Первая попытка разобраться в сути игры повергла в уныние. Все-таки радориане при всей их любви к рациональности и порядку страдают какими-то жуткими заморочками. Как можно играть в игру, насчитывающую под сотню основных правил и столько же толкований и разъяснений? И главное, как такой вид спорта мог быть популярен в народе?! Ну не могут нормальные болельщики учить всю эту муть, дабы врубиться в игровой процесс. Им при просмотре хочется расслабиться, а не морщиться, вспоминая пункт семь третьего подраздела пятой главы общего свода правил. Сверхсложные игры неизбежно должны чахнуть на стадии зарождения. Нет у них шанса на популярность!

Я нашел историю возникновения тризахвата и обалдело уставился на стереопанель. Тризахват не зародился стихийно. Он являлся восхитительным примером (так и было написано — восхитительным) игры, разработанной с учетом психологических и физиологических особенностей современного (!) радорианина, предназначенной для гармоничной реализации физического и интеллектуального потенциала.

Я было похихикал над столь откровенной рекламной агиткой, потом посмотрел цифры — и смеяться расхотелось. То ли ужасное тоталитарное правительство Радора напрочь подделало всю статистику, то ли игра и впрямь пользовалась успехом. Увлекался ею в среднем каждый девятый радорианин, что позволяло с переменным успехом бороться за первые места в рейтингах с футуристическим вариантом «Формулы-1» для флаеров и чем-то вроде зимней легкой атлетики.

Вздохнув, я снова погрузился в витиеватые описания розыгрыша. Стоило разобраться хотя бы в основах.

До вершины холма остается немного. Шаг. Еще шаг. Давление слева. Это лишь уловка, но я делаю вид, что купился на трюк. Развернуться, выставить щит… Волна насекомых возникает из пустоты. Кажется, сам воздух состоит из мелких чешуйчатых гадин. Свет меркнет. Черный кокон отрезает меня от окружающего мира и секунду спустя взрывается, сжигая пространство вокруг. Легкий пряный бриз. Больше нет ни насекомых, ни давления. Шаг. Еще шаг.

Склон оседает, и холм начинает стремительно проваливаться, словно был пуст изнутри. Не страшно. Во сне нельзя разбиться, упав с высоты, — это я знаю с детства. И все равно обидно. Обидно, что трепещущие за спиной темные крылья не могут удержать в воздухе. Обидно, что никакая сила в этом мире не способна научить летать, и даже достигнув предела, даже выйдя за рамки доступного человеку, я по- прежнему прикован к земле.

Приземление безболезненно. Так и должно быть. Боль — тоже редкий гость в снах. Проскользив, как заправский сноубордист, по шелушащемуся склону, останавливаюсь на дне котлована. Осталось совсем чуть-чуть — пересечь неровную тридцатиметровую площадку и подняться по противоположной стене. Не до конца — где-то до середины. Надо только пересечь площадку. Пройти мимо стоящего на ней человека.

Он похож на меня. Только скаф не синий, а почему-то красный. И нет огромных черных крыльев за спиной. И шлема нет…

Я подхожу к двойнику, и он протягивает руку. Молча. С самого начала наша встреча была неизбежна, и мы оба это знаем. Протягиваю руку в ответ. Касание. Ощущение бесконечной безысходной тоски…

Всхлипнув, я судорожно втянул воздух. Волосы мокрые, лицо тоже. Интересно, от пота или от слез? Который уже раз эта дрянь снится? Пятый? Нет, кажется, шестой. Но в предыдущих версиях не было двойника в красном.

Черт, когда все закончится, выставлю Наблюдателям счет. Пусть оплачивают психиатра и бессрочный отпуск где- нибудь на Мальдивах. Или лучше на Канарах? Интересно, чем они отличаются… «Мальдивские острова находятся в Южной Азии, в Индийском океане…» — перед мысленным взором развернулся стилизованный глобус. Застонав, я сел и принялся трясти головой. Мальдивы подождут. Прежде всего надо будет вывести из головы шептуна-всезнайку. Раньше только языком молол, а теперь еще и картинки показывает. Хотя и без картинок голоса в голове не к добру.

Кое-как приведя себя в порядок и покормив нательного биомутанта, я запаковался в куртку и включил терморегуляцию. Радориане легко переносили холод, и подогрев врубался с запозданием.

До начала игры, на которую мне выдали электронный пропуск, оставалось около трех часов. Заняться было нечем, и я решил проделать хотя бы часть пути на своих двоих. Тем более что полноценно побродить по высотным переходам столичных небоскребов раньше не удавалось.

Пару минут я выбирал прогулочный маршрут. Стадион находился на самой окраине города, и расстояние внушало некоторые опасения. А ну как все болельщики разом ломанутся, и возникнет пробка? С одной стороны, постоять в настоящей инопланетной пробке — опыт неоценимый. Буду на старости лет внукам рассказывать: «В пробках? Стоял. В Москве стоял, в Петербурге стоял, на Радоре стоял. Ну, не на самом Радоре, конечно, — на Гарте… Что такое Гарт? Это планета такая. Далеко-далеко отсюда… Да, дальше Юпитера. И Урана дальше…» М-да.

Я передернул плечами и прислушался к ощущениям. Стоять в пробке не хотелось. Ни на Гарте, ни даже на Радоре, представься такая возможность. А потому пяток остановок я все-таки проехал. Спрыгнул на длинную, лепестком, площадку. Отсюда до стадиона минут сорок ходьбы. Жаль, особых достопримечательностей в этом районе не водилось: помесь зоопарка с террариумом, выставка голографических репродукций памятников радорианской архитектуры да сам стадион — по совместительству спортивный музей.

После недолгого колебания я решил начать экскурсию с зоопарка. До сих пор познакомиться с неземной фауной не удавалось, если не считать за таковую Паразита. На станции, Ааре и Кие зверья просто не водилось, на Эроне и Элии было не до него. А ведь интересно — угадали наши фантасты, режиссеры и мультипликаторы хоть одну из инопланетных тварей? Найдется в радорианском зоопарке Склис, Шай-хулуд или распускающий кислотные слюни Чужой?

Как ни странно, зоопарк находился под землей. Сориентировавшись при помощи компа, я заскочил в лифт, спустился с высотной посадочной площадки на грешную землю, обогнул цилиндрическую башню небоскреба и обомлел. Прямо передо мной стоял аккуратный двухэтажный коттедж нежно-розового цвета. Справа и слева металлопластиковые свечки, а между ними коттедж. Розовый! Дизайном он заметно отличался от земных и элианских, но само его наличие в мое видение радорианской цивилизации не вписывалось никак.

Не удержавшись, я запросил городскую информационную сеть и после несложных ухищрений выяснил, что это не мираж и не декорация, а «дом индивидуального пользования», в котором проживают шесть родственных особей. Список прилагался, и я немедленно развернул его, ожидая увидеть ударников труда или космических первопроходцев, чьи заслуги перед Радором неоценимы. На худой конец, владельцем домика должен был оказаться столичный мэр, президент планеты или просто самый влиятельный радорианин Гарта. Ничего подобного. Из шести особей трое были детьми, двое — родителями, а один — родственником второй линии одному из родителей. Коэффициент веса — грубо говоря, статус — ненамного выше среднего… Какого черта?! Не в лотерею же они этот домик выиграли!

Я убил четверть часа, пытаясь разобраться в вопросе, и окончательно зашел в тупик. Если верить официальным данным, семья захотела поселиться не в небоскребе, а в индивидуальном коттедже, подала заявку, выполнила социальный норматив и спустя девять арков въехала в свежевыстроенный дом.