоришь…

– Поверь мне, Настя, это – ерунда.

Нехотя, подозревая в глубине души, что это были первые и последние серьги с бриллиантами в ее жизни, Настя согласилась. И чем дольше продолжался их с Иннокентием бег, тем чаще она с ним соглашалась, тем меньше она задавала ему вопросов и все меньше сомневалась в своем спутнике. Когда же они добрались до Праги, нашли этот дом на окраине, накрепко заперлись и перевели дух, Настя осознала, что таким она Иннокентия еще не видела. Таким – то есть собранным, целеустремленным, решительным. Что-то подобное она видела в нем в Старых Пряниках, во время инцидента с болотными тварями, и потом, в доме брата Макса; однако потом Иннокентий пропал и был позже явлен Люциусом в виде пьяного и довольно жалкого создания с изуродованными руками и обожженным лицом. Затем Иннокентий был запертым под домашний арест бездельником в мятом спортивном костюме, а еще раньше – неподвижным телом на кровати в окружении медицинских приборов, а еще – обессилевшим стариком, прикованным к стене; призраком, бредущим по заснеженному саду Гарджели и упорно отказывающимся умирать; а еще – черной тенью, оставившей после себя полный дом трупов… Разумно было бы задуматься – что же из виденного Настей является его истинным обликом? Она прислушалась к голосу разума и пришла к выводу, что Иннокентий есть сумма всех виденных ею существ, а также сумма некоторых еще не виданных Настей воплощений. Одно из таких воплощений происходило как раз сейчас, и, к счастью, оно было не из худших.