– По мне, если они не хотят обнаруживать себя, лучше оставить их в покое.

Нина окинула его мрачным взглядом.

– Дрюскели не оставят их в покое. Они охотятся на гришей по всему миру.

– А они все такие же милашки, как Матиас?

– Даже хуже.

– Мне нужно найти кандалы ему на ноги. Вечно Каз поручает мне самую веселую работу.

– Хочешь поменяться? – устало предложила Нина.

Дикая энергия долговязого парня тут же куда-то испарилась. Нина еще никогда не видела его таким тихим. Его взгляд впервые остановился на Инеж. «Он избегал этого, – поняла Нина. – Не хотел на нее смотреть». Одеяло слегка приподымалось в такт ее тяжелому дыханию. Когда Джеспер заговорил, его голос звучал напряженно, как у инструмента, чьи струны натянули слишком туго:

– Она не может умереть. Только не так.

Нина недоуменно покосилась на него.

– Как не так?

– Она не может умереть, – повторил парень.

Девушка посмотрела на него с раздражением. Ее разрывало между желанием крепко обнять Джеспера и желанием накричать на него, ведь она делала все возможное!

– Ради всех святых, Джеспер, я стараюсь изо всех сил.

Он отвернулся, и его тело снова пришло в движение.

– Прости, – немного застенчиво произнес он и неловко похлопал ее по плечу. – У тебя отлично получается.

Нина вздохнула.

– Неубедительно. Почему бы тебе не пойти заковать того гигантского блондинчика?

Джеспер отсалютовал и выскользнул из каюты.

Как бы он ее ни раздражал, Нина чуть было не поддалась искушению позвать его обратно. После ухода Джеспера у нее ничего не осталось, кроме голоса Зои в голове и напоминания, что ее «стараний изо всех сил» было недостаточно.

Кожа Инеж слишком холодная. Нина положила ей руки на плечи и попыталась ускорить кровообращение, тем самым слегка подняв температуру тела.

Она была не до конца честна с Джеспером. Триумвират не просто хотел спасти всех гришей от фьерданских охотников на ведьм. Они отправляли людей на Блуждающий остров и в Новый Зем, потому что Равка нуждалась в солдатах. Они искали гришей-отшельников и пытались убедить их стать гражданами Равки, чтобы служить короне.

Нина была слишком юной, чтобы попасть на поле боя во время равкианской гражданской войны, но ей отчаянно хотелось принять участие в восстановлении Второй армии. Только ее необыкновенная одаренность в изучении языков – шуханский, каэльский, сулийский, фьерданский, даже некоторые земенские диалекты – наконец убедила Зою. Она согласилась, чтобы Нина сопровождала их группу экспертов-гришей на Блуждающий остров. Несмотря на все опасения Назяленской, девушка успешно справлялась с работой. Прикидываясь путешественницей, она проскальзывала в таверны и флигели, чтобы подслушать разговоры и пообщаться с местными жителями. После этого она возвращалась с собранной информацией в лагерь.

«Если ты направляешься в Марох Глен, то поезжай лучше днем. Эти земли кишат злыми духами – откуда ни возьмись возникают бури!»

«Ведьма из Феллса настоящая! Мой двоюродный брат пошел к ней с приступом цифиля, а потом клялся, что никогда не чувствовал себя здоровее. Ты хочешь сказать, что он идиот? Да у него мозгов больше, чем у тебя когда-либо будет!»

Они нашли две семьи гришей, прячущихся в пещерах Истамеры, где якобы обитали феи, и спасли мать, отца и двух мальчиков – инфернов, управляющих огнем, – от толпы в Фенфорде. Они даже совершили налет на судно работорговцев неподалеку от порта в Лефлине. Беженцев отсортировали, и тем, у кого не было способностей, предоставили возможность вернуться домой. Тем же, у кого эксперты нашли таланты, предложили убежище в Равке. Только старая сердцебитка, известная как Ведьма из Феллса, решила остаться.

«Если они хотят моей крови, пусть сами за ней придут, – рассмеялась она. – Я верну ее, взяв кровь у них».

Нина знала каэльский как родной и любила примерять на себя разные личности в каждом новом городке. Но, несмотря на ее триумф, Зоя была недовольна. «Недостаточно просто знать языки, – выговаривала она. – Тебе нужно научиться быть менее… заметной. Ты слишком громкая, слишком несдержанная, слишком запоминающаяся. Слишком много риска».

«Зоя, – обратился к ней один эксперт, путешествующий с ними. – Будь полегче с ней». Он был живым усилителем. Когда он умрет, его кости могут усилить силу гришей, как акульи зубы или медвежьи когти, которые они носили. Но живым он был бесценен для их экспедиции, потому что мог использовать свой дар, чтобы чувствовать силу гришей через касание.

Обычно Зоя защищала его, но тогда ее темно-голубые глаза превратились в щелочки. «Мои преподаватели со мной не нянькались. Если она доиграется до того, что ее погонит по лесу толпа крестьян с вилами, ты их тоже попросишь быть полегче?»

Нина была ошеломлена и выбежала из комнаты, устыдившись накативших слез. Они задели ее гордость. Зоя кричала ей вдогонку, чтобы она не заходила за горы, но девушка не послушалась, желая убраться как можно дальше от шквальной. Так она и попала прямиком в лагерь дрюскелей. Шесть светловолосых парней, общавшихся на фьерданском, собрались на скале над берегом. Они не разводили костер и были одеты как каэльские крестьяне, но Нина сразу же их раскусила.

Они долго на нее смотрели, сияющую в серебристом свете луны.

– О, слава богам! – прощебетала она на каэльском. – Я путешествую с семьей, но заблудилась в лесу. Может, кто-нибудь из вас поможет мне найти дорогу?

– Кажется, она потерялась, – перевел на фьерданский один из них.

Другой встал, в его руке был фонарик. Он был выше остальных, и все ее инстинкты кричали, что нужно бежать. «Они не знают, кто ты, – напомнила она себе. – Ты просто симпатичная каэльская девушка, заблудившаяся в лесу. Не делай глупостей. Отведи его подальше от остальных и разберись с ним наедине».

Он поднял фонарь, и его отблеск осветил их лица. У него были длинные волосы цвета полированного золота, а светло-голубые глаза мерцали, как лед на зимнем солнце. «Будто с картинки», – подумала Нина. Святой, покрытый сусальным золотом на стенах церкви, рожденный, чтобы орудовать огненным мечом.

– Что ты тут делаешь? – спросил он на фьерданском.

Она изобразила недоумение и ответила на каэльском:

– Простите, я не понимаю. Я заблудилась.

Парень набросился на нее. Нина не раздумывала, просто отреагировала, подняв руки для ответной атаки. Он был слишком быстрым. Не медля ни секунды, бросил фонарик и схватил ее за руки, крепко сжимая ладони, чтобы она не могла воспользоваться своей силой.

– Дрюсье, – довольно промолвил он. «Ведьма». Его губы расплылись в волчьем оскале.

Нападение было проверкой. Девушка, потерявшаяся в лесу, защищалась бы ножом или пистолетом. Она бы не пыталась остановить человеческое сердце своими руками. «Безрассудная. Импульсивная».