— Я думала, ты забыл об этом.

— Ни на секунду, — пробормотал я, прежде чем приникнуть к ее губам сзади.

Она нужна мне одна. Эти слова словно прорвали плотину. Я не могу довольствоваться тем, что говорю ей, что люблю ее. Я хочу показать ей это. Доказывать это каждым прикосновением.

Я прижимаю ее к окну, пока она снова не тает.

— В ту первую ночь я понял, что ты другая, — бормочу я, прокладывая дорожку поцелуев вниз по ее шее, не торопясь.

— Только потому, что я назвала тебя дерьмом. Ты не знал, что со мной делать.

Я поворачиваюсь и поднимаю ее, ее юбка задирается, когда ее ноги обхватывают мои бедра. Я привык поднимать сотни фунтов, и она ничто по сравнению с этим.

Нова сжимает мои плечи. Ее тело сладкое и мягкое, а я твердый и голодный.

Я опускаю ее на землю ровно настолько, чтобы стянуть с нее юбку.

— Я хочу, чтобы ты была в моей майке и ни в чем другом.

Ее бледная кожа сияет в лунном свете, изгиб груди и выпуклость бедер заставляют мое горло пересохнуть от желания. Я не вижу веснушек, которыми усыпаны ее плечи, но я прослеживаю их по памяти.

Я подхожу к ней, мои руки скользят по ее бокам. Она вздыхает напротив моих губ.

Сегодня я не буду торопиться.

— Принеси ведерко со льдом.

Я жду, пока она принесет его и откроет крышку.

В ее глазах вспыхивает удивление, сменяющееся любопытством.

— Что ты собираешься делать?

— Последние несколько месяцев ты была фанаткой баскетбола. Давай посмотрим, насколько ты внимательна. Теперь подними майку так высоко, как только можешь.

Она обеими руками придерживает майку под мышками.

Я беру круглый кубик льда, большой, как для скотча, и провожу им по затвердевшим кончикам ее грудей.

— Все дело в том, чтобы правильно организовать нападение, чтобы преодолеть защиту.

Когда она вздрагивает, ее бедра сжимаются, я делаю это снова.

Я в восторге от того, как напрягается ее тело. Она не прячется от меня, а просто наблюдает за мной сквозь опущенные ресницы.

— Ты не набрал достаточно очков в этом году? — протестует она, когда я перехожу к другому соску.

— Даже близко нет.

Низкий стон Новы заглушается ее губами, зажатыми между зубами. Тающий лед стекает по изгибу ее груди крошечной речкой.

— Раздвинь ноги.

Она делает это, не дожидаясь, пока ее попросят дважды.

— Твоя задняя площадка управляет мячом. Выносит его на поле. Заботится о нем, — я прижимаюсь губами к коже, облизывая нижнюю часть ее груди.

Она икает.

Я провожу тающим льдом по косточке ее бедра.

— Нужно защищать его, чтобы он попадал туда, куда нужно.

По ее животу.

— Другая команда пытается остановить тебя, но знаешь, в чем секрет отличного броска?

По внутренней стороне ее бедра.

— Клэй… — ее бедра выгибаются в мою сторону.

— Понимание того, что мяч хочет попасть в сетку, — я хочу взять ее, сделать своей всеми возможными способами. — Раздвинь для меня.

Она начинает двигать ногами, и я качаю головой. Ее пальцы скользят вниз по телу, и она раздвигает себя.

Я делаю долгий вдох. Она пахнет как рай. Теплая, спелая и моя, ее киска блестит в слабом свете прикроватной лампы. Я провожу кубиком льда по ее розовой, ждущей щели.

— Охххх, — шепчет она, откидывая голову назад и закрывая глаза.

Она такая открытая со мной, такая желанная. Это лучший подарок, черт возьми, и она даже не знает об этом.

— Теперь твоя очередь, — шепчет она.

— Если ты приложишь лед к моему члену, милая, то тебе придется самой себя удовлетворить.

Она тихонько смеется.

— Месть может быть более приятной.

Я ухмыляюсь.

— Сомневаюсь.

С нее капает из-за кубика льда и ее собственного возбуждения, ее бедра выгибаются при каждом ударе.

Я дам ей больше, но это будет не то, чего она хочет.

Я вдавливаю лед в ее киску. Нова задыхается, когда ее сжимающиеся стенки удерживают его там. Ее рука скользит вверх по грудной клетке и рассеянно играет с грудью.

Блядь. Я хочу дразнить ее всю ночь, но это слишком тяжело для мужчины.

Я планировал подождать, пока растает лед, но терпение лопнуло. Я достаю его пальцами и бросаю в мусорное ведро.

Три балла. Я произношу это в голове.

— Два балла, — говорит она, словно услышав меня.

— Не может быть.

— Ты теряешь очко за то, что ты мудак.

Но на ее лице только поддразнивание и искренняя привязанность.

Я трахну эту девушку так жестко.

— Что? — спрашивает она, улыбаясь.

— Просто думаю о том, как я заставлю тебя умолять.

Мои губы касаются ее губ, и мы загораемся. Она пытается помочь снять с меня одежду, но из-за своего роста большую часть работы делаю я.

— И об этом ты мечтаешь? — поддразнивает она.

Мои брюки запутываются вокруг лодыжки. Я в нескольких секундах от того, чтобы сорвать их, за исключением того, что это, вероятно, ухудшило бы состояние моего колена.

— Нет. В моих снах мы… — я замолкаю, и она ждет.

Я бросаю взгляд на свой бумажник, затем делаю вдох и откидываюсь назад.

— В моих снах я внутри тебя, и между нами ничего нет.

Мы уже говорили о том, что я чист и никто из нас не спал ни с кем другим с тех пор, как у нас все началось. Я не говорил ей, что не могу представить, как снова трахаюсь с кем-то еще.

Она вдыхает, и это самый долгий момент, прежде чем она отвечает.

— Я тоже об этом мечтаю.



НОВА

Я здесь,