Мэтт наблюдала за Терри. Та откинулась на спинку стула, проморгалась, потом улыбнулась. Улыбка ее была какой-то одурманенной.

— Да, — сказала она. — Мне хорошо. Давай теперь ты.

Разве Мэтт обещала пить? Она подразумевала это, но вслух ничего не произносила. Это ни к чему не обязывающее обещание. Вполне можно оставить Терри одну наслаждаться своим колдовством.

А что, если заклинание ужасное? Да нет, не может быть. Терри слишком себя уважает, чтобы сделать что-то такое, что одурманило бы ее насовсем.

— Давай-давай.

Мэтт отхлебнула шоколад. Он был замечательным, каким она его и помнила: теплый, сладкий, гладкий, темный. В ней разлилось какое-то блаженство, напомнившее ей о том прошлом, которое было у них с Терри, и в котором какао играло большое символическое значение. Мэтт всегда старалась наслаждаться тем хорошим, что было. А в их прошлом были и другие приятные вещи, кроме какао.

Заклинание сработало. Волна тепла окатила ее, дойдя до кончиков пальцев, носа, ушей. Ее охватило ощущение всепоглощающего спокойствия, довольства и убежденности в том, что именно здесь ее дом. Все остальные места потеряли для нее всякий интерес.

Она допила какао. Заклинание усиливало его аромат. Она поставила кружку на стол и взглянула на Терри, пытаясь припомнить, что ее так тревожило в данной ситуации.

Тревога? Пустая трата сил. Ей тепло, она сыта и счастлива, рядом ее друзья. Чего еще можно желать, кроме как сидеть на этом стуле в этой кухне в этом доме в этом городе в этом уголке Вселенной?

— Тебе понравилось? — спросила Терри.

— А-га.

— Мэтт, — позвал ее Эдмунд.

— А-га.

— Что случилось?

— А?

— Терри что-то подсыпала тебе в какао, да?

— А-га, — Мэтт улыбнулась и подмигнула кружке.

— Терри! — вскричала Ребекка. — Что я тебе говорила? Никаких заклинаний в доме! Никакого колдовства над гостями! Что ты наделала?

— Терри, — голос Эдмунда был как стальной клинок.

Терри моргнула и повернулась к нему.

— Ха, — сказала она, — как ты блестишь!

Мэтт тоже взглянула на Эдмунда. В его глазах сверкали красные языки пламени. — Терри, сними заклинание, — сказал он.

Его голос был глубоким, тихим, острым и очень путающим. Он наклонился к Терри, а Мэтт подумала: «Если бы я сейчас могла думать, я бы не хотела, чтобы он на меня так смотрел».

Терри хихикнула и сказала:

— Не могу. На меня оно тоже действует. Ничего не соображаю.

Что-то внутри Мэтт боролось с заклинанием. У нее были странные ощущения. Вены будто набухли и свернулись в спирали, полезли во все стороны, цепляя друг друга. По ним прокатилась острая, горячая волна, как ток. Мэтт выпрямилась.

— Ой! — вскрикнула она. И в тот же миг вены стали прежними, но и действие заклинания пропало. — Господи, Терри. Как ужасно!

— Что? — Терри непонимающе моргала. — Приятно же.

— Мэтт, с тобой все в порядке? — спросил Эдмунд, дотрагиваясь до ее руки. Она повернулась к нему и увидела, что в его глазах все еще мелькает гнев.

— Да, все хорошо, — ответила Мэтт, и красный блеск в глазах Эдмунда потух.

— Эдмунд, ты же колдун, правда? — тихонько спросила Ребекка.

— Да, — ответил он и, хмурясь, посмотрел на Терри. Она сонно улыбнулась ему. — Как оно действовало, Мэтт?

— Очень приятные ощущения, но какие-то отупляющие. Будто мне хотелось просидеть здесь до конца жизни и быть счастливой.

— Перед тем как выпить какао, ты знала, что там заклинание?

— Да, мне кружка сказала.

— Так почему ты выпила?

Мэтт покачала головой и ответила:

— Это был своего рода вызов.

— Она сказала, что заклинание слабое. Оно выветрилось? На нее-то оно все еще действует.

— Нет, оно не выветрилось, — сказала Мэтт и дотронулась до груди. — Оно выгорело. Во мне что-то выросло и спалило его.

Он взял ее за обе руки.

— Кто-то заботится о тебе, — сказал он мягко. — Опять дом? Эй, ты там? Ты можешь говорить?

— Привет, — сказала Мэтт. — Я не могу тут долго оставаться. Мне надо домой. — И снова это был чужой голос, тот, который говорил с ними ночью, спокойный, ровный, на полтона отличавшийся от голоса Мэтт.

То, что дал ей дом, могло вытравить из нее заклинание. Оно было в ней не только ради своей собственной миссии, но и чтобы защищать ее.

— Оно сломало заклинание. — Мэтт схватила Эдмунда за руки и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ.

— Я пока еще веду себя как обычно?

— Да.

— Что сломало заклинание? — спросила Ребекка.

— У нее есть хранитель, — пояснил Эдмунд.

— Жаль, что у меня нет такого, — сказала Ребекка, глядя на Терри. Та сейчас, улыбаясь, пялилась на люстру.

— Хотя, с другой стороны, вот она, только ни на что не способна из-за собственного заклинания. Терри?

— Что?

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Мне очень хорошо.

— Ты чего-нибудь хочешь?

— Я просто хочу быть здесь. — Терри закрыла глаза и широко улыбнулась.

— Как долго оно будет действовать, дорогая?

— Что? Я точно не знаю. Может быть, час. У тебя еще есть это зелье?

— Конечно, у меня его много, мам. Хотя я его первый раз попробовала.

— Дай мне все, что у тебя есть, — сказала Ребекка и протянула руку. Терри прикусила нижнюю губу и сунула руку в карман брюк. Пошарив там, она вытащила пригоршню розовых таблеток. Нахмурившись, она высыпала их в ладонь матери.

— Спасибо, милая. А теперь забудь, что ты их делала.

— Ладно, — моргая, ответила Терри.

— Я сейчас вернусь, — Ребекка встала и вышла из комнаты.

Мэтт и Эдмунд обменялись взглядами. Что происходит?

Вернулась Ребекка, отряхивавшая руки.

— Что это было? — спросила Мэтт.

— Заклинания, — ответила Ребекка, глядя на Терри, которая просто улыбалась и отводила взгляд. Лицо ее при этом было спокойным и туповатым. — Терри производит их в большом количестве и продает. Моя дочь — дилер заклинаний. У нее есть страничка в Интернете. Я проверяю ее каждый день, чтобы убедиться, что она не предлагает ничего опасного. Это заклинание мне не нравится. Очень похоже на наркотик, и мне стыдно, что она испытывает его на своих друзьях. Но ей свойственна эта импульсивность.

— Господи, и какие же заклинания она продает? — спросила Мэтт.